Кому на остановке жить хорошо

В 2016 году в областном центре Восточного Казахстана появились первые теплые павильоны на автобус­ных остановках, где наблюдался большой пассажиропоток. В последующие годы их число увеличилось.

Горожане радовались: зимой в ожидании общественного транспорта это реальная возможность согреться. В конструкциях оборудованы теплофоны, температурный режим которых регулируется вручную в зависимости от погодных условий. Но лишь наступает зима, соцсети пестрят однотипными жалобами: “У нас теплые остановки в городе поставили, видимо, для бомжей и алкоголиков. Пассажиры хотели зайти и погреться, но пулей вылетели, потому что там сидят и пьют непонятные личности. Судя по вони, в туалет они ходят там же”.

- Вечером я еду с работы с пересадкой на остановке “Казахстан”. В теплом павильоне стоит такой запах, что я предпочитаю мерзнуть на открытом воздухе, - говорит жительница Усть-Каменогорска Елена ПАНФИЛОВА. - Хотя совсем недавно там навели порядок. Чисто и амбре нет. Но надолго ли?..

Надо сказать, что посты о нехороших бомжах, которые облюбовали теплые остановки для пьянок и ночлега, всегда делят горожан на два лагеря. К тем, кто проявляет к ним сострадание, можно отнести и городской акимат, который в этом году со ссылкой на областной департамент полиции сообщил: “Никто не может подвергаться какой-либо дискриминации. Если у бомжа есть удостоверение личности и он не совершал никакого правонарушения, сотрудники полиции неправомочны его задерживать и запрещать находиться в теплой остановке или других общественных местах”.

Но чиновники на всякий случай добавили: в подобных случаях лучше все же звонить в полицию.

Горожане, которые считают, что бомж тоже человек, справедливо отмечают: у таких людей просто нет альтернативы - не каждый доберется до ночлежки, расположенной далеко за городом.

Городское КГУ “Центр ресоци­лизации лиц, оказавшихся в трудной жизненной ситуации”, в народе известное как бомжатник, находится в поселке Белоусовка Глубоковского района, в 25 километрах от Усть-Каменогорска. Руководство центра с 2005 года (именно тогда учреждение переехало в Белоусовку) твердит о необходимости переезда в город, но вопрос по сей день остается открытым.

- Устькаменогорцы нам жалуются, что бомжи в теплых остановках селятся. Живут они и в канализационных колодцах, и возле теплотрасс. У нас есть мобильная группа, которая ежедневно, кроме субботы и воскресенья, объезжает город, собирает бездомных. Но зачастую эти люди просто отказываются ехать в наш центр! - делится специалист по социальной работе Диана УРУСПАЕВА. - Некоторых пугает удаленность от города, кто-то не желает жить по нашим строгим правилам.

По каким правилам, я решила выяснить, отправившись в Белоусовку.

С порога взору открывается мрачный пустой коридор с наполовину окрашенными в голубой цвет стенами. В нос бьет запах еды. Такой обычно бывает в столовых.

Навстречу семенит мужчина, здоровается со мной и с надеждой спрашивает у дежурного:

- Посетитель к кому-то? Проводить?

Услышав отрицательный ответ, он, держа на весу руку без пальцев, идет обратно.

- У нас редко кого-то родственники навещают, - говорит Диана. - Живет здесь женщина одна, ее на улице подобрали полицейские. У нее когда-то были квартира, свой магазин. Потом она запила, перенесла два инсульта, пошатнулось и психическое здоровье. Она стала никому не нужна. Родственники приезжали, посмотрели, что ей здесь обеспечен уход, есть крыша над головой. Памперсы, вещи ей передают. Только ее и навещают.

Женщины здесь вообще редкость. В основном в центре живут мужчины. Больше половины из них - бывшие осужденные.

- В холодное время года у нас аншлаг. Сейчас 95 человек, только 10 мест еще свободных, а вся зима впереди, - сетует Диана. - Мест не хватает. В комнатах живут по 10-14 человек.

Двери в комнаты постояльцев открыты. В каждой двухъярусные серые металлические кровати, на них - одинаковые выцветшие покрывала.

- Деньги нам выделяются на питание, элементарные моющие средства, постельное и нижнее белье. Подушки, матрасы - это все, конечно, обветшало, - пояс­няет Диана Уруспаева. - Большие проблемы с мужской одеждой и обувью. Если нам привозят вещи в качестве благотворительности, то преимущественно женские.

На фоне всей этой серости и застиранного тряпья в глаза бросаются яркие детские игрушки, бережно расставленные чьей-то рукой. И книги. Почти на каждой прикроватной тумбочке.

- Библиотека у нас пользуется большим спросом, - комментирует соцработник. - В основном детективы читают.

- У нас новый куратор? - спрашивает у Дианы худощавый мужчина, отрываясь от шитья рукавиц.

- Нет, это журналист, - смеется она и, обращаясь ко мне, поясняет: - У нас три соцработника, мы больше всего общаемся с нашими получателями услуг - так мы их называем. А вот они меня мамой зовут!

Некоторые взрослые мужчины, по рассказам, и вправду как дети. Больше всего нянчиться Диане и ее коллегам приходится даже не с выпускниками детских домов, а с бывшими осужденными, которые совсем не приспособлены к жизни. После долгой отсидки их учат буквально всему, в том числе пользоваться телефоном. А иной раз приходится обучать даже письму.

- Недавно к нам прибыл парень, который окончил всего четыре класса и толком не умеет ни читать, ни писать, - рассказывает специалист.

- Большинство постояльцев центра имеют проблемы и с документами. Кому-то помогаем оформить пособие, пенсию, инвалидность. А иной раз и удостоверение личности. Оказывается, есть в наше время люди, которые до сих пор живут с советским паспортом. В год таких по нескольку человек бывает. Вот сейчас у нас семейная пара живет, у обоих старые паспорта. Их полиция к нам направила.

Идем в комнату, где живет чета. Женщина неопределенного возраста представляется Ольгой.

- Как же вы жили без документов? В больнице, например, у вас разве не просили предъявить удостоверение личности? - интересуюсь у Ольги.

- Я в больницах была только в детстве, когда болела. Бог оградил от болячек.

- А здесь как оказались?

- Надо документы восстановить ради ребенка. Он сейчас в интернате находится.

- Трудно вам, наверное, здесь жить?

- Да нет, я быстро освоилась. Главное - стараться ни с кем не ругаться.

Что такое конфликты - в центре знают не понаслышке. Однажды дело дошло до поножовщины. За подобное поведение, самовольный уход, другие проступки и употребление алкоголя из учреждения отчисляют. Для нарушителя двери центра закрыты на год.

Впрочем, буянов есть кому приструнить: почти все, кто дежурит на вахте, - бывшие сотрудники правоохранительных органов.

- А наш директор Аскарбек БЕЛЬГИБАЕВ - бывший сотрудник прокуратуры. Получатели услуг его уважают и где-то даже побаиваются, - говорит Диана.

Иногда в казенном доме постояльцы приживаются лучше, чем в родном.

- К нам как-то обратилась девушка, сказала, что ей 19 лет, удостоверение не оформляла, - вспоминает Диана Уруспаева. - Начали устанавливать личность, запросы в школы делать. Оказывается, номер своей школы она назвала верный, а вот фамилию - нет. Тогда наш сотрудник взяла ее за руку и отвезла в учебное заведение, там ее классный руководитель и узнала. Выяснилось, что девочке на тот момент было всего 16 лет и ее ра­зыскивал отец. Мама умерла, и девчонка убежала из дома. Она очень не хотела от нас уезжать, наши сотрудницы, которые уже в возрасте, опекали ее, как дочь.

Впрочем, эта девочка - далеко не единственная, кто прикипел душой к центру.

- Дедушка один есть, который шесть лет у нас живет. Ну как шесть лет? По правилам у нас можно жить только в течение года. Потом мы его отчислим, он поскитается где-то и опять придет, - говорит соцработник. - У него мастерская своя есть в центре: обувь ремонтирует.

Другой “долгожитель” с третьей группой инвалидности тоже любит пропадать в мастерской - вяжет на спицах.

- Еще из Риддера мужчина, он помоложе. Ему тоже некуда больше идти. Он наш домовой! - улыбается Диана. - Мусор выносит из комнат и кабинетов. По состоянию здоровья ему обозначили такой фронт работ.

Закрепляет обязанности за постояльцами инструктор по трудотерапии. Не возбраняется, даже приветствуется работать на стороне и приходить в центр только на ночевку.

- А еще кот есть, которого мы никак не можем выкурить. По правилам у нас не должно быть домашних животных, - смеется Диана. - Мы его уже увозили подальше от центра, а он опять вернулся…

И если кота и отдельных постояльцев загородное проживание вполне устраивает, то основной контингент, переждав здесь зиму, в апреле вереницей потянется в город, на вольную жизнь...

Елена СУПРУНОВА, фото автора и из соцсетей, Усть-Каменогорск