Малышня привычно поддела специальным крюком на длинной арматурине ручку фляги, заполненной водой из колонки.
Накануне созвонились, как договаривались.
- Да ты приезжай, - сказала она, - поговорим. Только адрес запиши.
- Он у меня есть, вы же сами мне неделю назад продиктовали.
- Я домой вернулась, ушла от него, - говорит. - Какая тема нашей беседы? Напомни.
- О любви.
Звонит женщина. Долгое повествование о своем роде, о мужественных батырах и замечательных женщинах, которыми гордятся.
Иногда какие-то фразы и детали решительно выдергиваешь из повествования, при этом находишь тысячу оправданий самоцензуры и вроде как должен жить после этого со спокойной совестью, забыв о том, что произошло.
А оно не хочет стираться из памяти, нечаянно всплывая в подсознании.
Отчим не любил падчерицу, и нелюбовь эта была временами похожа на ненависть. Не бил, боже упаси, школьную форму покупал, тарелкой супа не попрекал.
Девчонки не стали отказываться от горячего чая. На улице было холодно, ударили первые морозы, а одежда на них была не по сезону. Когда одна из них произнесла Горькпаркого, я решила: оговорилась или от холода два разных слова так причудливо переплелись.
Привозят в роддом женщину в домашнем задрипанном халате со следами извести. Схватки начались, и она вспомнила о том, что надо срочно побелить печку, потом ведь не до этого будет. Волосы растрепаны, корчится от боли. “Откуда?” - спрашивают ее в приемном покое роддома.
Мужчина утверждал, что он сын героя, защитника Брестской крепости. С собой принес книги о первом дне войны, фотографии фронтовых писем и военную пилотку.
Из детства помню рассказы моей тети, сестры отца, как они выживали после смерти родителей.
Как отец семилетним пацаном, дождавшись ночи, лазил по тандырам и соскребал со стенок обгоревшие кусочки теста. Поймай его кто-то за этим делом, объясняла она, и можно было лишиться руки. Так в Китае наказывали воров. Но голод был сильнее страха наказания.
Не замечала. Пока подруга как-то не обронила вскользь:
- Могли бы и мебель соответствующую подобрать.
Это про сериал, который отнимает время у многих моих знакомых и родных уже который вечер.
Женщина в пригороде, выдавая дочь замуж, не разрешила включать музыку. Ну как не разрешила? Сказала, что будет тихо.
Выхожу из дома, сосед приостанавливает машину:
- Куда направляешься?
Говорю, что остановки три.
- Спешишь? Садись.
- Ой, по пути, как повезло, - причитаю.
У самой кромки воды черный от загара парень тянул за собой верблюда. Животное было без настроения, к тому же страдало циститом, отчего часто-часто приподнимало хвост, и моча скудным водопадом опрокидывалась в горное озеро.
Газета, в которой я когда-то работала, была детской. Были времена, когда в редакцию ежедневно приходило писем сто или двести, а может, и больше, от детей со всей страны. Мы отвечали на каждое письмо. На каждое. Сейчас трудно это представить.
Есть люди, которые помнят чужие ошибки лучше своих.
Как-то мы рассказали со страниц газеты о супругах, которые помогают выпускникам детдомов. Встретилась, как полагается, с супругами, их подопечными, побывала в доме, соседи заглянули да так и остались часа на два, портрет семьи обрисовали. Для полной картины на следующий день связалась с детдомами, откуда выпорхнули подопечные героев. Да, подтвердили в учреждениях, есть такой человек, помогает как может…
Ну и написали мы об увиденном.
Как обычно бывает? Идешь к человеку в гости... Лучше, конечно же, в гости, потому что варианты встреч на нейтральной полосе зачастую изначально предполагают драпировку неудобных жизненных моментов.
Иногда мне кажется, что среди попрошаек хорошо развита служба информации. Типа “я сёдня там был, взял сколько можно, а ты лучше туда пока не суйся”. Проходит дня два-три, подходишь к работе, а он, сердечный (-ая), стоит с заготовленной фразой.
Женщина сказала, что ей 94 года и она плохо слышит. Тихо звучало бесконечное:
- Помогите мне.
Я кричала так, что, наверное, было слышно за два квартала от редакции:
- Вы можете рассказать, что случилось?
Не помню, сколько раз пришлось повторить вопрос, пока она не произнесла:
- Определите меня в дом престарелых.
Много лет назад мы вселились в новый дом. Под окнами шумела речка. Заботливые градостроители привезли молодые деревца, понатыкали их на берегу. Деревья высохли под журчание воды. Сухие палочки торчали до следующего года, пока не приехали градостроители и не заменили их. Некоторое время по утрам, громыхая, подъезжала водовозка, обрушивала на саженцы мощные струи воды. Говорят, что кто-то из жильцов пожаловался на шум в раннее время суток, когда сон особенно сладок, и водовозка по просьбе трудящихся исчезла.
Собирала материал о традициях. Серьезная апашка, преподаватель вуза, рассказывала, со ссылками на великих, историю, что в семье младший сын должен оставаться жить с родителями, а снохе надобно передать все традиции семьи. Научить ее, как встречать гостей, поделиться секретами приготовления блюд.
