Небесная канцелярия

2020 год стал большим испытанием для всего человечества, пострадали, по сути, все сферы бизнеса, но самые тяжелые потери понесла мировая авиация. Из-за ограничительных мер спрос на пассажирские перевозки сократился более чем на 50 процентов, прибыль авиакомпаний упала на десятки миллиардов долларов, а количество полетов вернется на уровень 2019-го не раньше чем через 5 лет. Как в этих условиях работает РГП “Казаэронавигация”, отвечающая за порядок в казахстанском небе? Об этом газете “Время” рассказал генеральный директор предприятия Азат БЕКТУРОВ.

- Год выдался непростой, а с точки зрения сокращения полетов по всему миру - беспрецедентный, - начинает разговор руководитель компании. - Последние пару лет авиасообщения и частота полетов росли год от года. Ничто не предвещало почти полной остановки авиадвижения, но в марте 2020 года было приостановлено сообщение между казахстанскими городами. При этом работа навигации, разумеется, не останавливалась, поскольку самолеты продолжали летать - отечественные авиакомпании выполняли санитарные, репатриационные и гуманитарные рейсы. Естественно, и через территорию Казахстана совершали полеты иностранные самолеты, в первую очередь грузовые. Но этого крайне мало. Мы наблюдали снижение объема обслуженных авиарейсов более чем на 60 процентов.

Во втором полугодии ситуация начала исправляться, но я могу привести одну цифру: в августе, когда во всем мире происходит пик пассажирских перелетов, Международная ассоциация воздушного транспорта зафиксировала сокращение рейсов на 52 процента по сравнению с августом 2019 года. Одним словом, количество полетов упало абсолютно везде. Доходы нашего предприятия из-за пандемии по итогам 2020-го сократились в полтора раза. По разным экспертным прогнозам, полностью отрасль восстановится не раньше 2024 года. Поэтому нас ждут еще как минимум 3-4 года восстановления.

- Насколько у вас все плохо? Не придется ли, например, просить помощь у государства?

- Я надеюсь, пик ограничений на авиаперелеты уже прошел, ситуация с распространением вируса, похоже, относительно управляемая, и вакцинирование, скорее всего, ускорит восстановление объема перевозок. Поэтому наде­емся, что худшее уже позади. Вместе с тем мы оптимизировали расходы, снизили инвестиционные затраты. Но хочу отметить, что зарплату сотрудникам мы не сокращали и не планируем этого делать, так как отрасль специфичная, и наша деятельность не предполагает, например, перехода на дистанционный режим работы.

Навигация - это в первую очередь работа диспетчеров, обеспечивающих безопасность полетов. Нет варианта, чтобы диспетчер сидел дома перед компьютером и разводил самолеты в воздухе через смартфон. Поэтому я могу заверить: доходы сотрудников “Казаэронавигации” не упадут, наоборот, мы находим возможность улучшать условия труда. Я считаю, наше предприятие обеспечивает работникам солидный соцпакет.

Как известно, у нас функционируют три центра - в Алматы, Нур-Султане и Актобе. В этих городах мы предлагаем иногородним сотрудникам служебное жилье и в обязательном порядке приезд на работу служебным транспортом. Это тоже часть безопасности полетов: диспетчер должен доехать до рабочего места максимально быстро, чтобы не устать в дороге, не нервничать из-за пробок и прочего. Вроде бы мелочи, но мы тоже стараемся их предусмотреть.

- Кстати, насчет служебного жилья. В прошлом году ваши сотрудники обращались в суд с требованием о приватизации квартир: якобы “Казаэронавигация” отказывает им в этом праве. Можете объяснить, почему вы против приватизации?

- Давайте начнем с того, что никаких служебных квартир на балансе РГП “Казаэронавигация” нет. Жилье приобретается за счет нашего предприятия, но передается в собственность комитета государственного имущества и приватизации Министерства финансов. Соответственно, мы не можем распоряжаться этими объектами как своими собственными. Да, у нас действительно функционирует жилищная комиссия, куда каждый работник может написать заявление о приватизации квартиры. Но в итоге этот орган может лишь подать ходатайство в вышеуказанный комитет для вынесения положительного решения. То есть мы можем попросить комитет гос­имущества о продаже жилья нашему работнику по остаточной стоимости.

И еще один важный момент - у нас есть право на ходатайство, но при этом нет обязанности обеспечивать сотрудников личным жильем. В договоре по предоставлению служебной квартиры четко прописано, что это имущество является служебным. То есть оно предоставляется сотруднику на время его работы в нашей компании. И это, кстати, распространенная международная практика.

- Но как только он уволится, вы его выселите?

- Пока он работает, квартира в его распоряжении. Да, у него есть право подать заявку на приватизацию, а у нас есть право поддержать или не поддержать ее. Я бы хотел поставить точку в этом вопросе - жилищная комиссия с 2017 года выносит одинаковые решения об отказе в ходатайстве. Мы трезво оцениваем экономическую ситуацию. В том случае если квартира уходит под приватизацию, у нас возникает необходимость приобретения нового жилья, что предполагает крупные расходы. В Нур-Султане и Алматы недвижимость самая дорогая по стране, мы не можем себе позволить каждый год тратить десятки, а может, даже сотни миллионов тенге на восполнение служебного жилфонда.

- В авиационных кругах говорят, что заявления на приватизацию жилья подают те сотрудники, кто собирается переехать в другой город или даже страну. Насколько это соответствует действительности?

- Я не хочу обсуждать своих сотрудников в таком ключе. Мы вообще не ведем такой статистики. Диспетчер - это востребованный специалист по всему миру. Бывает, что люди увольняются и уезжают, как и везде. Но мы нанимаем новых сотрудников, вкладываем деньги в обучение подрастающего поколения. На мой взгляд, в “Каз­аэронавигации” достойные условия труда, тем более мы постоянно стараемся их улучшать, чтобы хорошие специалисты не уезжали, а оставались в стране. Но опять же делаем все, что возможно в нынешних экономических условиях. Я никого не буду обвинять: дескать, человек хочет забрать квартиру и уехать.

- Еще один вопрос напрямую связан с финансовой ситуацией предприятия. “Казаэронавигация” держала свои деньги в одном из банков, у которого отоз­вали лицензию, и оказалась в числе тех, кто не может вернуть довольно крупную сумму. Можете рассказать, какова ситуация сейчас, удалось ли вам добиться возврата хоть каких-то средств, вложенных в этот банк?

- Давайте будем точными в формулировках: мы не размещали депозит в этом банке, у предприятия был там текущий счет, как и в других банках. Да, мы действительно использовали этот счет как основной, и к моменту отзыва лицензии банка там скопилась крупная сумма. При этом ничто не предвещало такого развития событий - международный рейтинг банка, по оценке Standard&Poor`s, был стабильным.

В 2018 году у банка сначала отоз­вали лицензию, затем суд вынес решение о его ликвидации. К этому моменту у нас шли активные консультации с руководством банка и госорганами. В итоге было согласовано решение взыскания долга через коллекторскую компанию, благодаря чему за 2,5 года основная часть долга - более 80 процентов - была возвращена. По оставшейся сумме решается вопрос о погашении его путем передачи нам авиационного объекта недвижимости, генерирующего постоянный доход. В ближайшее время данное решение вступит в силу, после чего вопрос окончательно закроется. Для сравнения: если бы мы выбрали вариант возврата долга через ликвидационную комиссию, то, боюсь, все еще ждали бы своей очереди на погашение задолженности.

- Азат Габбасович, и последний вопрос. О ваших проблемах с банком и недовольстве сотрудников мы узнаем из средств массовой информации, а это означает, что внутри компании есть утечки. Для нас, журналистов, это хорошо. Как вы относитесь к этому?

- Я не сторонник теории заговора, поэтому не думаю, что кто-то целенаправленно собирает или сливает информацию, да и каких-то суперсекретов в этих вопросах не было. В большинстве случаев это данные из открытых источников, рабочая переписка с министерствами и другими уполномоченными органами, с кем мы в обязательном порядке согласовываем свои действия, к которым многие имеют доступ. Конечно, некоторые материалы преподносят как сенсацию, неверно интерпретируя факты, как в случае с банком. Но мы не потеряли деньги, мы их, наоборот, быстро вернули.

То же самое и с сотрудниками, подавшими заявления на приватизацию жилья. Мы попытались объяснить ситуацию, но опять все перевернули с ног на голову. Я думаю, все дело в том, что у нас не так много журналистов, подходящих к освещению любого вопроса беспристрастно. Вы сами видите, я открыт к общению, готов комментировать материалы, посвященные предприятию, но с условием, чтобы мои слова не искажали и не переиначивали.

Михаил КОЗАЧКОВ, фото предоставлено РГП “Казаэронавигация”, Нур-Султан