Чакра выживания

Мы сидим на кухне. Стынет чай в чашках. Молодая женщина, спохватившись, в третий раз ножницами-зажимом захватывает спичку, чиркает по коробку и подносит огонь к конфорке.
- Я еще не завтракала.
Время - далеко за полдень.
С утра она уже несколько раз покормила маму.
Включила телевизор маме. Выключила и снова включила.
Умыла.
Поменяла несколько раз памперсы.
Расчесала волосы.
Из старого портфеля с замочком достала фотографии, мама на них в белом халате. Красивая женщина. Врач.
Тут прошлое - зримо.
В соседней комнате та же мама. И совсем другая.
-Пейте чай, - предлагает Зухра Рахимбекова. На чистом столе сиротливо притулились финики на блюдце.
-Зуля, Зуля, Зуля… - кричит мама из своей комнаты. Бессчетное количество раз.
- Она сегодня спокойна, - говорит Зухра. - Вам не холодно?
Честно говоря, холодно. Но я уже знаю, что здесь на всем экономят. Отопление подключается только тогда, когда в маленькой комнатке мамы упадет температура. Экономят газ.
Раньше мама, когда у нее еще были силы, брала удобный пластмассовый поильник, заботливо оставленный дочерью рядом с кроватью, и била им по стулу.
-Тук-тук-тук.
-Зуля, Зуля, Зуля…
24 часа в сутки.
Крики мамы - это последствия инсульта. Это боль, которая бесконечным повторением слов вырывается наружу. Мама парализована.

***
Мама, Элеонора Хоксариевна, худенькая, косточки, обтянутые кожей.
Зухра достает из шкафа красное модное пальто внушительных размеров. Мамино. Три года назад она его еще носила.
Мама была на пенсии, но без работы себя не представляла. И когда у нее прямо в больнице, где она лечила своих пациентов, случился инсульт, и приехала “скорая”, и ее уже уносили на носилках в белом халате и колпаке, она все перечисляла медсестре, кому, что и в каких дозах надо дать.
Зухре тогда сказали: мы сделаем все возможное, она же наша коллега.
В отделении было очень много инсультников: кто-то слегка приволакивал ногу, кто-то тихо лежал как растение, не узнавая никого, у кого-то перекашивало лицо, кто-то становился агрессивным...
Добрая, хорошая, спокойная мама стала кричать.
Родственники соседок по палате просили врачей, чтобы их перевели в другие палаты.

***
Теперь будни поменяли свое качество.
Приготовить маме покушать.
Прибежать в больницу пораньше.
Поговорить с врачом, услышать мамин крик. Оборвать разговор, подойти к маме, положить холодную марлю на голову и на область сердца.
Сбегать в аптеку за памперсами и лекар­ствами.
Выкроить время, чтобы съездить к маме на работу, отвезти больничный.
Торопиться: как она там без меня, как скоро к маме кто-нибудь подойдет?
Надо как-то проконсультироваться с другими врачами.
К выписке обшить матрац клеенкой.
Почему в сутках только 24 часа?
Когда Зухра в последний раз высыпалась?

***
Маму выписали через 26 дней.
Сказали дочери: полагается только 21 день.
Мы ж все знаем, что в исключительных случаях больных держат дольше, не нарушая никаких при этом законов и постановлений.
Почти три года прошло.
Зухра не работает.
С больной мамой, прикованной к постели, нужно быть постоянно рядом.

***
Между тем надо было оформлять инвалидность. Через четыре месяца.
Бежала в поликлинику. Обходила кабинеты и возвращалась ни с чем. То специалиста нет, то в середине декабря предлагали: а давайте после Нового года.
Зухре ответственный сотрудник сказала:
- Знаете что? У меня самой мама больна.
Ее спрашивали: а что вам даст инвалидность? И сами отвечали: копейки.
Оформить документы мамы Зухра смогла только через год.
Копейки, конечно. Но Зухра так не считает:
- Инвалид - это статус. 480 памперсов в год - это почти 50 тысяч тенге.
Если когда-нибудь маме понадобится инвалидная коляска, то она имеет право на нее. Мама может рассчитывать на жилищные дотации. Четыре раза в год.

***
Как назло, потекла ванна.
Зухра съездила в КСК, шесть остановок, оставила заявку сантехнику. Пришел он, посмотрел, сказал, что надо менять сифон.
“Триста тенге”, - подумала Зухра.
- И мне за работу, - сказал сантехник.
И поехала снова Зухра в КСК, ждала председателя, той долго не было, а напряжение росло, и, когда встреча состоялась, Зухра расплакалась: за что я плачу целевые, если платить еще и сантехнику, это же непредвиденные расходы, вы знаете, на что мы живем?
- Напишите заявление, - предложила неожиданно председатель КСК, - мы вам сделаем бесплатно, а сифон вам все-таки придется купить.
Пришла Зухра на базарчик у дома, попросила продавца заглянуть к ним домой, чтобы он сказал, какой сифон нужен.
Тот заглянул после работы, посмотрел.
Мама так же кричала в своей комнате.
Продавец сказал, что нужен сифон за 800 тенге.
“Придется занять у соседки 500 тенге”- подумала Зухра.
Назавтра пришла на базарчик, продавец протянул ей деталь, стала она рассчитываться, а мужчина сказал:
- Не надо.

***
Раз в полгода в хосписе принимают на некоторое время тяжелых больных бесплатно.
Мама там была два раза. Два года назад.
Попасть туда практически невозможно.
Молодая женщина говорит, что каждый раз ей напоминают про долг дочери.
Зухра вспоминает, как не выдержала и произнесла в кабинете, где в очередной раз отказали в госпитализации: “Это же ваша коллега, она кандидат медицинских наук”.
- Мне ответили, что маме надо было не кандидатскую писать, а детей рожать. Зухра охватывает голову руками и переводит дыхание, и мне кажется, что у меня тоже начинают, как она говорит, гореть и кипеть мозги.
Но кого это волнует?

***
В доме все, что можно продать, - продано.
Мамино золото.
Ноты джазовых композиций. Зухра по образованию музыкант.
Выручает помощь от людей: пришла мамина подруга с чьих-то поминок, принесла пакеты сваренного мяса, баурсаков...

***
Когда кто-то заглядывает в гости или навестить маму, Зухра просит посидеть рядом с мамой, чтобы быстренько помыть посуду, полы…
Пришедшие выдерживают полчаса.
Смущаясь, уходят.
Чужое горе. Это пытка сидеть с больным, который кричит постоянно. Ему ничего нельзя объяснить, ему нельзя ничем помочь.
Зухра объясняет:
- Знаете, самая первая чакра - выживания, она помогает в дремучем лесу, в концлагере, в тюрьме. Когда все остальное меркнет.
Она про себя и маму.

***
Мама приходила когда-то с работы, это было еще три года назад, устало снимала обувь и с порога шла звонить снова на работу: как там тот или иной больной? Проследите, пожалуйста, там нужно быть внимательней.
Когда сейчас дочери говорят, что это испытание, наверное, люди правы.
Только ведь это испытание и для всех, кто так или иначе связан с их семьей, кто по работе, кто по дружбе, кто по долгу службы...
Не все оставшиеся граждане страны нарожали кучу детей, на которых так любят ссылаться чиновники.
Не все дети берут на себя заботу о безнадежно заболевших родителях.
А кто берется за это в одиночку, может сойти с ума от действительности…
Не концлагерь, не война, вроде не в дремучем лесу.
Одна надежда - на чакру выживания.

Хельча ИСМАИЛОВА,
Алматы, тел. 259-71-99,
e-mail:ismailova@time.kz
Фото Владимира Заикина