Орнитолог везде найдёт синюю птицу

Встречаемся в сквере за гостиницей “Казахстан”. На часах 9.30. Доктор биологических наук орнитолог Анатолий Федорович КОВШАРЬ гуляет здесь каждый день. На спидометре, так он называет свой фитнес-браслет, пока несколько сотен шагов. За час профессор находит 4000 и вечером еще столько же. Обязательный ритуал и много­летняя привычка, и не только по причине правильного для человека в возрасте образа жизни.

Орнитолог - профессия полевая. Ходить приходится много и часто. Физические нагрузки сочетаются с терпением. Все время нужно ждать, пока птица привыкнет и перестанет тебя замечать, иначе гнездо не найдешь и наблюдать за ней не сможешь.

- Превращаешься в камушек и сидишь часами на одном месте, только глазами шевелишь, - поддерживает отца кандидат биологических наук орнитолог Виктория КОВШАРЬ.

- И третья составляющая нашей работы - многочасовое сидение за компьютером, - продолжает профессор. - Самое ужасное, но необходимое.

Поле - это наша жизнь, остальное - обязанности, добавляет дочь.

Анатолий Федорович в экспедиции больше не выезжает - возраст. В марте ему исполнилось 87 лет. Никогда бы не подумала! Он продолжает работать: пишет статьи, редактирует зоологический журнал Казахстана и Центральной Азии Selevinia. Говорит, появись возможность прожить еще одну жизнь, профессии точно бы не изменил, хотя 70 лет назад выбрал ее случайно.

- 1954 год. Эйфория после окончания войны. Мечты о высоком: инженер, авиаконструктор, строитель, возводящий новые города. Я окончил школу с медалью и мог выбрать любую специальность. Жил в поселке в Украине, три часа езды на поезде до Харькова, - вспоминает Анатолий Федорович. - Поступать поехал в Харьковский авиационный институт вместе с одноклассником Витькой, который выбрал Харьковский университет. Так вот он за несколько часов убедил меня, что биолог - это интерес­ная профессия (практика то на Белом море, то на Черном), и я сдал документы на биофак. Через два года, когда студенты определялись со специализацией, на свою беду выбрал птиц.

- Почему на беду?

- По физиологии я сова, а птицы активны ранним утром. Так что все орнитологи, хотят они или нет, жаворонки. Для меня встать в 3.30-4.00 - мука, зато какое удовольствие потом наблюдать за птицами....

- Виктория, у вас, видимо, выбора не было? Папа таскал с собой в экс­педиции?

- Не было, - улыбается. - В 1970-х на Большом Алматинском озере поставили орнитологический стационар - домик, куда летом со школьниками и студентами приезжал отец. И я с девяти лет все лето проводила с ними.

                                                                               ***

- Орнитологи - особенная каста?

- Да, как и все зоологи, мы полевики. Люди, которые в природе чувствуют себя лучше, чем в городе, - говорит Виктория. - Многие выезжают из Алматы и не могут находиться в тишине - врубают громкую музыку. Идут по городу и не видят ничего вокруг, разве что заметят крысу, которая пробежала по тротуару.

Мы, наоборот, живем, кожей впитывая запахи и звуки, осознавая место в этом мире. Привыкаем молчать: пока ты в поле, ты слушаешь, а не говоришь - 70 процентов информации орнитологи получают через уши. Сначала ты слышишь птицу, потом ее находишь.

Виктория Анатольевна недавно вернулась из Коргалжынского заповедника в Центральном Казахстане, где вместе с коллегами работала тренером в полевом лагере студентов: водили ребят на экскурсии, учили наблюдать за птицами. Так ученые, большинство из которых уже пенсионеры, пытаются привлечь в профессию молодых. Нет подрастающей смены - общая проблема для многих сфер казахстанской науки.

- Я студентам говорила, что орнитология - это образ жизни. Невозможно жить, как все, и лишь изредка выезжать в экс­педиции. У меня с начала года их было 11. Орнитологам нужны постоянные звуковые тренировки. Только птичьих звуков, которые мы слышим в городе, для них не хватит.

- Звуковые тренировки? - удивляюсь.

- Зима прошла, весной прилетели птицы, и я начинаю заново привыкать к их голосам, хотя мой опыт наблюдения за птицами более 50 лет. Да, я их помню, но не так хорошо - нужно время, чтобы восстановить в памяти информацию.

- Поразительно, но это так. Пока ты в экспедиции, безошибочно назовешь птицу, какой бы звук ни услышал, - продолжает мысль дочери Анатолий Федорович. - На следующий год оказываешься на том же месте и ходишь как потерянный. Звуки знакомые, а вспомнить их не можешь. Стоит одно лето не выезжать, и ты производишь впечатление болвана, который никогда ничего не знал.

                                                                               ***

- Изменилось ли звучание Алматы? Говорят, афганские скворцы, которые появились в городе относительно недавно, выдавили других птиц, воробьев в первую очередь…

- Это ерунда, - отмахивается Виктория Анатольевна. - Мы живем в Алматы с 1967 года. Дом родителей недалеко от Академии наук. В то время на нашей улице гнездились иволги. Их сейчас нет. Почему? Потому что им нечего делать в центре города: человек все заасфальтировал и закрыл брусчаткой.

А воробьи? Мой дом находится в частном секторе в районе аэропорта. У нас воробьев и ласточек тучи. Сейчас в цент­ре хорошо себя чувствуют большие синицы, черные дрозды, упомянутые вами афганские скворцы - майны и голуби. Они спокойно относятся к людям и могут обитать даже там, где не так много земли, не покрытой асфальтом.

- Спроси человека, который живет здесь, в районе гостиницы “Казахстан”, он вам уверенно скажет, что воробьев в Алматы не осталось, - добавляет профессор. - Подобное пишут даже некоторые орнитологи. Просто город расслоился, видовое разнообразие птиц, их численное соотношение в разных районах изменилось.

- И еще вопрос, кто на это больше повлиял. Майны, о которых все говорят, очень живучие, в чем-то агрессивные, сильные, крикливые. Да, в какой-то степени они выдавили, но не из города, а с более выгодных мест гнездования, скворцов (близкий с ними вид) и синиц. Все остальное сделал человек, - метко замечает Виктория Анатольевна.

В последний раз учет птиц Алматы проводили в середине 1980-х. Город разделили на участки. Орнитологи стали наблюдать, какие виды пернатых живут в многоэтажной и усадебной застройке, зеленых зонах, на реках и озерах. Через 40 лет Ассоциация сохранения биоразно­образия Казахстана решила повторить учет, используя прежнюю методику.

Орнитологи берут бинокль и записную книжку. Идут медленно, смотрят внимательно и каждые пять минут записывают, где они были и что видели. Работа небыст­рая и сложная, может занять не один год, но только так можно получить объективную картину.

- А если про весь Казахстан говорить, птиц стало меньше или больше?

- Опять же, идет перераспределение. 17 лет я участвую в мониторинговых авиа­учетах птиц в казахстанском секторе Каспийского моря. Последние лет 20 береговая линия отступает вглубь, Каспий постепенно уходит. Нет воды, высохли тростники, и некогда богатейший северный берег моря стал абсолютно неинтересен для птиц. Им нечем питаться и негде жить.

У атыраусцев складывается твердое впечатление, что птицы погибли. На самом деле они изменили место обитания. Южнее Мангышлакского залива есть так называемые Тюленьи острова, сейчас вся птица скопилась там. Поэтому я бы сказала, что средние данные численности птиц в казахстанском секторе Каспия не меняются. Птицы не исчезли, они нашли место, где им не мешают жить. И это типичный пример.

- Главное, чтобы остались места, куда они смогут перераспределяться, - с грустью замечает Анатолий Федорович. - К концу ХХ века деятельность человека по силе и пагубному воздействию стала сопоставима с землетрясениями, вулканами и т. д. Вот об этом нужно помнить!

Я вам расскажу одну историю. Два года назад я заметил, что в этом сквере живет синяя птица. Нетипично для этого вида - обычно она обитает в предгорьях. Стал наблюдать: где же ее гнездо? Оказалось, в цокольном помещении гостиницы “Казахстан” - там, с северной стороны, есть автомойка. Просил ребят, которые там работают, гнездо не трогать. Она дваж­ды выводила птенцов, в этом году я ее не видел - улетела. Это пример того, насколько птицы могут адаптироваться к людям. Только нам нужно оставаться людьми.

Оксана АКУЛОВА, фото Веры ОСТАНКОВОЙ и Виктории КОВШАРЬ, Алматы