Инклюзия или иллюзия?

Сегодня в образовании нуждаются 175 082 казахстанца с особыми потребностями. Почти 55 тысяч из них - это дети в возрасте от трех до шести лет и около 15 тысяч школьников. Многие посещают спецшколы и детсады, но растет количество и тех деток, которым психолого-медико-педагогическая комиссия дает направление в обычную школу с инклюзией. Список учреждений, которые готовы принять деток с особыми образовательными потребностями (ООП), есть в каждом городском управлении образования. Он составлен в рамках приказа о внедрении и поддержке инклюзивного образования. В Алматы, к примеру, в таком формате работают 182 из 207 школ. Остается подобрать нужное учреждение. Если ребенок приходит по микроучастку, то отказать в приеме ему не имеют права.

Кстати, если верить гос­программе развития образования и науки, то уже к 2025 году мальчишек и девчонок с особыми запросами смогут принять абсолютно все школы и детсады, 70 процентов колледжей и вузов. Но у нас любят брать количеством. А насколько инклюзия есть и будет качественной? Ведь речь не только о пандусах…

Как должно быть

Эффективная инклюзия - это те условия, при которых ребенок, несмотря на диагноз, включается в обучение и общение. Для этого нужны специальная программа, учебники, педагоги. Пилотные школы начали внедрять инклюзию с 2016 года. В 2018-м одной из первых смелость проявила общеобразовательная школа №10 Алматы.

- Этот проект у нас реализовывал один общественный фонд. На тот момент в нашу школу пришли шестеро детей с расстройством аутистического спектра (РАС). Через полтора года наше сотрудничество с фондом прекратилось, а дети остались. И мы начали заниматься инклюзией самостоятельно. Наш директор, спасибо ей, проявила большую инициативу, попросила отдельные ставки для необходимых специалистов. И потихоньку мы создали свою команду, - рассказывает замдиректора ОШ №10 Сания БЕКСУЛТАНОВА.

Сейчас в школьной команде есть все, кто нужен для адаптации деток с разными диагнозами: расстройством аутистического спектра, синдромом Дауна, синд­ромом дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ). В прошлом году таких учеников было 25, в этом - больше 30. Их ведут и психолог, и логопед, и дефектолог. Они работают с каждым ребенком, которому необходимы коррекция и развитие речи. В связке с ними работает и специальный педагог. Его задача - составить индивидуальную программу: сокращенную или облегченную.

- Педагоги-ассистенты сопровождают ребенка, подбирают оптимальный график занятий. Есть те, кто 80 процентов времени занимается в общем классе. А есть те, кто выдерживает за партой только 20 процентов от урока, потом устает, отвлекается. Тогда педагог-ассистент ведет ребенка в ресурсный центр, - объясняет Сания Бексултанова.

В этой школе ресурсный центр включает три больших кабинета. Здесь есть небольшая библиотека, сенсорные дорожки, спортивная шведская стенка, игрушки, кресла-мешки. Над одним из них сделали купол из диодных лент, которые меняют цвет. Такая цветотерапия помогает релаксировать детям с аутизмом. Отдохнув от нагрузки, они могут закончить свои задания. За них домашнюю работу, СОР или СОЧ ассистент не напишет.

Своими наработками педагоги готовы делиться. Их ресурсный центр получил статус городского, тут будут проводить тренинги для коллег из других школ.

Просто для галочки?

Принять ребенка и создать инклюзию школа должна. А хочет ли заморачиваться? Во многих учреж­дениях, где этот формат предусмотрен, он существует больше для галочки.

- У моего девятилетнего сына Кости синдром дефицита внимания и гиперактивности. Первый класс мы окончили в частной школе. Ушли. Там он просто сидел и ничего не делал, тьютора не было. Потом мы пошли в общеобразовательную школу по микроучастку в Алматы. Там тьютора нам дали, но она сидела с ребенком не все уроки, как полагается, а приходила пару раз в неделю. Как нам объяснили, таких детей много, а специалистов мало. Вот и приходилось ей бегать и помогать всем одновременно. Учитель в классе старалась, но не смогла с ним справиться. В итоге нам пришлось уйти, - делится Александра КИМ.

Педагогов-ассистентов, соглашаются эксперты, действительно катастрофически не хватает. Стимула к этой работе у многих нет. Сопровождать ребенка с ООП весь день непросто, а оплата маленькая. Вот и получается, что один специалист ведет сразу много деток. Хотя, приводят аналитику эксперты, один ученик с особыми запросами приравнивается к трем (!) нормотипичным. И лучше, говорят наши спикеры, если в классе будет не более одного-двух таких ребят. Если же идет перебор, надо запросить новые ставки для расширения штата специалистов.

А они против

От того, что в классе есть или будут дети с ООП, не всегда в восторге и родители остальных учеников. Список их страхов длинный, говорит Салтанат МУРЗАЛИНОВА-ЯКОВЛЕВА, руководитель Центра социальных инклюзивных программ. Здесь вместе заниматься и дружить учат не только ребят, но и мам-пап.

- У родителей нормотипичных детей, к которым в класс приходит ребенок с особыми образовательными потребностями, множество страхов: моему ребенку не будет уделяться внимание, он даст откат. Есть даже те, кто думает, что у ребенка случится психологическая травма, если он увидит ребенка с ООП. Масса надуманных вещей, которые опровергаются международными исследованиями, - объясняет Салтанат.

Очень часто родители переживают: а вдруг ребенок с ментальным расстройством обидит кого-то? Неизвестно, что от него ждать. На самом же деле, говорит Салтанат, в каждом классе есть свои хулиганы, которые будоражат коллектив, срывают уроки, бьют одноклассников. И с ними работают, это норма. Педагог-ассистент алматинской школы №10 Алина ПЕТРОВА успокаивает: просто так агрессию дети с ментальными нарушениями не проявят.

- Нежелательное поведение должно что-то спровоцировать. Допустим, деток с аутизмом беспокоят яркие цвета, сильный шум. У нас был ребенок с синдромом Дауна. Он сильно реагировал на погоду. Если солнечно, то он очень хорошо занимался. Стоило появиться тучке, мальчик не хотел ничего делать. А дети с таким диагнозом очень упертые, их нельзя заставлять, иначе можно спровоцировать нежелательное поведение. Каждый день мы интересуемся у родителей даже тем, как спал ребенок, чтобы спрогнозировать его поведение. У нас за все эти годы не было ни одного случая, чтобы наши подопечные кому-то навредили. Их можно спокойно контролировать, - уверена Алина Петрова.

Зачем?

Это главный вопрос, который задают родители нормотипичных детей. Зачем все эти сложности с инклюзией, если можно учиться в спецшколах? Да, возможно, для ребенка это привычнее, но, окончив коррекционный класс, он выйдет в реальный мир. И они друг друга не примут.

- Сейчас мир конкуренции, и в него надо пытаться встраиваться. Школа не заменит реабилитационных центров, надо посещать всех специалистов, конечно. Но! Общеобразовательная школа - это та модель общества, куда ребенок будет включаться. Там он не только пройдет свою программу, но и социализируется. И это даже важнее. Зачем ему таблица умножения, если он не сможет пойти в магазин и купить молоко? - задается вопросом Салтанат Мурзалинова-Яковлева.

И успехи в этом деле есть. Например, многие старшеклассники школы, что действует при Центре социальных инклюзивных программ, приходят сюда же работать, помогают младшим деткам. А в той же школе №10 в этом году у нескольких ребят убирают педагогов-ассистентов. Во-первых, они могут справляться сами, а во-вторых, ребята начали их стесняться, они хотят просто быть как все. И это победа!

Заглянем в будущее

Что еще можно сделать, чтобы лучше и проще социализировать детей с ООП? Салтанат считает, что таким ученикам нужен не просто педагог-ассистент, а два специалиста. Special education teacher будет специализироваться на каком-то предмете и знать, как его преподнести ребенку с диагнозом. А тьютор поможет ему в бытовых вопросах. Да где взять кадры, если их нет? Может, просто повысить статус таких специалистов, начать их готовить в вузах, достойно оплачивать их труд наравне с основным педагогом? А еще надо помогать школам с инклюзией не только наказом, но и советом, особенно это касается регионов, уверена Салтанат Мурзалинова-Яковлева.

- У нас обычно, если что не так, сразу прилетает департамент по контролю за качеством образования и дает предписания. Нужна независимая институция со специалистами в инклюзии, которая будет работать с регионами, управлениями образования. Смотреть на местах, чего реально не хватает конкретной школе, чтобы она смогла внедрить этот формат: сколько реально нужно педагогов, какая нужна база, тех, кто будет объяснять, как проще и лучше сделать, ставить методологию, а потом уже координировать все это дистанционно.

Елена БАХАРЕВА, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы