Позвольте им выйти!

Хотя Казахстан занимает только 68-е место в мировом рейтинге по количеству заключенных, руководство страны делает все возможное, чтобы зеков в колониях стало еще меньше. Призыв главы государства к правоохранительным и судебным органам предпринять усилия в этом направлении прозвучал на гражданском форуме в Астане. Казалось бы, судьям тут и карты в руки. Ведь именно от них зависят судьбы сидельцев, уже искупивших вину и вставших, как говорят в таких случаях, на путь исправления.

Мы не писали, как некоторые судьи находят разные причины, чтобы не выпускать заключенных на волю. Причем нередко эти причины, как говорится, буквально высосаны из пальца (см. “А ты, ЗеКа, сиди пока!”, “Время” от 20.12.2018 г.).
Напомним: осужденный за получение взятки Аманкелди АЙТКУЛОВ в своем письме в редакцию “Времени” рассказал о том, как судья Капшагайского городского суда Жайык ЖАНБОЛАТОВ отказал ему в ходатайстве о переводе в учреждение минимальной безо­пасности (колония-поселение), сославшись на… несуществующие судебные акты! Столь странное решение обжаловали сам Айткулов и зампрокурора Алматинской области Саян БАКИРОВ.
По словам правозащитницы Ардак ЖАНАБИЛОВОЙ, такие факты далеко не единичны.

- Мне поступила жалоба осужденного Елдоса ЖАМАНГАРАЕВА, который отсидел восемь лет из 13 и подал ходатайство в Капшагайский городской суд об условно-досрочном освобождении, - рассказывает она. - Администрация колонии дала прекрасную характеристику, прокуроры поддержали ходатайство, однако судья посчитал: Жамангараев недостаточно доказал свое исправление, и по этой причине отказал в удовлетворении ходатайства. Возникает резонный вопрос: как судья за один процесс может убедиться, твердо встал человек на путь исправления или недостаточно?! Осужденный годами находится в изоляции, и только сотрудники колонии, а не судья могут однозначно сказать, заслужил человек свободу или нет…
Как выяснилось, Елдос погасил в доход государства 23 040 тенге, о чем свидетельствует документ, подписанный судебным исполнителем. Более того, в суд поступила записка предпринимателя, который обязался устроить Жамангараева водителем после его освобождения. Спрашивать мнение потерпевшего было не у кого - он умер, пока Елдос отбывал наказание. К тому же все подельники Жамангараева уже вышли на свободу. Казалось бы, мог рассчитывать на УДО и сам Елдос. Но судья решил иначе.
По словам Ардак Жанабиловой, акты гуманизации, законы об амнистии, поручение президента о снижении количества тюремного населения в конце концов свидетельствуют о том, что государство дает шанс осужденным вернуться к семьям, в общество нормальными людьми. Но когда суды отказывают, причем часто и необоснованно, такие решения ничего кроме агрессии и полной апатии у заключенных не вызывают. Правозащитники уже подготовили ряд рекомендаций в различные правоохранительные и судебные органы, которые позволят исправить сложившуюся ситуацию.
- Не выкладываются в судебном кабинете постановления судов о рассмотрении УДО и замене наказания, хотя это такой же процесс рассмотрения дел в открытом режиме, - считает г-жа Жанабилова. - Осужденные не получают информацию о предстоящем процессе и, соответственно, у них нет возможности подготовиться, обратиться к адвокату за юридической помощью. Конечно, онлайн-процесс облегчает работу судов, но, с другой стороны, создает сложности для осужденных, которые не могут переговорить наедине с адвокатом, получить конфиденциальную консультацию: защитник находится в зале суда, а осужденный - в стенах колонии. А назначенные государством адвокаты, как правило, не приезжают к подзащитным в учреждение и не участвуют в подготовке к суду, что является самым серьезным нарушением прав человека - правом на защиту в суде.
По словам правозащитницы, предоставление дополнительных документов от родственников осужденных - обязанность адвоката. Например, свидетельство об инвалидности, документы на недвижимость, свидетельства о рождении детей, наличие болезней, отказ от исковых требований либо справка о смерти родителей.
- Что касается замены меры наказания (ЗМН), обязательное полное погашение иска практически нереальная норма: в колониях работы почти нет, а если и есть, то трудоустроены всего несколько десятков заключенных. Мы рекомендуем исключить эту норму, так как вопросы УДО и ЗМН - это взаимоотношение осужденных с государством, которое ставит необходимые условия исправления, которые, в свою очередь, учитываются судом, когда выносится решение. Однако из нашего мониторинга мы знаем, что мнение потерпевших стало предметом вымогательства и торга, что никак не соответствует условиям справедливости. Более того, жаркие дискуссии вызывают запреты ЗМН и перевод в колонию-поселение осужденных за особо тяжкие преступления. Наверняка со мной поспорят: мол, зачем выпускать таких заключенных на свободу? Это неотъемлемое право человека, попавшего за решетку. Закон дает право даже пожизненно лишенным свободы (ПЛС) людям подавать ходатайство на УДО после 25 лет отсидки. Хотелось бы, чтобы судьи были более объективными при рассмотрении вопросов УДО: если закон дал человеку шанс, судья должен исполнить требование законодательства. В противном случае ни о каком снижении количества тюремного населения в Казахстане не может быть и речи, - резюмировала Ардак Жанабилова.

Тохнияз КУЧУКОВ, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы