Загубленная Вера

Пятилетняя Вера МАХОВСКАЯ (на снимке) скончалась в реанимации после полутора месяцев пребывания в коме. Ее безу­тешные родители уверены, что дочь, их чудо-ребенок - смышленая не по годам девчушка, бывшая на лучшем счету в детских развивающих студиях, танцевальном классе, театральном кружке - могла бы жить долго и счастливо, если бы врачи вовремя и верно оценили угрожавшую ей опасность.

Эта статья была уже закончена, когда в субботний полдень мне на мобильный пришла короткая СМС от Ольги и Дмитрия МАХОВСКИХ: “Верочка умерла сегодня в 8 утра”. И, конечно, многое в первоначальном варианте материала пришлось изменить.
Они до последнего ждали чуда. Даже когда уже никто не верил, а врачи в разговорах давали понять, что процессы, происходившие в организме маленькой Веры, приняли необратимый характер.
“Таких детей - единицы на тысячу”, - говорили родителям врачи, знавшие, что у Веры еще в материнской утробе была диагностирована гидроцефалия, или водянка головного мозга.
- Часто такие дети страдают от различных расстройств здоровья, ДЦП. Но Верочке еще в четыре месяца после рождения была сделана успешная операция по шунтированию сосуда, благодаря которой жидкость по специальному катетеру отводилась в брюшную полость. Так мы и жили, хоть и под постоянным присмотром невропатолога, радуясь, что все у нас в порядке, - рассказывает мама Оля.
С лечащим врачом Маховским несказанно повезло: они могли позвонить ему хоть среди ночи и всегда получали ценную помощь и дельный совет. Однако когда с Верой вдруг стали происходить странные вещи, даже он оказался бессилен перед мнением столичных врачей.
К сожалению, отчаянные сигналы, которые посылала материнская интуиция, мало кто воспринял всерьез. И в первую очередь, считают Маховские, в столичном Национальном центре нейрохирургии, где пять лет назад Вере была сделана операция по установке шунтирующей системы.
- Нам тогда сказали, что шунт устанавливается на пять лет, - вспоминает Ольга. - Мы все время интересовались: а что произойдет после этого срока? Никто ничего конкретно не говорил. У кого-то из врачей было мнение, что эта система может и десять лет прослужить, кто-то уверял, что опасность в данном случае почти нулевая. Дескать, просто следите за ребенком, обеспечивайте должный уход, и все будет окей.
В воскресенье, 11 октября, у девочки заболела голова, потом она стала жаловаться на тошноту и боли в глазах. Ольга Маховская, за пять лет поднаторевшая в вопросах здоровья своего ребенка, сразу поняла, что это не вирус. Едва дождавшись утра, она с дочкой уже была в приемном покое больницы. Пришедшие на работу врачи отправили ребенка на компьютерную томографию. Исследование вроде ничего тревожного не показало. Но ребенку по-прежнему было плохо. Невропатолог завела речь о том, что результаты нужно отправить в Астану, чтобы исключить проблемы с шунтом…
- Никто не мог подумать, что проблемы станут нарастать как снежный ком! - сокрушается Ольга. - Буквально за каких-то полдня у ребенка возникло косоглазие. Веру повезли на МРТ, но результаты и этой процедуры вроде как не показали ничего страшного.
В Костанае нет медиков такого уровня, которые могут разглядеть скрытые следы коварной болезни ребенка. А в детской областной больнице нет и нейрохирурга. Нет и специальной аппаратуры - того же энцефалографа, который был жизненно необходим Вере.
- Нас уверяли: поломки шунта нет, - рассказывает Дмитрий Маховский, - а что же есть, никто не понимал. Уже на второй день мы стали просить, чтобы Веру отправили в Астану, но она уже находилась в таком тяжелом состоянии, что перелет на самолете санавиации ей был противопоказан. Еще день спустя мы узнали, что в Костанай должны прибыть врачи для спасения жизни другого ребенка. Мы просим: пусть сюда направят и нейрохирурга, который сможет принять квалифицированное решение о дальнейшем лечении нашей дочери. Местные врачи пытаются об этом договориться, сообщают в Астану, что да как, а там отвечают: для отправки врача нет показаний… Правда, позже столица запросила результаты исследования пункции спинного мозга. Но мы же представляем, как это опасно! Зачем идти на такие крайности, если в первую очередь требуется врачебная консультация?
Вере все-таки пришлось перенести операционное вмешательство, для проведения которого, как потом выяснили Маховские, был приглашен нейрохирург... из взрослой больницы. Как объяснили родителям, это была несложная манипуляция, цель которой - всего лишь осмотреть шунтирующую систему, а также исключить менингит. По словам Ольги, ход операции отслеживался столичными специалистами… по телефону. После нее Вера впала в кому. Только тогда всем стало ясно: дело приняло крайне серьезный оборот. Ребенок в последующие дни оказывался на операционном столе еще дважды. Но никакого улучшения не наступило.
- Лишь в субботу, 17 октября, к нам прилетел врач из Астаны, который пытался нас убедить, что сделать уже ничего нельзя, - говорит сквозь слезы Ольга. - Сейчас я думаю: если бы я знала, что ту первую операцию будет проводить не опытный детский хирург, а спец, приглашенный из областной больницы, то никогда бы на это не согласилась! Я бы настаивала на прилете квалифицированного детского врача, который знает специфику и особенности детского организма! Тем более из учреждения, где пять лет назад делали шунтирование нашей Верочке. Но мы узнали обо всем этом слишком поздно…
На третий день комы родителям сказали, что еще одну операцию Вера не выдержит.
За 40 с лишним дней нахождения в коме Вере не смогли сделать никаких специсследований - ни нового МРТ, ни энцефалограммы. Потому что подключенный к аппарату искусственной вентиляции легких ребенок нетранспортабелен, а нужной аппаратуры, напомню, в больнице нет.
- С имеющимися результатами исследований мы с мужем ринулись в Челябинск, - рассказывает Ольга, - показали их врачам нескольких медцентров. Нам сказали: судя по снимкам, у Веры - киста… Но наши светила восприняли эту информацию скептически: мы, говорят, “не одной головой все ваши снимки смотрели”.
И что теперь делать и как жить родителям Веры? Вчера они оказались перед шокирующей дилеммой: настаивать на назначении и проведении судмедэкспертизы или все же провести уже назначенные на сегодня, 1 декабря, похороны дочурки.
- Мы одного не можем понять: почему, когда врачи были жизненно необходимы, их не было? - задавала вопрос в никуда во время нашей встречи в конце прошлой недели чета Маховских. - А потом, когда делать что-либо оказалось поздно, они зачастили и много времени потратили на разговоры с нами о чем угодно - о судьбе, научной неизведанности мозга, несовершенстве медтехники, - но только не о своей причастности ко всему случившемуся, к нашей беде...

Стас КИСЕЛЁВ, фото автора и из архива семьи МАХОВСКИХ, Костанай