18 июня 2009, 00:00 9396

Шахимарден КУСАИНОВ, драматург: Почему нас замуж не берут?

К классным постановкам нам не привыкать: достаточно вспомнить остросюжетную драму “ Чемодан Кулекеева” или не законченную пока группой товарищей трагикомедию “ Туржанов и компания”. Говорят, у авторов спектакля творческие разногласия. Пока они решают, как дальше крутить сюжет, мы поговорили о проблемах настоящего театра с известным драматургом Шахимарденом КУСАИНОВЫМ.

- Для государства, казалось бы, самыми важными идеологическими пружинами являются телевидение и кино, - говорит Кусаинов. - Просто в силу своей массовости. Но менталитет народа определяет театр. Шекспир создал нацию англичан. Шекспир - это и есть Англия, как Бомарше - Франция, а Чехов - Россия. И государство всегда интуитивно понимало, что именно в театральном зале формируются духовные ценности нации. Не случайно Сталин, даже когда сняли кино про Чапаева, очень большое значение уделял театру. Потому что у телевидения огромная аудитория, но это просто потребители. Эти миллионы не определяют мировоззрение нации.

- Конечно, для этого же существуют руководители “Нур Отана”.
- На самом деле духовные ценности, идеологию, перспективы определяют те несколько сотен людей, которые постоянно ходят в театр. Именно поэтому государство регулярно выделяет театру деньги - оно понимает, что театральный зритель и есть интеллектуальная и духовная элита страны. Люди приходят в театр, общаются, и назавтра выходят новые идеологемы.

- То есть вы считаете, что в Казахстане театр жив?
- Конечно. Но... У нас есть два-три вида искусства, которые нисколько не уступают мировым образцам. Это живопись, композиторское и исполнительское искусство. Они не нуждаются в переводе. А казахскую литературу и драматургию нужно переводить. Раньше, по гамбургскому счету, всех оценивали в Москве. Но после того как Казахстан получил независимость, “независимость” получили и наши литературные деятели. И уже отгородившись от Москвы (я думаю, с огромным удовольствием), они внутри себя распределили позиции. Кто классик, кто подающий надежды. И они уже не хотят, чтобы их переводили на русский язык. Потому что если снова ввести гамбургский счет, то сразу раскроется: многое из написанного на уровне плинтуса.

- Но вместе с тем вы утверждаете, что театральная аудитория находит в плинтусе какой-то предмет для обсуждения.
- Нулевой результат - это тоже результат. Театр - как зеркало. Если на сцене пусто в духовном и интеллектуальном плане - значит, так же пусто на пространстве всего государства.
В чем проблема Казахстана, как и многих других развивающихся стран? На первое место ставится вопрос: “Ради чего мы напрягаемся?”. Нам отвечают и отвечают правильно: “Чтобы сделать страну устойчивой, богатой и способной себя защитить”. Других задач пока нет. Сейчас решаются материальные вопросы. Успешно или неуспешно, но власть работает в этом направлении.
Но, допустим, мы стали богатыми. Возникает следующий вопрос: “А зачем?”. И только театр с литературой способен хотя бы попытаться ответить на него. Другое дело, что пока перед государством вопрос о том, зачем нам быть богатыми, не стоит. Нужно быть богатыми, потому что.

- Ну как же не стоит вопрос?! Буквально на днях литераторы на пленуме Союза писателей самозабвенно размышляли, как нам нужна национальная драматургия.
- Совещания, организованные кругом писателей в своей среде, бессмысленны, как посиделки старых девиц, которые пытаются ответить на вопрос: “Почему нас замуж не берут?”. Поговорить-то можно, но решение вопроса не найти. Нужна большая научно-практическая конференция с привлечением ученых и общественности в институте литературы и искусства АН РК, а не междусобойчик.

- Разговоры разговаривать - хорошо. А что можно сделать конкретно?
- Я считаю, что в академических театрах нужно отделить малые сцены от больших и ставить там отечественных драматургов возрастом, скажем, не старше 36 лет. Практически никаких вложений это не потребует. И я вам гарантирую, что появятся новые интересные постановки.

- Старая гвардия сложила оружие?
- Руководители двух наших ведущих театров - ОБАЕВ и АНДРИАСЯН - люди с большим театральным опытом, заслугами перед отечественной культурой. Но они в возрасте. Когда я встречаю их и пытаюсь заговорить о каких-то новых движениях в театральной драматургии, у них в глазах читаю: “Ну, пожалуйста, ну не надо, а?”. В последнее время при случайной встрече я сразу перехожу на “как дела, внуки?”. Вот об этом они очень охотно говорят.
И они в принципе не против нового. Но только в принципе не против.
Допустим, сам я принес Андриасяну пьесу о Мирзояне. Все-таки Мирзоян много сделал для Казахстана. А Рубен Суренович смотрит на меня и говорит, что это же про армянина - начнутся лишние разговоры и так далее. Ему это не нужно. И я понимаю его. Поэтому и предлагаю вынести малые сцены. Так и волки будут сыты, и овцы целы. При тех же затратах мы получим четыре театра вместо двух.

- И молодые начнут мести пургу, как будто в бурях есть покой. Власти оно надо?
- Театры - это не революционная среда, там бунты не делаются. Поиски духовных истин не являются механизмом бунта. Революция питается лозунгами, в театре их нет. Власть боится выходов толпы на площадь. Туда люди выходят, начитавшись газет, а не насмотревшись спектаклей. Любая проблемная театральная постановка никак не отражается на стабильности режима. Ну никак!

- Но свободный театр - это теплица, в которой подпольно зреют диссиденты.
- Ну и что? Диссидент может десятки лет ходить и диссиденствовать, и никто на него внимания не обратит. До тех пор, пока кто-то богатый не купит газету и не использует этого диссидента. Собственно, диссиденты безвредны, как попы. Его поставь в угол, и он будет говорить о несправедливости власти, духовной катастрофе, а толпа все равно мимо пройдет. Она услышит только тогда, когда в газете крупным шрифтом будет написано, что вывезли золото партии и можно эти эшелоны перехватить.

- Однако власть пытается регулировать СМИ, а в театре, как мне кажется, на полную включен самоконтроль. У нас ведь боятся порой просто так, на всякий случай, и флажки ставят даже ближе, чем они есть на самом деле.
- Я уверен, что это не устраивает ни министра культуры и информации, ни администрацию президента. Чтобы создать национальную идею, нужен оппонент. От чего-то надо же отталкиваться, с кем-то вести дискуссию. А где тому же президенту комфортнее услышать новые вещи, которые ему не нравятся? На площади или в театре? В театр 300 человек пришли, посмотрели острый, проблемный спектакль. Какой-нибудь дурак-чиновник думает: “Ааа, это же опасно!”. Ну какая опасность? Спектакль пересказать нельзя. Поэтому театр - совершенно безопасная для власти вещь. Тот же Сталин лично распоряжался, чтобы Булгакова не снимали со сцены.

- Шахимарден Кабиденович, вопрос не в тему. Вас не смущает новая перепись истории, когда на смену советскому вектору пришел прогибочный, к реальности тоже мало имеющий отношение? Бунтаря Махамбета уже записали не в противники института ханской власти, а в оппоненты конкретному хану Жангиру.
- Все эти искажения в пределах допустимого. Казахские акыны-бунтари в силу своего таланта просто выпадали из родовой системы подчиненности, а не действовали в силу каких-то социальных явлений. Махамбет и сейчас бы не смог жить спокойно. Ну не получалось у человека по-другому, такая натура.
Так что я не стал бы все сводить к противостоянию власти. Иной раз видишь человека, он недоволен правительством, постоянно что-то ворчит, ругается. Это не потому, что власть такая плохая.
Просто запор у человека.

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, Алматы, тел. 259-71-96, e-mail: tulegen@time.kz , фото Владимира ЗАИКИНА

Твитнуть

Класснуть