Певчий ястреб
Николай Соломонов не просто гордится причастностью к индейской культуре. Он уверен, что современный мир можно спасти от экологических катастроф, лишь возродив древние идеи братства и равенства со всеми, кто населяет Вселенную. Все, что для этого нужно, - научить детей жить в гармонии и согласии с природой.
- Увлеченность индейской темой началась с повести “Маленькие дикари” Эрнеста Сетона-ТОМПСОНА, - рассказывает Николай Васильевич. - Любимая книга детства о жизни индейцев научила меня многому. Я сам научился метко стрелять из лука. Сначала следы моих тренировок “украшали” столбы наших старых ворот. Лет в 15 искусство стрельбы стало приносить мне дивиденды. Дядя Миша, работник тира, отметил мою ловкость и предложил нелегально подрабатывать у него в тире возле Вознесенского собора. Каждые выходные, когда рабочая молодежь толпами валила в тир, мы разыгрывали свой “спектакль”. Чаще всего стрелки попадались незадачливые. Неудачи они, естественно, пытались списать на кривые стрелы или отсутствие перьев. Дядя Миша хладнокровно отметал обвинения одним железным аргументом: “А по-моему, у вас руки не оттуда растут” и в доказательство подзывал пострелять меня, “случайного пацана”. Все споры улетучивались, когда все мои стрелы попадали в яблочко. А я в конце дня получал в награду свои законные пять рублей. Деньги тратил на рыбалку - уезжал с отцом, друзьями на загородные реки - Карасу, Иссык. Да и художником-анималистом я стал благодаря все той же книге - мне нравилось рисовать животных, про которых я читал. Мне повезло: два месяца в нашей школе преподавал свои курсы легендарный алматинский художник Сергей КАЛМЫКОВ. Был он к тому времени глубоким старцем. Немногословный, замкнутый. Никаких сумасбродств я за ним не замечал, да и одевался он тогда неброско - эпатажные одеяния, видимо, относятся к более раннему периоду, когда он работал художником в Оперном театре. Когда курсы завершились, он пожал мне руку и сказал, что я буду художником. Благословил, считай. Мне вообще везло на встречи с удивительными людьми. В Ленинграде, где учился в Мухинском художественном училище, я дружил с известным лингвистом-искусствоведом Игорем КАПОРСКИМ. Мы встречались с ним на популярных в те годы собраниях любителей индейской культуры, вместе строили летом вигвамы в лагерях на скалах под Выборгом. С его легкой руки меня прозвали Певчим Ястребом. Имя досталось мне за сочинение стихов на индейские темы и серию портретов моих любимых пернатых. Горжусь дружбой с писателем-натуралистом Максимом ЗВЕРЕВЫМ, не раз ездил в экспедиции с ним и с Павлом МАРИКОВСКИМ. Максим Дмитриевич любил повторять, что XXI век будет веком экологии, что проблемы защиты и охраны природы станут самыми злободневными. Мы много говорили с ним и о верованиях индейцев, считавших, что люди живут в мире равных существ: звери, птицы, насекомые, деревья и камни - все мы члены одного сообщества. Интересно, что в канадских школах отчасти возродили веру коренных жителей Америки. Моя племянница, живущая в Монреале, рассказывает, что бережному обращению с природой канадцев учат с младых ногтей - школьные классы разделяют на группки по 2-3 человека, каждая из которых изучает какой-либо вид животного или насекомого. Изучают пристрастно - с экологической, социальной, экономической стороны.
А наши дети растут сегодня в неведении. Распавшуюся с Союзом систему воспитания юных натуралистов при районных, городских, республиканских дворцах школьников никто ничем не заменил. Широкая пропаганда природоохранных идей, как я не раз убеждался на собственном примере, в нашей стране никого не интересует. К примеру, я создал Красную книгу Алматинской области для школьников - нарисовал в ней всех исчезающих, редких животных Семиречья. Правда, книга вышла смехотворным тиражом в сто экземпляров. Мне, автору, один-единственный экземпляр продали за 11 тысяч тенге. Сомневаюсь, что школьники купят ее за такие деньги. Ну и какая польза от такой книги, если она не попадет даже в школьные библиотеки Алматы? Издатели, кстати, планировали создать такие Красные книги в каждой области Казахстана, да только все заглохло на той алматинской сотне…
Альжан КУСАИНОВА, Алматы
- Увлеченность индейской темой началась с повести “Маленькие дикари” Эрнеста Сетона-ТОМПСОНА, - рассказывает Николай Васильевич. - Любимая книга детства о жизни индейцев научила меня многому. Я сам научился метко стрелять из лука. Сначала следы моих тренировок “украшали” столбы наших старых ворот. Лет в 15 искусство стрельбы стало приносить мне дивиденды. Дядя Миша, работник тира, отметил мою ловкость и предложил нелегально подрабатывать у него в тире возле Вознесенского собора. Каждые выходные, когда рабочая молодежь толпами валила в тир, мы разыгрывали свой “спектакль”. Чаще всего стрелки попадались незадачливые. Неудачи они, естественно, пытались списать на кривые стрелы или отсутствие перьев. Дядя Миша хладнокровно отметал обвинения одним железным аргументом: “А по-моему, у вас руки не оттуда растут” и в доказательство подзывал пострелять меня, “случайного пацана”. Все споры улетучивались, когда все мои стрелы попадали в яблочко. А я в конце дня получал в награду свои законные пять рублей. Деньги тратил на рыбалку - уезжал с отцом, друзьями на загородные реки - Карасу, Иссык. Да и художником-анималистом я стал благодаря все той же книге - мне нравилось рисовать животных, про которых я читал. Мне повезло: два месяца в нашей школе преподавал свои курсы легендарный алматинский художник Сергей КАЛМЫКОВ. Был он к тому времени глубоким старцем. Немногословный, замкнутый. Никаких сумасбродств я за ним не замечал, да и одевался он тогда неброско - эпатажные одеяния, видимо, относятся к более раннему периоду, когда он работал художником в Оперном театре. Когда курсы завершились, он пожал мне руку и сказал, что я буду художником. Благословил, считай. Мне вообще везло на встречи с удивительными людьми. В Ленинграде, где учился в Мухинском художественном училище, я дружил с известным лингвистом-искусствоведом Игорем КАПОРСКИМ. Мы встречались с ним на популярных в те годы собраниях любителей индейской культуры, вместе строили летом вигвамы в лагерях на скалах под Выборгом. С его легкой руки меня прозвали Певчим Ястребом. Имя досталось мне за сочинение стихов на индейские темы и серию портретов моих любимых пернатых. Горжусь дружбой с писателем-натуралистом Максимом ЗВЕРЕВЫМ, не раз ездил в экспедиции с ним и с Павлом МАРИКОВСКИМ. Максим Дмитриевич любил повторять, что XXI век будет веком экологии, что проблемы защиты и охраны природы станут самыми злободневными. Мы много говорили с ним и о верованиях индейцев, считавших, что люди живут в мире равных существ: звери, птицы, насекомые, деревья и камни - все мы члены одного сообщества. Интересно, что в канадских школах отчасти возродили веру коренных жителей Америки. Моя племянница, живущая в Монреале, рассказывает, что бережному обращению с природой канадцев учат с младых ногтей - школьные классы разделяют на группки по 2-3 человека, каждая из которых изучает какой-либо вид животного или насекомого. Изучают пристрастно - с экологической, социальной, экономической стороны.
А наши дети растут сегодня в неведении. Распавшуюся с Союзом систему воспитания юных натуралистов при районных, городских, республиканских дворцах школьников никто ничем не заменил. Широкая пропаганда природоохранных идей, как я не раз убеждался на собственном примере, в нашей стране никого не интересует. К примеру, я создал Красную книгу Алматинской области для школьников - нарисовал в ней всех исчезающих, редких животных Семиречья. Правда, книга вышла смехотворным тиражом в сто экземпляров. Мне, автору, один-единственный экземпляр продали за 11 тысяч тенге. Сомневаюсь, что школьники купят ее за такие деньги. Ну и какая польза от такой книги, если она не попадет даже в школьные библиотеки Алматы? Издатели, кстати, планировали создать такие Красные книги в каждой области Казахстана, да только все заглохло на той алматинской сотне…
Альжан КУСАИНОВА, Алматы
Поделиться
Поделиться
Твитнуть
Класснуть
