Пока не видно эффекта

Месяц назад министр здравоохранения Акмарал АЛЬНАЗАРОВА обещала, что в августе на базе одной из поликлиник в Астане заработает система Face ID - сканер лица человека, при помощи которой в Минздраве собираются бороться с притчей во языцех - приписками. Тогда министр сетовала: “В сфере здравоохранения недостаточно развита цифровизация. Это влечет за собой проблему массовых приписок в государственных и частных поликлиниках”. И не только их.

Начни распутывать этот “цифровой” клубок и поймешь, что липовые посещения врача - меньшее из зол. Провалы в цифровизации, разговоры о которых снова вошли в топ обсуждаемых тем, тормозят развитие казахстанского здравоохранения. Говорим об этом с президентом казахстанской ассоциации телемедицины и электронного здравоохранения QazTEH врачом-неврологом Лейлой ДАИРБАЕВОЙ.

- Вряд ли Face ID, QR-коды, через которые предлагают подтверждать прием, или мобильные приложения могут решить вопрос приписок. С их помощью получится контролировать сам факт приема у врача - не более. Пациент ведь не сможет сравнить, какие услуги ему оказали и за какие клиника получила оплату через фонд, добавили в них что-то сверх или нет, - начинаем беседу с обсуждения приписок. - И потом, я считаю, что приписок в нашем здравоохранении не так много, как принято говорить. К сожалению, часто такие случаи, которые попадают в их число, связаны с несовершенством в нормативном регулировании (речь о приказах, опираясь на которые живет эта сфера. - О. А.).

Одна услуга в тарификаторах, соглас­но которым идет оплата через фонд медстрахования, может быть раздроблена на несколько этапов. Это сложная, не всегда понятная даже специалистам модель разработки тарифов. Мы не решим вопрос с приписками, пока ее не изменим. Чтобы видеть четкую картину, необходимы изменения в вопросах тарифо­образования и финансирования.

- Давайте попробуем объяснить простым языком: что сейчас представляют из себя медицинские информационные системы, которыми пользуются врачи? какими они были пять лет назад и как изменились за это время? Ведь говорят про цифровизацию очень давно.

- Действительно давно, с начала нулевых. Изменения шли, появлялись электронные платформы (в том числе и созданные на бюджетные средства), но все время мы спотыкались о качество реализации этих проектов - качественно не изменялись подходы к нормативному регулированию.

Увы, преобразования сводились к тому, что бумажные формы (часто устаревшие, трудные для заполнения, не всегда нужные), связанные с историей болезни, просто переносили в электронные. Такой подход не позволяет автоматически собирать данные о пациенте.

Сейчас врач открывает историю болезни и на клавиатуре вбивает ровно то, что раньше он заполнял ручкой. Мы потеряли смысл цифровизации: работа врача не стала проще, мы не получаем максимально полной информации о пациенте.

Система выдает общие данные: место жительства человека, его статус в сис­теме ОСМС (застрахован/не застрахован), к какой поликлинике прикреплен, какие лекарства получает амбулаторно и, если он в последнее время перенес операцию, диагноз. И то это происходит не автоматически, мне, как врачу, нужно сделать официальный запрос, чтобы выяснить эти данные.

- Это та самая информация, которая должна быть в паспорте здоровья. Несколько раз в Минздраве заявляли, что паспорта готовы, обещали, что они станут универсальным цифровым документом, в который будет стекаться вся информация о нашем здоровье. Но пока в них очень скудные данные. Почему?

- Врачи пользуются разными информационными системами. Есть те, что создали в Минздраве. Скажем, регистр онкологических больных, который ведут онкологи. Регистр диспансерных больных - туда попадают данные о людях, состоящих на учете у врача общей прак­тики, и т. д., можно перечислять и перечислять.

Помимо этого внедрены локальные медицинские информационные системы (как всем известный DamuMed), в которых работают непосредственно клиники. Они тоже разные. Проблема в том, что до сих пор нет единой платформы, которая бы их объединяла и через которую можно было бы получить данные о пациенте. Поэтому вы видите в своем паспорте здоровья лишь часть информации, хотя знаете, что посещали клиники и сдавали анализы, которые оказываются вне поля зрения системы.

Появились новые цифровые платформы, затрагивающие отдельные блоки, вакцинацию например, но их интеграции так и не произошло. Хотя, конечно, нельзя говорить, что все делали или делают неправильно. Казахстанское цифровое здравоохранение переживает этап, когда становится понятно, что принятые подходы нужно менять. И это нормально для периода становления.

Просто в других странах, у которых этот путь позади, быстро понимали ошибки и начинали работать над улучшением и оптимизацией совместно с профессиональным сообществом. У нас процесс пока тормозится, поэтому и медики, и пациенты не видят того эффекта, на который все рассчитывали.

- Буквально несколько месяцев назад с поста вице-министра здравоохранения, курирующего сферу цифровизации, уволили Бейбута ЕСЕНБАЕВА. Это было ожидаемо для экспертов?

- При всем моем неоднозначном отношении к Бейбуту Салымовичу, мне кажется, проблема не в нем. Единая медицинская цифровая платформа до сих пор не появилась не потому, что этот вопрос курировал Есенбаев. Дело в том, что в Министерстве здравоохранения нет слаженной работы департаментов и практики совместного принятия решений. Не может отдельный департамент цифровизации изменить работу целого ведомства.

- Когда сняли Есенбаева, министр Акмарал Альназарова заявила, что за пять лет на цифровизацию потратили почти 15 млрд тенге с “практически нулевым эффектом”. Вы с ней со­­г­ласны?

- Я не могу согласиться с тем, что эффект нулевой или практически нулевой. Как минимум появились цифровые платформы, которые дают представление, на какую сумму медицинские организации выполнили услуги, мы видели, на что в здравоохранении тратят деньги.

Мы достигли определенного уровня и остановились, нет дальнейшего развития. Оно тормозится, потому что Минздрав не может определиться, куда и как дальше двигаться. Да, нужно интегрировать цифровые медицинские платформы. Но как именно? И какие данные необходимо собирать?

- Министр пообещала, что до конца года единую платформу все-таки запустят. Это реально?

- Мне сложно комментировать слова Акмарал Шарипбаевны, потому что я не уверена, что это реально. Тем более что в Минздраве говорят о внедрении платформы для единой системы оплаты, которая в первую очередь нужна для автоматизации процессов, связанных с финансированием.

Но, опять же, врач и пациент будут видеть информацию только о тех услугах, которые оплатил фонд медстрахования. Это лучше, чем сейчас, но хуже, чем могло быть. По-прежнему вне системы остаются сведения о приемах в частных клиниках, анализах и исследованиях, за которые пациент заплатил из собственного кармана.

Есть еще одна сторона этой медали: не все частные клиники готовы интегрироваться в единую систему.

- Почему?

- К сожалению, остаются вопросы к безопасности данных, которые будут стекаться на эту платформу. И второе - не все пациенты хотят, чтобы информация об их диагнозах попадала в единую систему. Я лечу людей, страдающих эпилепсией. Часто они специально не встают на учет в госполиклинике, идут в частную. И первый вопрос, который задают, увидят ли их диагноз в электронном пас­порте здоровья.

В нашем обществе до сих пор не решены проблемы этики и стигматизации по некоторым диагнозам. Поэтому не все частные клиники пойдут на то, чтобы передавать весь объем информации о пациентах.

- Если возвращаться к единой сис­теме оплаты: медики ее ждут?

- Не то слово. Платформу должны были запустить 15 января 2024 года, потом эту дату передвинули на 15 марта, теперь говорят про сентябрь. Но если за два года данные не смогли оцифровать, как это сделают сейчас? Проблема в том, что внутри самих систем хаос - дублирующая, запутанная информация. Все нужно приводить в порядок и запускать платформу, потому что из-за проблем с ней происходят большие задержки финансирования.

Фонд медстрахования с опозданием выплачивает деньги поликлиникам и стационарам, а те в свою очередь не могут рассчитаться с поставщиками услуг, с которыми заключают договоры. Все это в конечном итоге негативно отражается на пациентах.

- Каким образом?

- Они не могут вовремя получить качественную медицинскую помощь. В наш медцентр поликлиники отправляют пациентов, которым нужна консультация эпилептолога. Сейчас мы вынуждены ограничивать запись, потому что до сих пор получаем оплату за услуги, которые оказали в феврале-марте. Перед лабораториями, через которые поликлиники делают анализы, миллиардные долги. Кредиторская задолженность огромная. И это следствие устаревших подходов к нормативному регулированию и отсутствия долгосрочной стратегии развития цифрового здравоохранения и медицинских систем.

Оксана АКУЛОВА, рисунок Игоря КИЙКО, Алматы