Ирина КОВЧЕГОВА: Всё обвинение - какой-то абсурд!

В Службе экономических расследований (СЭР) департамента госдоходов Алматы завершили расследование громкого уголовного дела об исчезновении денег пенсионных фондов, вложенных в облигации акционерного общества “Имсталькон”. Строительная компания выпустила ценные бумаги 10 лет назад, однако не смогла выполнить взятые на себя финансовые обязательства. А после того как в Казахстане создали Единый накопительный пенсионный фонд, выяснилось: АО “Имсталькон” задолжало вкладчикам около 3,8 миллиарда тенге. В итоге руководство ЕНПФ приняло решение обратиться в правоохранительные органы, чтобы там помогли отыскать вложенные деньги. В ходе следствия, которое продолжалось без малого два года, несколько раз менялась квалификация деяния - и вот наконец были определены подозреваемые в мошенничестве. Итак, СЭР пришла к выводу: к пропаже пенсионных денег причастны бывший генеральный директор “Имсталькона” Владимир КАНАНЫХИН и председатель совета директоров компании Серик ЕСМУКАНОВ, а еще один крупный акционер и нынешний гендиректор Михаил РЕЗУНОВ проходит по делу в качестве свидетеля.

Однако есть и третья подозреваемая - руководитель финансово-экономической службы “Имсталькона” Ирина КОВЧЕГОВА, никогда не входившая ни в совет директоров, ни в правление.

Корреспондент “Времени” отыскал Ирину Валентиновну, чтобы спросить, какую роль она сыграла в исчезновении миллиардов.

- В АО “Имсталькон” я устроилась в ноябре 2007 года и работала до 21 сентября 2018 года, правда, с небольшим перерывом, - рассказывает Ирина Ковчегова. - Должность у меня звучала очень значимо - руководитель финансово-экономической службы. На слух воспринимается как финансовый директор - правая рука руководителя, управляющий денежными потоками, хотя по факту и должностным обязанностям - экономист без права управления финансами. В мои обязанности входило участие в разработке стратегии акционерного общества с целью адаптации его хозяйственной деятельности и системы управления к изменяющимся внешним и внутренним экономическим условиям. Также я отвечала за составление краткосрочных и долгосрочных комплексных планов, совместно с бухгалтерией наш отдел осуществлял методическое руководство и организацию работы по учету и анализу результатов производственно-хозяйственной деятельности, разработку рациональной учетной документации, а также комплексно-экономический анализ исполнительного аппарата, филиалов и зависимых компаний. Также должностные обязанности предусматривали мое участие в ведении пообъектного учета, что было практически невозможно ввиду отсутствия доступа к бухгалтерской документации и базе 1С: Бухгалтерии, ответственность за составление статистических отчетов, а также за участие в подготовке информации к заседаниям совета директоров и общегодовых собраний акционеров АО “Имсталькон”. К сожалению, следствие с моими должностными обязанностями не ознакомилось.

- Когда вы пришли в “Имсталькон”, это была весьма успешная компания, так ведь?

- Да. Были объемы работ, хорошие финансовые показатели, кредитные линии в банках.

- Уголовное дело в отношении руководства “Имсталькона” заведено из-за облигаций, выпущенных компанией и оказавшихся в портфеле ЕНПФ. А зачем акционерное общество решило выпустить ценные бумаги, если у компании были открыты кредитные линии в банках?

- Не знаю. Я, например, раньше никогда с ценными бумагами не сталкивалась. Фондовый рынок на тот момент активно развивался, и в “Имсталькон” регулярно поступали коммерческие предложения от брокеров. Правда, в основном предлагали именно “Имсталькону” инвестировать деньги в какой-то проект. Но компании на тот момент было интереснее, чтобы деньги не уходили, а поступали.

- Кому в компании было поручено заниматься подготовкой выпуска облигаций - вам или другим сотрудникам?

- Группе сотрудников, не мне конкретно. Когда в АО “Имсталькон” от компании “Азия Брокер” поступило предложение по размещению ценных бумаг на фондовой бирже, руководство поручило отработать этот вопрос. Занималась не я одна, а целая группа профильных сотрудников. Мы вместе съездили на биржу KASE, смотрели, как это работает, консультировались. Всю полученную информацию довели до руководства. Кстати, на тот момент в компании проводился аудит силами Ernst&Young. Если я не ошибаюсь, тогда “Имсталькон” искал партнеров, готовых войти в капитал компании, и аудиторы как раз изучали, что из себя представляет наша компания. По итогам аудита прошло заседание совета директоров, на котором рассматривался вопрос стратегического развития АО “Имсталькон”.

- В постановлении о квалификации деяния, вынесенном следователем СЭР, указано вполне конкретно: “Ковчегова И. В. в группе лиц по предварительному сговору разработали план совершения преступления и механизм его реализации, который заключался в незаконном завладении денежными средствами пенсионных фондов с целью противоправного и незаконного изъятия денежных средств в свою пользу”. После того как были выпущены облигации, “Имсталькон” выплатил вам какой-то бонус или премию?

- Нет. Никаких бонусов и премий я не получала, только зарплату. Все, что указано в этом постановлении, - полная чушь. Никакими денежными средствами завладеть я не могла, как и не могла быть в сговоре с Кананыхиным. Мое положение, мой статус в компании намного ниже генерального директора. Как я могла с ним вступить в предварительный сговор, если была подчиненной, выполнявшей поручения руководства?

- Насколько ниже гендиректора стоит руководитель финансово-экономической службы?

- На сайте KASE размещена структура компании, там все четко указано. Есть совет директоров, есть правление, есть генеральный директор, есть его заместители. Руководитель финансово-экономической службы находится в подчинении у заместителя гендиректора. У меня не было права подписи, я не имела каких-то организационно-распорядительных функций. Я выполняла свои должностные обязанности и задачи, определяемые руководством.

- А кто в компании принимал все ключевые решения?

- Всем известно, что лицами, определяющими и влияющими на развитие, производственную и финансово-хозяйственную деятельность АО “Имсталькон”, всегда являлись крупные акционеры, руководители АО “Имсталькон” - Владимир Кананыхин, Михаил Резунов и Серик Есмуканов.

- Кто был членом правления в то время?

- Эта информация опубликована на KASE: Кананыхин, Резунов и главный бухгалтер Лариса ЗАДОРОЖНАЯ.

- То есть вы в состав правления не входили?

- Что вы, конечно, нет! Я подчинялась заместителю генерального директора по экономике и финансам, которому по структуре подчинялся и главный бухгалтер. В момент подготовки облигаций к выпуску эту должность уже занимала Ольга ЧУДАЕВА.

- Деньги, полученные от выпуска облигаций, проходили через вас?

- Они не могли пройти через меня, потому что я не имела доступа к бухгалтерии, не управляла денежными средствами, не обладала правом подписи. Мой отдел получал информацию о том, что сделка совершена: кем были выкуплены облигации и на какую сумму. Опять же, эти данные поступали к нам для того, чтобы в дальнейшем мы могли исполнять требования KASE. Что касается денег, то данную информацию руководство получало от бухгалтерии.

- Как известно, облигации были выпущены под реализацию конкретных проектов. Вы в своем отделе отслеживали ход строительства этих объектов?

- Ни отношения к реализации контрактов, ни влияния на ход выполнения ни я, ни мой отдел не имели. Это не входило в наши обязанности. Отвечать за реализацию проектов должны были люди, взявшие на себя эту ответственность, подписавшие соглашения, проспекты. Это зона ответственности руководства. Работа была начата при Владимире Кананыхине: приобретались земельные участки, закупалось какое-то оборудование, велось строительство АБК в Капшагае. А через год с небольшим после размещения облигаций АО “Имсталькон” возглавил Михаил Резунов. О том, почему эти проекты в итоге не состоялись, лучше спрашивать у них.

- А что следствие считает доказательством вашей вины - какие-то подписанные вами документы или чьи-то показания?

- Ответа на этот вопрос я не получила. Ни одного уличающего доказательства мне представлено не было - лишь одна служебная записка по облигациям, на которой стоит не моя подпись. Мне показали этот документ, в котором были указаны условия выпуска облигаций. Но эту информацию нам предоставляла компания “Азия Брокер”, и она не являлась какой-то секретной, обязующей или понуждающей к действию, поскольку там указаны сведения, предусмотренные нормативами Нацбанка, касающиеся работы фондового рынка.

- То есть следствие предполагает, что ваша служебная записка подтолкнула совет директоров к выпуску облигаций и в этом заключается ваша вина?

- Орган расследования строит свое обвинение на служебной записке от моего имени, но с чужой подписью. Но я еще раз повторяю: я не писала и не подписывала эту служебную записку. Здесь есть еще один нюанс: даже если бы я написала любую служебную записку, то этот документ не смог бы стать основанием для созыва заседания совета директоров. У меня просто не было на это полномочий. Созвать совет вправе либо крупный акционер, либо генеральный директор. Поэтому я считаю, что версия следствия о моей причастности к пропаже денег пенсионных фондов, вложенных в облигации “Имсталькона”, - это домысел, фантазия. Любой здравомыслящий человек понимает: рядовой исполнитель не имеет отношения к принятию столь важных решений.

- По версии следствия, вы вступили в преступный сговор с председателем совета директоров Есмукановым и гендиректором Кананыхиным. Ваша роль заключалась в написании служебной записки, после которой был созван совет директоров, где было принято решение о выпуске облигаций на фондовый рынок. После того как ценные бумаги купили пенсионные фонды, вы втроем что-то сделали с деньгами. Правильно я понял?

- Да. Глупость невероятная! Получается, все руководители, должностные лица компании видели, что я занимаюсь этими делами, но не предпринимали никаких действий, чтобы меня остановить. При этом игнорируется тот факт, что у меня нет права подписи, я не подписывала договоры с пенсионными фондами, у меня нет доступа к финансовой документации и бухгалтерии, нет никаких полномочий для созыва совета директоров, нет полномочий управлять предприятием, переводить куда-то деньги, я не была ни акционером, ни членом совета директоров. Словом, на мой взгляд, все это обвинение - просто какой-то абсурд! У меня даже не было возможности защищаться во время следствия. Мы по-прежнему бьемся, чтобы назначить почерковедческую экспертизу служебной записки.

- Как вы считаете, у вас получится донести свою позицию до суда?

- Знаете, честно говоря, мне очень страшно, обидно и больно. И почему-то вспоминается анекдот 90-х годов: “Вбегает Вася в комнату коммуналки и начинает собирать пожитки и заначки. Жена спрашивает: “Вася, ты че?” Вася: “Маша, собирайся, надо бежать. Шефа нашей фирмы арестовали, обвиняют в отмывании денег и убийстве!” Маша: “При чем тут мы - дворник и уборщица?!” Вася: “Это было давно. Сейчас мы боссклинер и шеф-вошер (бригадир очистки и старший отмыватель). А я по его распоряжению еще каждую неделю записки писал: все отмыто и очищено. Скажет, что мы делали все сами, а он просто боялся о нас сообщить в органы!” Так и здесь. Меня, по сути экономиста без доступа управления и распоряжения финансовыми средствами АО, без полномочий, без права подписи, обвиняют в организации мошенничества, хищения денег ЕНПФ путем обмана членов совета директоров, акционеров, накопительных пенсионных фондов. Мои объяснения не слышат или не хотят слышать. Доказательство - служебная записка, словом, все, как в анекдоте...

У меня возникло ощущение, что следствие не нацелено на то, чтобы докопаться до истины. Следствие просто “назначило” меня лицом, имеющим все вышеуказанные полномочия. То есть вместо поиска денег и виновных лиц решили найти стрелочника, лишь бы побыстрее закрыть вопрос и отчитаться наверх. А про возмещение средств ЕНПФ даже и не думают. Я неоднократно писала жалобы руководству органа расследования и в прокуратуру Алматы, но получила лишь отписки.

Судя по тому как сегодня принимаются решения в судах (о чем, кстати, совсем недавно говорила сенатор Дарига НАЗАРБАЕВА), я сомневаюсь, что и суд будет разбираться досконально. Поэтому я и решилась дать вам интервью, чтобы обратиться к общественности. Это резонансное дело, и я тоже, как вкладчик пенсионной системы, заинтересована в том, чтобы деньги вернулись.

Михаил КОЗАЧКОВ, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы