Не только контроль

О том, как это будет происходить, нашей газете рассказала заместитель председателя комитета охраны общественного здоровья Министерства здравоохранения РК Лаура АХМЕТНИЯЗОВА.

- В рамках проекта нового кодекса “О здоровье народа и системе здравоохранения” рассматривается возможность проведения проверок по особому порядку, - говорит Лаура Мустафьевна. - Этот термин есть в Предпринимательском кодексе, но в медицинской сфере он не применялся. Попробую объяснить простым языком, что это значит. Это не внезапная, а профилактическая проверка. Мы будем проводить их с определенной периодичностью и если в результате выявим нарушения, то сможем применить к таким медцентрам наказание, например, приостановить их деятельность, оштрафовать (такие виды санкций уже предусмотрены законодательно за отсутствие сертификата, лицензии, несоблюдение стандартов, протоколов диагностики и лечения и т.д.). Раньше мы не могли этого сделать. Тот профилактический контроль, который сегодня в нашей компетенции, не дает нам права сразу принимать какие-то меры. Да, мы видим нарушения, но все равно даем клинике возможность их устранить, а она тем временем продолжает работать.

- Это будет касаться абсолютно всех медучреждений - и частных, и государственных?

- Нет, проверки по особому порядку будут применяться только к трем типам медицинских объектов: с высокой степенью риска (это организации здравоохранения, оказывающие высокотехнологичные услуги, например кардио- или нейрохирургические операции); к кли­никам, в которых делают трансплантацию органов; к клиникам, занимающимся пластической хирургией. Это сложные, затратные для государства (если говорить о высокотехнологичной помощи и трансплантации) направления, и нам важно, чтобы они развивались эффективно и предоставляли пациентам качественную помощь. Например, пересадка почки уже не является высокотехнологичной операцией - она достаточно распространена, но мы включили ее в этот список, чтобы стимулировать качество оказания услуг.

- Только ли поэтому? Почка - единственный парный орган, и в нашей стране бывали случаи, когда, несмотря на законодательный запрет, ее продавали. Об этом писала наша газета.

- Можно сказать, что мы в том числе учитывали и этот фактор. Законность должна соблюдаться везде. Министерство сейчас как раз занимается совершенствованием законодательства по трансплантации. В кодексе могут появиться новшества, благодаря которым можно будет пресекать факты, о которых вы говорите. Например, речь идет о том, чтобы ввести административное наказание за размещение в интернете объявлений о продаже органов. Кроме того, эксперты предлагают, чтобы в комиссию, которая работает с человеком, решившим стать донором почки или печени, входили не только врачи, как сейчас, но и представители полиции и прокуратуры, то есть незаинтересованные специалисты. Это должно предотвратить случаи купли-продажи органов.

- Еще я хотела бы уточнить по поводу проверок клиник, занимающихся пластичес­кой хирургией. Их решили включить в этот список из-за нашумевших случаев смерти женщин именно после таких операций (о них тоже писала наша газеты). Я приведу лишь два примера: первый случай произошел в 2016-м, когда после липосакции в частной клинике в Алматы умерла гражданка Украины, а второй - в прошлом году, когда после пластической операции умерла молодая алматинка. Оперировал их, как вам известно, один и тот же врач. Когда все эти факты стали известны, возник резонный вопрос: как такое вообще возможно? Можно ли сказать, что такая ситуация сложилась в том числе и потому, что частные клиники, в которых проводят подобные операции, не проверяют должным образом?

- Можно сказать и так. Если говорить о тех случаях, которые вы сейчас упомянули, то там, к сожалению, был целый ряд нарушений: своевременно не проведена реанимация, девушек на операцию брали с истекшими сроками лабораторных исследований, их заранее не осматривал анестезиолог, который по правилам должен был это сделать и выбрать вид наркоза, подходящий именно этому человеку. А ведь мы говорим не об экстренных, а о плановых операциях, это самое главное. Конечно, свою роль сыграла и безнаказанность, это мое мнение.

Именно поэтому мы считаем, что в таких случаях можно проводить внезапные проверки. Сейчас, даже если речь идет о смерти пациента, мы не можем сразу прийти в медицинское учреждение. У нас должно быть основание - к примеру, заявление родственников в правоохранительные органы. Но оно, как правило, появляется не сразу: пока люди отойдут от шока, пока обратятся в полицию. Факт смерти становятся известен СМИ, Минздраву задают вопросы: что случилось? какие меры вы приняли? А мы все еще работаем над тем, чтобы получить основание для проверки.

- Но тем не менее жизнь показала, что эффективность плановых проверок практически сведена к нулю. Насколько я понимаю, в случае проверки по особому порядку ваши специалисты будут предупреждать о своем визите.

- Именно поэтому мы предлагаем внедрить внезапные проверки, но по фактам экстренных извещений: в случаях материнской смертности, при летальных исходах при плановых вмешательствах (то есть при оказании амбулаторно-поликлинической и стационарной помощи, диагностических и лечебных услуг).

- Только после летальных исходов?

- Да.

- Но ведь это худшее, что может произойти с пациентом! В чем тогда смысл проверки? Ситуацию нужно предупреждать, а не выяснять, в чем была проблема, после того как человек уже умер. Ведь и сейчас после каждого летального исхода идут проверки, пусть и начинаются они, как вы говорите, не сразу.

- Если мы будем проверять те клиники, которые я назвала чуть раньше, в плановом порядке и с определенной периодичностью, то добьемся профилактического эффекта - уже не будет тех нарушений, с которыми мы сталкиваемся сейчас.

- Думаю, вам уже говорят о том, что вы готовите себе кормушку: будет приходить комиссия из комитета, а представители клиник, чтобы избежать проблем, попытаются задобрить проверяющих, предложив им вознаграждение за тяжкий труд.

- Во-первых, все наши эксперты - государственные служащие, они давали присягу. А во-вторых, коррупционные моменты могут присутствовать, от этого, наверное, ни одна сфера сегодня не застрахована. Но борьба с коррупцией у нас на первом месте. К тому же далеко не все будут вести себя подобным образом, так что проверки в любом случае дадут эффект.

- Вы считаете, что они помогут навести порядок в этой сфере?

- Только контроль - нет. Это должны быть комплексные меры.

Например, мы считаем, что нужно усилить требования к независимым экспертам. Мы привлекаем их, когда проводим проверки. И именно их заключения ложатся в основу результатов проверки. Поэтому они должны быть объективными и профессиональными. Ведь, если речь идет о летальном исходе, все материалы уходят в правоохранительные органы и влияют на судьбу людей. Но сами эксперты не несут никакой ответственности. Из-за этого возникают проблемы. Поэтому в новом кодексе будут предусмотрены аккредитация Ассоциаций независимых экспертов и реестр независимых экспертов (если специалист проявит себя с негативной стороны, его можно будет оттуда исключить).

Кроме того, мы предлагаем внед­рить постлицензионный контроль всех клиник. Но для этого нам не нужно будет их посещать - проводить его мы будем при помощи информационных систем. Сейчас, используя данные, размещенные в базах различных государственных структур, можно проверить любую клинику: ее санэпидзаключения, соответствие оборудования и кад­рового состава тем требованиям, которые предъявляет закон. Ведь мы сталкиваемся со случаями, когда, получив лицензию, клиника перестает эти требования соблюдать. Выявив нарушения, мы будем направлять в клиники предписания об их устранении. Если этого не произойдет - организовывать внеплановые проверки.

- Представители частных клиник не сопротивляются, не говорят, что вы хотите задушить бизнес?..

- Вы читаете мои мысли. Да, бизнес-сообщество активно сопротивляется. Но проект кодекса все еще обсуждается, в том числе и с представителями бизнеса. Вскоре его должны передать в мажилис. Если нас поддержат, то все эти нормы начнут работать в ближайшем будущем.

Оксана АКУЛОВА, фото предоставлено Лаурой АХМЕТНИЯЗОВОЙ, Алматы