Мульт управления

Когда начинают говорить о проблемах отечественной анимации, складывается впечатление, что больше рисуются сами мультипликаторы, а не их герои: много шума, мало дела. Во всяком случае, пока. К тому же с героями не все ясно. Кролика по имени Баггс Банни в США признали лучшим актером прошлого столетия. А кто из персонажей нашей мультипликации способен претендовать на такой титул, пусть и локального масштаба?
Президент Казахстанской ассоциации аниматоров Гали МЫРЗАШЕВ задает себе такие вопросы по нескольку раз на дню. И, видимо, будет задавать еще долго.

Для большинства обывателей анимация - это развлекательный видеожанр, не претендующий на катарсис и досрочный абонемент в анналы искусства. Между тем именно мультипликация всегда быстрее, чем кинематограф, реагировала на общественные изменения, маскируя сущность под нарочито буффонадными образами. Винни-Пух версии Хитрука был эгоистом до плюшевого мозга (это во время беспощадного коллективизма), которому равнозначно наплевать как на интеллигенцию в обличье Пятачка, так и на рефлексирующих диссидентов-ослов. Главное - мед, а все остальное - “опилки и сорилки”.
Холодная война породила в Америке кучу анимационных догонялок вроде “Тома и Джерри”, где один из героев был озабочен исключительно вопросами уничтожения оппонента. В то же время физическое уничтожение априори было невозможно, поэтому зрители, измученные угрозой ядерной войны, получали отдушину.
Потом появился Шрек - символ аутогенной тренировки для восстановления психического равновесия простого, немытого и необразованного гоблина, ущемленного социальным и политическим неравенством. И Спанч Боб как статистическая единица человечества, проживающая на дне, но оптимистичная до безумия и вкалывающая непонятно за что с утра до ночи.
В общем, много чего народилось, в том числе сугубо развлекательного плана, но пока не у нас. Хотя просвет есть: в короткометражном мульт­фильме “Байконур” Гали Мырзашев и Сабит КУРМАНБЕКОВ пытались увязать рисование с действительностью.
- Известно, что в СССР уничтожили 47 собак, прежде чем полет с животным оказался удачным. В нашем мультике собаку-космонавта случайно подменяет простой чабанский пес, простой и неказистый. Мне кажется, что этот образ напоминает всех нас, казахов, которые приехали в город из аула, ничего не знали, но были голодны во всех смыслах и быстро учились, - говорит Мырзашев. - “Байконур” нравится зрителям. Он красив, и в нем есть смешные эпизоды. Нам бы хотелось сделать из него полнометражную ленту. У нас неплохая сюжетная концепция, которая не выдумана, а исторически мотивирована, но мы ее развили, добавили юмора, что должно быть ближе самым изы­сканным зрителям - детям.
Нам нужны национальные герои в анимации. Причем я глубоко убежден, что национальные мультфильмы надо снимать на казахском языке (с тем условием, что они могут быть понятны всем людям, а не только казахам). В рисованом искусстве очень большое значение имеют жесты, а они неразрывно связаны с лексикой.
Основа любого фильма - сценарий. Если он будет на русском языке, считай, процентов 40 зрителей мы уже потеряли. Мне даже предлагали участие в одном проекте, а я сказал, что, если сериал будет на русском, отказываюсь от участия в нем.
Невозможно представить “Жил- был пес” или “Про Федота-молодца” по Филатову на казахском, потому что там все диалоги и тексты принадлежат соответствующей культуре. Неплохие зарубежные фильмы теряют большую часть при переложении на другой язык.

- Думаете, японское аниме тоже теряет лицо после перевода на английский или голландский?
- Японцы сами не рады всем своим сериалам. Они привели их в тупик. А штучный и вручную сделанный фильм МИЯДЗАКИ всякий раз оригинален. Все-таки ручной ковер лучше, чем заводской. Другое дело, что нам надо максимально уменьшить национал-патрио­тические, эпические мотивы в мультипликации. Год назад я был на фестивале анимации в Шымкенте. Показывают любой наш мультфильм, и такое ощущение, что ожили лошади с картин, продаваемых на Арбате, и поскакали куда глаза глядят. Батыры, любовь, героизм. Одно и то же! Пора уходить от этой тематики, избавляться от комп­лексов.

- Вы не думали: может быть, не нужна нам вообще своя анимация?
- Если так ставить вопрос, то вообще ничего не нужно. Все говорят по-русски? Давайте отменим казахский язык! Но мои дети выросли на зарубежных мультипликационных каналах, и меня, аниматора, постоянно спрашивали, почему у нас нет своих мультфильмов. Мне кажется, анимацию надо создавать хотя бы для того, чтобы не пришлось отвечать на такие вопросы.

- Но вопросы могут быть и другими. Несколько лет назад “Казахфильм” пытался собрать “золотую” коллекцию отечественных мультфильмов, призвав в судьи школьников. Детки посмотрели и поставили многим фильмам оценку “2”. Их же не обманешь и не заставишь врать. Наснимаем мы мультфильмов, а их никто смотреть не станет.

И что потом?
- Во-первых, это были старые фильмы. Я сам играю с детьми во дворе в футбол, показываю им своих персонажей, работы. Они мой первый худсовет. И я был поражен, что даже Винни-Пух у детей сейчас не так востребован: ритм замедлен, видите ли!
Для развития надо работать над собой, чаще встречаться, тусоваться, ездить на фестивали. А чтобы развиваться, нужно создать отдельную анимационную студию. При ней организовать жесткий конкурс проектов и выбирать лучшие. Постоянно создавать дис­куссии, худсоветы, как это было в “Союзмультфильме”. Дело в том, что наши специалисты, да и общество в целом, очень зажатые люди, закомплексованные. Им нужно побольше общаться и… смеяться. Мы слишком серьезно относимся к себе и ко всему, что нас окружает, поэтому не можем сделать ироничный, легкий мульт­фильм.
А ведь у нас очень талантливый, умный и красивый народ! Еще ничего не потеряно, просто аниматорам нужно создать условия, не учить, как и что рисовать, а дать творческую волю и терпеть, как мы терпим своих детей. А то получается так: сегодня отвели в первый класс, а через год хотим видеть его уже магистром университета.

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, Алматы, тел. 259-71-96, e-mail: tulegen@time.kz, фото Владимира ЗАИКИНА, рисунки из архива Гали Мырзашева