Предупреждение девальвации

Этот номер “Времени” выходит накануне восьмилетия сакраментальной даты 20 августа 2015 года, когда курс национальной валюты “неожиданно” потерял сразу 72 единицы, улетев до 255 к доллару, чтобы затем продолжить уверенное падение. А 19 августа того года, когда тенге шел еще по курсу 183 к американским деньгам, газета “Время” вышла с публикацией “Петр Своик: почему отменили валютный коридор”, начинающейся такими словами: “Спокойно, граждане, только без паники, никакого обрушения тенге не будет!”. Нам за такой несбывшийся прогноз, знаете ли, ни капельки не стыдно, но вот как за себя, так и за всю страну до чрезвычайности обидно!

Дело в том, что мы тогда были - и остаемся до сих пор - совершенно правыми в том самом главном, о чем скажем ниже. А обманули казахстанцев и экономику вовсе не автор и газета “Время”. Но тогда кто? Да хотя бы те, кто по долгу службы обязан как проводить текущую валютную политику, так и прогнозировать ее на будущее.

К примеру, тогдашний председатель Национального банка, который еще в июле уверял, что потолок до конца квартала - 190 тенге за доллар. Или тогдашний глава правительства (ныне главный антигосударственный заговорщик и осужденный преступник), объявивший об отмене валютного коридора и формировании валютного курса на основе рыночного спроса и предложения. Ради таких замечательных целей, как достижение долгосрочного устойчивого развития, низкого уровня инфляции, повышения занятости и улучшения благосостояния населения.

Согласитесь, если национальная валюта за одну ночь на 20 августа обесценивается сразу почти на треть, это как-то не вяжется со свободным рыночным спросом-предложением и со всеми благими намерениями-обещаниями правительства. Сам рынок ну просто никак не мог сотворить такой кульбит, это дело сознательно рукотворное, невозможное без политического решения на самом высоком уровне.

А вспоминаем мы об этом именно сейчас потому, что ситуация настолько повторяет события восьмилетней давности, что пора криком кричать - не допустить девальвации!

Итак, оглядываемся в прошлое, начиная с создания Таможенного и Евразийского экономического союза, Майдана в Киеве, далее Крым, ЛНР и ДНР, санкции, ответное российское торговое эмбарго и все последующее. На нашей экономике это непосредственно сказалось сначала обрушением мировых цен на нефть и ответным девальвационным маневром рубля где-то с середины 2014-го и примерно до февраля 2015 года. Но на тот момент мы стойко держим национальную валюту в прежнем коридоре, а тем временем казахстанцы с вдруг в два раза подорожавшим тенге опустошают российские автосалоны и магазины бытовой техники. И только когда все почти успокоилось в рамках нового соотношения, правительство и Национальный банк отменяют валютный коридор для… установления рыночными методами этого нового и уже фактически устоявшегося курсового соотношения, надо полагать. Во всяком случае, так по заявлению тогдашнего премьера и по всем либеральным монетарным канонам.

И здесь нам кстати огласить обещанное самое главное в области курсовых соотношений. Изложим словами нашей же публикации восьмилетней давности: никакого такого арифметического значения стоимости национальной валюты, при которой возникшие во внешних отношениях проблемы рассосались бы, не существует. 80 тенге за доллар, 120, 150, 180, 200 или 250 - совершенно все равно. Работает только курсовая сдвижка, и только на сдвигаемую величину и время. А это где-то три-четыре месяца заметного эффекта и пара месяцев затухающего. После чего начинай сначала.

Так вот, с февраля по август 2015 года эффект двукратного обесценивания рубля к тенге почти сгладился: если на начало того года рубль падал в цене до 2,7 единицы к тенге, то на подходе к августу это уже в районе 3,3. И так бы оно, если бы в Казахстане действительно существовал такой рынок, на котором по рыночным же законам определялся бы равновесный курс национальной валюты, и сохранилось бы. Но рукотворная девальвация отправила курс тенге в традиционный коридор один к пяти, куда тенге и выкатился где-то к середине 2016 года.

Более того, казах­станская валюта еще в те годы была искусственно понижена в стоимости до соотношения почти шесть к рублю. А ныне эпопея приучения населения и экономики к всячески удешевляемому тенге продолжается: в середине прошлого, 2022 года доходило более чем до 8,2 тенге за рубль. А рубль после начала войны в Украине, вместо того чтобы рухнуть под санкциями, демонстративно укреплялся.

Но это было год назад. Ныне же российская валюта совершает очень похожее на девальвационный маневр-2015 понижение курса, по состоянию на июль это уже меньше пяти - 4,92 тенге за рубль. А на середину августа вообще 4,5. И уже, как и тогда, кое-кто из “предпринимательского сообщества”, а также из наших “финансистов” заводит разговор о необходимости корректировки курса тенге. Может быть, исключительно по своему разумению и интересу, а может, не только по своему.

Почему российский Центробанк подводит рубль уже к ста за доллар - это отдельный разговор. Для нас важно понять, как на такое реагировать, и тут этой и даже парой-тройкой следующих публикаций тему не исчерпать. Хотя к самому главному мы обязательно будем возвращаться.

А прямо сейчас надо со всей серьезностью заявить: попытка решать накопившиеся проблемы через дальнейшее обесценивание тенге безрезультатна и вредоносна! Вполне конкретную пользу от ослабления национальной валюты извлекают только экс­портеры, а они у нас все сплошь сырьевые и почти сплошь иностранные. При рождении курс тенге был установлен 4,7 за доллар. А потому планка в 470 тенге, которую мы уже преодолевали в прошлом году, имеет еще и символическое значение. Стократное удешевление добычи и вывоза сырья из Казахстана за счет эквивалентного удорожания цен на казахстанском рынке - не достаточно ли?

А чтобы правительство и Национальный банк на этот раз не ссылались на непреодолимые рыночные законы, раскроем две чуть ли не государственные тайны.

Первая: мировой рынок, на котором относительно взвешенно (политические факторы все равно главенствуют) определяется курс национальных валют на всем постсоветском пространстве, зашел только в Москву и только относительно рубля. Остальные постсоветские валюты фактически оглядываются на Московскую биржу.

Вторая: активы Казахстанской валютной биржи почти не связаны с мировым рынком и малы сами по себе. Причем сделки коммерческих банков и других игроков на этой бирже по покупкам-продажам валют играют второстепенную роль по сравнению с операциями Национального банка и Минфина по конвертации тенге в иностранные валюты для пополнения Национального фонда и обратной конвертации в тенге для траншей из Национального фонда в бюджет. Эти операции проводятся, как правило, внебиржевым образом, что противоречит самой же установке монетарных властей на рыночное определение курса тенге.

В любом случае именно правительство своими действиями (или бездействием) определяет курс нацио­нальной валюты. Маленькое и гордое государство рядом с нами, из природных богатств имеющее лишь прекраснейшее озеро и чуть-чуть золота, гораздо солиднее держит свой валютный курс.

Нам есть с кого брать пример.

Пётр СВОИК, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы