Одиночество рисовать не буду
Ардак АВЕЛБЕКОВА с детства почти ничего не видит.Но болезнь не помешала ей создать свой собственный мир: яркий, запоминающийся, светлый. Она взяла в руки кисти, обмакнула их в краски и нарисовала все то, чего бы ей хотелось...
- Ой, моя дочь не такая уж и великая художница, - будто извиняясь, произнесла мама Жибек, продолжая выкладывать рисунки Ардак.
Я разглядывала картинки, выведенные акварелью и гуашью: “Город”, “Мальчик”, “Лошади”. По-детски наивные, яркие, совсем непрофессиональные, но безумно искренние.
- Я сначала придумываю, а потом рисую, - признается Ардак. - В голове появляется картинка, которую хочется переложить на бумагу. На самом деле мир немножечко другой: серый и будничный, часто неприветливый и безрадостный.
Она родилась с ДЦП, и как, всегда бывает в таких случаях, плохо ходила, долго училась говорить, с трудом управляла собственными руками, а главное, почти не видела.
- Вот вы сидите рядом, поэтому я могу вас разглядеть, - произносит девушка. - Отойдите чуть дальше - и я уже ничего не увижу. Я подношу предметы к лицу и внимательно их рассматриваю, пытаясь запомнить каждую деталь.
Ее картины - придуманный мир, в котором бы хотелось жить Ардак. Она старается все делать самостоятельно, даже одна выгуливает собаку. Несколько дней назад домашняя любимица сорвалась с поводка и убежала. Ее поймал случайный прохожий, взрослый мужчина.
- Редко такие люди встречаются, а жаль, - Ардак вспоминает, как она сама говорит, самую неприятную историю из своей жизни: - У меня есть младшая сестренка, у нее, слава богу, со здоровьем все нормально. Жили мы тогда в ауле недалеко от Туркестана. Она пошла в школу. Мне тоже очень хотелось учиться, а меня не брали. Я страдала, примеряла форму сестры, крутилась перед зеркалом и представляла, как сижу за партой. Мама все же договорилась, и в девять лет я пошла в первый класс. Как все, отсидела на уроках, а когда пошла домой, меня окружила толпа ребят. Они смеялись надо мной, обзывались, кто-то первым бросил в меня камень, потом второй, третий... В ту школу я больше не вернулась.
Во время разговора я поймала себя на мысли, что Ардак постоянно произносит “они”, “нормальные”, будто отделяя себя от здоровых людей.
- Вам показалось, - тут же парирует она. - Я не хочу отделять себя от всех остальных, просто почему-то именно так и получается. Мне всю жизнь приходилось доказывать, что я на что-то способна. Везде и всегда. Помню даже, когда я впервые пришла в ассоциацию, где работают с детьми-инвалидами, на меня поначалу смотрели как на глупышку. Что мне оставалось делать? Доказывать: “Смотрите, как я рисую. Вам нравится? Да я еще и не то могу”. В последнее время увлеклась восточными танцами, вместе с мамой и сестрой сшили костюм, и я начала выступать. Недавно был танцевальный конкурс, в котором участвовали инвалиды и детдомовские дети, я заняла первое место. Иногда проводятся выставки моих картин. Все это очень приятно, но все равно чувствую, что мир меня не принимает, потому что я другая.
Ардак живет с мамой и сестрой. Папа есть, но он давно не видел дочерей. “Бросил”, - подумала я. Оказалось, нет, все было немного иначе.
- Я сама сбежала от мужа и его родителей, - делится Жибек. - Не смогла с ними жить. Все делала, пыталась привыкнуть, но постоянно слышала в своей адрес упреки: “Родила калеку, теперь расхлебывай”. Сначала уехала к своим родителям, а потом с дочерьми перебралась в Алматы - Ардак нужно было отдавать в спецшколу. Долго мыкались по квартирам. Я работала сразу в нескольких местах, тянула лямку как могла. Выбрались вроде, взяли жилье в кредит, слава богу, успели расплатиться до кризиса. Младшая дочь учится в институте и работает, Ардак нашла себя в творчестве.
- Ардак, а кем ты хочешь стать?
- Раньше хотела учиться в художественном училище, но сейчас уже поздно, возраст не тот (это она про свои 23 года. - О.А.). Сейчас просто хочу работать. Да, рисование для меня - отдушина, возможность реализоваться, почувствовать себя не хуже других, но я хочу быть еще и полезной.
- Она меня часто в последнее время просит: “Найди мне работу”, - добавляет Жибек. - А как? Сейчас здоровые люди дома сидят.
- Я хочу помочь семье, - не унимается Ардак. - Мама сильно болеет, она больше не может работать, сестра в одиночку нас обеспечивает, а моей пенсии по инвалидности хватает разве что на оплату коммунальных услуг.
Они не хотят ни о чем просить. Жибек все повторяет: “Нам ничего не нужно, сами справимся”.
Конечно, в их жизни бывало и не такое, сейчас хотя бы крыша над головой своя, собственная. Просто мама уже не та бойкая и энергичная. Ей поставили диагноз, который многие считают приговором. Жибек не хочет произносить его вслух.
- Иногда становится страшно. Случись что со мной, с кем останется Ардак? - она будто сама себе задает этот вопрос. - У младшей дочери своя жизнь, у родственников - своя. А девочке постоянно нужна помощь. Я вот смотрю на ее картины, и в душе что-то сжимается. Все-таки какая она у меня наивная: яркие краски, добрые образы, фантазии, которые Ардак никогда не сможет реализовать. Жизнь ее била, и не один раз, а она как была, так и осталась ребенком - чистым и искренним. Сможет ли она сохранить это?
Ардак, слушая маму, чуть загрустила:
- Я и сама боюсь одиночества больше всего на свете, но вот рисовать его не стану. Никогда...
Оксана АКУЛОВА, Алматы, тел. 259-71-99, e-mail: akulova@time.kz, фото Владимира ЗАИКИНА
Поделиться
Поделиться
Твитнуть
Класснуть
