Следователь по особам важным

Сотрудник cлужбы экономических расследований ДГД Астаны рассказывает, как из-за его принципиальности целый прокурор района стал подозреваемым, а он сам - безработным

Еще в конце прошлого года наша газета поведала читателям о непростой судьбе прокурора столичного района “Сары-Арка” Еркеболата СЕРИКБАЕВА, который оказался под следствием по подозрению в превышении должностных полномочий. Как оказалось, сотрудник надзорного органа настоял на том, чтобы изменить меру пресечения подозреваемому в организации незаконного игорного бизнеса, хотя не имел на это законных оснований (см. “Подмахнул не глядя”, “Время” от 25.11.2017 г.). Позже выяснилось, что районного прокурора прослушивали, и один из звонков весьма заинтересовал следователей, занимавшихся его делом. Серикбаеву позвонил заместитель прокурора Астаны Алмат БАЙШУЛАКОВ, чтобы отдать незаконное распоряжение по другому уголовному делу (см. “Как отделить мух от прокуроров?”, “Время” от 03.01.2018 г.). После выхода этих публикаций с корреспондентом “Времени” связался следователь столичного департамента госдоходов Ерболат АБДУАЛИ, который и задержал того самого владельца игровых автоматов. По сути, с 24-летнего сотрудника службы экономических расследований и начался этот сериал. Вот он и решил раскрыть все подробности уголовного дела.

- Хочу, чтобы вы так и записали: я, Абдуали Ерболат Асанулы, 25.09.1993 года рождения, свидетель по уголовному делу бывшего прокурора района “Сары-Арка” Серикбаева Еркеболата, - начал разговор собеседник. - В мае прошлого года я, будучи следователем службы экономических расследований ДГД Астаны, начал отработку по игровым терминалам желто-зеленого цвета “Кено”. В конце мая мы первый раз обнаружили инкассатора, извлекавшего денежные средства из игровых автоматов, расположенных в торговом доме “Лукпан” по Валиханова, 21. Им оказался некий Мейрам КАРЖАСПАЕВ. Мы начали следить за данным гражданином, который, по сути, отвечал лишь за извлечение денег из терминалов, а главным в этом незаконном бизнесе оказался его родной брат Бауыржан КАРЖАСПАЕВ. Мы отработали по данным гражданам, и 8 июня 2017 года возле магазина “Апрель” по улице Мустафина задержали Бауыржана Каржаспаева. При задержании данный гражданин оказал сопротивление, ударил оперуполномоченного и попытался скрыться с места преступления. В последующем именно его поведение и попытка сбежать повлияли на решение об аресте данного гражданина до суда. Мы сделали вывод, что, если дать ему санкцию в виде залога либо подписки о невыезде, он попытается спрятаться либо уедет в другую страну или город. Примерно через час после задержания Бауыржана в тот же магазин приехал его брат Мейрам, который вел себя спокойно. Впоследствии это отразилось на его санкции - мы решили, что Мейрам не будет от нас прятаться и убегать, поэтому попросили санкцию в виде залога. При личном разговоре Бауыржан заявил, что более 60 терминалов, установленных им и братом в Астане, на самом деле принадлежат не только им, но и другим людям, которые оказывают поддержку, проще говоря, их крышуют, и что он в любом случае уйдет от ответственности. Так многие говорят, я особого значения этим словам не придал. 10 июня я попросил у суда санкционировать арест Бауыржана, суд согласился, и Каржаспаев был водворен в СИЗО.
- Из-за чего у вас начались трудности с прокуратурой района “Сары-Арка”?
- Примерно в двадцатых чис­лах июня помощник прокурора “Сары-Арки” Канат ТЛЕУЖАН вызвал меня к себе и предложил изменить Бауыржану Каржаспаеву меру пресечения. Он сказал, что я должен отпустить подозреваемого под залог. Причем помощник прокурора не только устно давал распоряжение, но и писал мне на мобильный телефон сообщения, я сохранил эту переписку. Примерно 30 июня от Тлеужана мне поступило письменное указание на изменение меры пресечения, но там была формулировка “рассмотреть вопрос”. Я рассмотрел вопрос, но принял решение оставить Каржаспаева в следственном изоляторе, поскольку предполагал, что он может податься в бега. Давление продолжалось. Например, мне не подписывали санкцию на арест имущества, я и в дальнейшем получал указания об изменении меры пресечения. Фактически сотрудники прокуратуры настаивали, чтобы я отпустил Бауыржана под залог. 3 июля меня вызвали в прокуратуру, чтобы допросить по факту не­исполнения указания прокуратуры. Я отказался от дачи показаний. И в середине июля мне уже сказали прямо, что будут привлекать меня к ответственности за неисполнение указаний прокуратуры. 19 июля Бауыржан Каржаспаев дал признательные показания, после чего Канат Тлеу­жан потребовал, чтобы я привел подозреваемого в прокуратуру. Вместе с оперуполномоченным ШАРИПОВЫМ мы доставили Каржаспаева в надзорный орган, где мне предложили написать постановление об изменение меры пресечения, в противном случае меня бы привлекли к ответственности за неисполнение распоряжений прокурора. Тогда же давление пошло и со стороны моего начальства, непосредственно Жангали МЫРЗАГАЛИЕВА, на тот момент начальника отдела, который сказал, что, дескать, воевать с сотрудниками прокуратуры нет смысла. Бумагу я написал, после чего Канат Тлеужан отнес ее наверх, где постановление заверил прокурор района “Сары-Арка” Серикбаев. Затем Тлеужан потребовал снять с Каржаспаева наручники и отпустить его. Я удивился, ведь после того как прокурор дает согласие на изменение меры пресечения, материалы вновь идут в суд, и уже там решают, менять санкцию или нет. Но Тлеужан заявил: дескать, ты нам не доверяешь, что ли? Мы с Шариповым сказали, что отпустить подозреваемого может только руководство следственного изолятора и чтобы туда прокуратура направила все бумаги. Они как-то передали документы, и Каржаспаева отпустили, после чего он скрылся. А потом выяснилось, что с 3 июля произошли изменения в УПК, и прокурор уже не имел права менять санкцию обвиняемому - это полностью прерогатива суда. Вот так оказалось, что Серикбаев нарушил закон. Но я хочу подчеркнуть: это не была обычная ошибка, именно сотрудники прокуратуры заставили меня написать постановление об изменении меры пресечения, и я сделал это под давлением.
- После того как вы согласились изменить меру пресечения, давление на вас прекратилось?
- Нет. В конце июля меня снова начали вызывать в прокуратуру под предлогом того, что я неправильно оформил материалы уголовного дела, в частности не включил в них бумагу о залоге. Тогда же Канат Тлеужан мне заявил, что я должен заключить с Каржаспаевыми процессуальные соглашения о признании вины. Я понимал, что в этом случае оба брата избегут реального наказания. Я уже к тому моменту осознал, что Каржаспаевым действительно помогают уйти от ответственности, как меня Бауыржан и предупреждал при задержании. Поэтому я отказывался от приезда в прокуратуру, ссылаясь на загруженность и дела. Тлеу­жану я сказал, что он может сам заключить процессуальное соглашение с Каржаспаевыми, поскольку надзорный орган вправе сделать это и без следователя, который вел расследование. Но они хотели, чтобы я подписал эти бумаги. Давление на меня усиливалось, поэтому я не выдержал и 8 августа пошел в Генеральную прокуратуру, чтобы обратиться с жалобой на действия районной прокуратуры. Я пытался дозвониться до управления внутренней безопасности ГП, но там трубку никто не взял. Тогда мне посоветовали зайти с торца здания, куда обращаются физические лица. Я пошел туда, там был дежурный прокурор, и изложил ему свою жалобу. Оказалось, что он сотрудник прокуратуры города Астаны, а не Генеральной прокуратуры! Он начал переживать, звонить своему начальству, мне тут же стали звонить с работы, требовать, чтобы я отозвал жалобу, вернулся на службу. В итоге меня на следующее утро вызвали в прокуратуру города. Там уже собралась серьезная группа: Канат Тлеужан, начальник управления городской прокуратуры Данияр ЕРМЕКОВ, другие сотрудники... Все они в один голос начали меня убеждать, что не надо никуда жаловаться, что все вопросы будут решены, разговаривали со мной, как со школьником: ты молодец, настоящий патриот, не переживай, все поправимо. Надо понимать, что меня мое руководство поначалу поддерживало, а потом ситуация изменилась. Дело мне вернули, продлили следствие еще на месяц, чтобы мы могли подготовить материалы для передачи в суд.
- Почему вам потребовалось так много времени для проведения расследования, если у вас обвиняемый признал вину и его взяли с поличным?
- Трудности есть при подсчете незаконно извлеченной прибыли. Мало обнаружить терминал, нужно доказать, что он приносил прибыль владельцу. И мы вместе с оперативником МУХАМЕТЖАРОВЫМ нашли на материнских платах каждого автомата сохраненные данные по всем транзакциям за последние 2-3 месяца. Но нужно понимать, что информация с одной материнской платы занимает 30-35 тысяч листов! А у нас было конфисковано 66 аппаратов. Поэтому подсчеты вела целая группа, и мы вывели общий доход в размере 15 миллионов тенге, а это особо крупный размер. Кроме того, к тому моменту отношения с районной прокуратурой обострились и у моих коллег - наши дела стали заворачивать на доследование, всячески вставлять палки в колеса, мне не подтверждали сумму незаконного дохода. Тогда же меня предупредили, что в отношении меня может произойти провокация. Так и получилось. Мы выехали с Каржаспаевыми на место преступления для проведения следственных действий и в игровом клубе “Фараон” обнаружили новые игровые автоматы. Сотрудники заведения подняли скандал, начали выталкивать нас из помещения, туда же вскоре приехал хозяин клуба ДУЙСЕНБИЕВ. Он сразу же предложил нам решить вопрос, но мы с оперуполномоченным Шариповым отказались, оформили сопротивление при исполнении. На следующий день я вызвал Дуйсенбиева на допрос, и тут ко мне зашел один из моих руководителей и отдал приказ: реши с ним вопрос. Я с Дуйсенбиевым поговорил, потом зашел к начальнику и объяснил: у него нет денег. К этому моменту я уже понял, что неугоден своему начальству, поэтому начал записывать разговоры. И этот разговор тоже записал. Я предполагаю, они там, наверху, подумали, что я уже деньги взял, но с ними не хочу делиться. А я не хотел и не собирался деньги брать. Уже Дуйсенбиев за мной начал ходить, домой ко мне приезжал. Я ему прямо сказал, что взятка не нужна, помочь не смогу. А потом выяснилось, что Дуйсенбиева направили сотрудники антикоррупционной службы, которые и зафиксировали факт добровольного отказа от взятки с моей стороны. На основании этого уголовное дело в отношении меня прекратили, но с работы все равно уволили по отрицательным мотивам. Хотя записи разговоров, которые я сделал, прямо доказывают, что переговоры о взятке я вел не по своей инициативе. Дело в итоге прекратили, но я остался без работы. И от меня не отстают. Понимаю, что это связано с тем, что я пошел против прокуратуры и теперь у районного прокурора проблемы. Но я просто все сделал по закону. Это прокуратура на меня давила, видимо, у сотрудников был какой-то интерес. Сейчас дело Серикбаева отправили на доследование, и сложилась парадоксальная ситуация: преступление сотрудника прокуратуры расследует прокуратура, а надзор за расследованием осуществляет опять-таки прокуратура! Адвокат Серикбаева пишет жалобу, на основании которой меня допрашивают, как будто это я преступник! Сейчас в отношении меня снова возбуждают дело, теперь по халатности. Но если бы прокуратура “Сары-Арки” не требовала отпустить Каржаспаева и заключить с ним процессуальное соглашение, не было бы никаких разборок, все бы продолжали спокойно работать!
- Вы сами позвонили в редакцию и попросили дать вам возможность выступить на страницах газеты. Какой реакции вы ждете от этого материала?
- Я просто понимаю, что меня в этой ситуации с прокурором Серикбаевым и братьями Каржаспаевыми хотят сделать крайним. Но я исполнял свои обязанности -
задержал подозреваемого, раскрыл преступление. Хочу, чтобы все поняли: я буду защищаться до конца. У меня есть доказательства виновности других людей - тех, кто на меня давил, кто подталкивал к получению взятки. Очень надеюсь, что расследование по делу Серикбаева новое руководство Генеральной прокуратуры возьмет на контроль.

Михаил КОЗАЧКОВ, Астана