У огня

Мужчина утверждал, что он сын героя, защитника Брестской крепости. С собой принес книги о первом дне войны, фотографии фронтовых писем и военную пилотку.
Не было у меня такой задачи: не верить человеку. Скажу больше, очень хотелось верить, что кто-то выбрался из того ада и дожил до сегодняшних дней.
Мужчина говорил, что не помнит, как попал в Казахстан, но воспитала его сестра отца, который служил в крепости, и мама его там была, в крепости. Нет, не военнообязанной. Может, домохозяйкой, может, швеей: она, когда отца призвали на службу, поехала за ним. Говорил, что мама была красавицей.
Встречу мой собеседник назначил у Вечного огня, мы долго кружили в поисках, куда бы присесть. У гранитных тумб с землей из городов-героев стояли женихи с невестами в окружении друзей и пили шампанское. Бутылки и пластиковые стаканы ставили прямо на тумбы. Фотографировались на память, выбрав лучшие букеты из тех, что были возложены у огня.
На глазах сына защитника крепости, которая первой встретила войну. Он произносит какие-то общие слова, а хочется деталей. Должна же детская память зафиксировать хотя бы запах маминых духов, запомнить колючую щеку отца. Например. Или что-то другое, взятое пусть даже из воспоминаний других, которые со временем настолько вживаются в твой мозг, что кажутся своими.
Вот и начинаю задавать вопрос за вопросом и отчего-то чувствовать себя неловко. Потому что мужчина, как прилежный ученик пятого класса, пересказывает мне выжимки из учебника истории о начале войны. Про то, что в школах только прошел выпускной бал и рано утром, в четыре часа, фашисты вероломно нарушили границу.
На фоне памятника, где гвардейцы-панфиловцы и слова “...отступать некуда”, и разгулявшаяся молодежь, которая если сейчас не умчится отмечаться в других облюбованных местах города, то станет играючи прыгать через огонь.
- Вас это не раздражает? - спрашиваю.
Просто так спрашиваю. Спрашивать об отце нет смысла - уже поняла.
- Да пусть резвятся, у них праздник, - отвечает.
Это сейчас кажется, что именно в ту минуту сомнения, очень смутные такие сомнения, стали накрывать как облаком. Да, ладно, может, и не стали. Я же говорю: кажется. Записала ФИО, его и отца.
Я с этой запиской пристала к историку, профессору Лейле АХМЕТОВОЙ, попросила ее проверить, был ли такой рядовой солдат в первый день войны в крепости, и жена его была ли там. Лейла более 50 лет посвятила поисковой работе, связанной с именами наших соотечественников, защищавших крепость и Брест 22 июня 1941 года.
Она даже встретилась с мужчиной.
- Понимаешь, - объясняла потом мне, - не мог рядовой увезти туда жену.
- Может, он не рядовой, а
командный состав?
- Нет такой фамилии в списках. И детей-младенцев оттуда никто не мог отправить в Казахстан.
Мы сидели в профессорской кухне, и окно ее было так близко к окну в рядом стоящем доме, что хозяйки иногда друг у друга занимают соль. Без проблем - только руку протяни.
- Проблемная ситуация.
Профессор поняла, что я не о соседстве окон.
- Писать будешь? - спросила.
- Вряд ли.
- И не надо. То, что он вырос без родителей, и так понятно, как понятно его желание иметь достойных отца и мать.
Не стала писать.
Если ему удобнее жить с придуманной историей об отце-герое, то это никому не мешает. Лично мне не мешает. Мне мешают те, кто устраивает свадебные пикники у Вечного огня.

Хельча ИСМАИЛОВА, Алматы