Всем миром

Собор до этого трижды перестраивали и ремонтировали: в 1931-1932 годах (это делал еще инженер Андрей Зенков, один из создателей собора), в 1973-1976 гг. и в 1996-1998 гг. Но нынешняя реставрация самая глобальная за 112-летнюю историю храма. Главной ее целью было завершить творческий замысел Андрея Зенкова, который хотел видеть собор ярким и праздничным.

- Храм являет собой квинтэссенцию стиля русский модерн, - считает Александр Суворов. - Подобных зданий нигде в мире больше нет. Мастера воссоздали многие элементы по сохранившимся старым документам. К примеру, появились кресты на орнаментах куполов, засверкали зеркала на крестах, кровля стала медной, восстановили систему молниеотводов, а также оснастили южное крыльцо подъемником для лиц с ограниченными возможностями.

Один из самых высоких деревянных православных храмов в мире до сих пор был окутан тайнами, начиная с того, что доподлинно неизвестно, кто же на самом деле был архитектором здания, и заканчивая легендами о подземных ходах, которые соединяли здание с другими городскими строениями.

- Мы исследовали собор, фундамент, и с уверенностью могу сказать, что нет никаких подземных ходов, - заверил нас отец Александр. - Мы вскрывали пол, везде, где они якобы должны быть, ничего не обнаружили.

Еще одна легенда: собор построен без единого гвоздя. На самом деле деревянные детали скреплены большими металлическими штырями.

- Вот видите группу туристов? Им сейчас экскурсовод как раз эту байку про гвозди рассказывает, - смеется отец Александр. - Потом к нам подходят иностранцы и с любопытством уточняют: неужели без единого гвоздя?

В процессе реставрации мастера столкнулись с инженерными трудностями. После вскрытия подпольных вентиляционных каналов обнаружилось, что два нижних венца одной из несущих колонн здания подгнили, что могло привести к обрушению.

- Мы стали искать пути решения этой проблемы, - продолжает протоиерей. - Специалисты из Москвы создали весьма интересный, но в то же время радикальный проект ремонта колонны. Они предлагали поднять ее с помощью домкратов и заменить устаревшие венцы

(брусья сечением 260х260) новыми. Но мы понимали, что существовал риск того, что вдруг не выдержат домкраты, сорвется с креплений обойма колонны и тогда последствия для здания будут катастрофическими. Зенков принял гениальное решение, соединив все силовые конструкции собора между собой. В итоге мы пригласили одного из ведущих мировых специалистов по деревянным зданиям берлинского профессора Йенса КИКЛЕРА. Он привез несколько титановых длинных стержней, которыми мы укрепили перерубы. Затем с помощью домкратов переносили нагрузку с основания колонны и выпиливали деградированные элементы, заменив их новым материалом из березы и лиственницы. Работа в целом заняла два дня, а вот подготовка к ней шла два месяца.

Мы ходим с отцом Александром по собору, погружаясь все больше в историю уникального памятника. Оказывается, бумажный проект храма не сохранился, и многое пришлось восстанавливать по фото­графиям и документам.

- Видите открытый люк? - не­ожиданно обращает наше внимание отец Александр на небольшое отверстие в стене. - Это система вытяжки, которую придумал Зенков. Во время советской реставрации люк был замурован. Мы его случайно нашли.

- Вы сами были в храме во время землетрясения? Действительно здание обладает уникальной сейсмоустойчивостью?

- На собственном опыте подтверждаю, что сейсмостойкость храма не вымысел. В строительстве Зенков применил целый ряд элементов: динамический фундамент, маятниковую систему куполов, разгрузку жестких конструкций на высоких ярусах. Больше всего нас поразило устройство колонн. Они сделаны методом переруба: как крестовина новогодней елки друг на друга накладывается, и этот переруб идет вверх до 20 метров, с четырех сторон обжат обоймой. Все колонны связаны между собой, и эта неразрывность обеспечивает гибкость конструкции при продольном движении.

Объем проделанной работы впечатляет. Стены и своды храма украсила роспись, которую создали российские мастера-изографы из города Палеха. Ранее роспись была только на потолке. Напольное покрытие стало гранитным. Камень привезли из Бразилии, Индии и Китая. Местами пол украсила оригинальная византийская плитка 1904 года.

- В 1995 году пол в основном зале был цементным с элементами немецкой плитки, - продолжает отец Александр. - Почему Зенков сделал цементный пол? В начале XX века этот материал был новинкой. Плюс в те времена его натирали свинцовым флюатом, поэтому пол блестел, как серебро с графитом. При реставрации первая мысль была выложить пол плиткой. Но этот проект оказался очень затратным, и было принято решение сделать покрытие гранитным. Воcстановили мы и утраченный после революции иконостас. Было всего две фотографии, по которым мастера и работали. Кресты засверкали в прямом и переносном смысле этого слова. На их покрытие ушло около пяти килограммов сусального золота. Новые зеркала теперь играют на солнце. Это тоже была идея Зенкова. Появились у нас и новые окна с витражами, которые, кстати, нетипичны для православной церкви. Но это тоже задумка Андрея Павловича.

Бюджет проекта составил более миллиона долларов. Несмотря на то что храм считается историческим памятником республиканского значения, государстсво не потратило на реставрацию ни одного тенге.

- Если это республиканский памятник, почему его реставрируют на благотворительные деньги? - поинтересовалась я у отца Александра.

- Я не могу ответить на этот вопрос. Мы в течение десяти лет отправляли запросы в Министерство культуры, что зданию необходим ремонт. Нас ставили в очередь, но на этом все. Состояние собора ухудшалось. В 2016 году митрополит Астанайский и Казах­станский Александр при личной встрече с Нурсултаном НАЗАРБАЕВЫМ поднял вопрос о реставрации, и дело сдвинулось. Спасибо всем благотворителям, которые внесли посильный вклад в этот проект.

8 октября собор официально распахнул свои двери после реставрации.

Надежда ПЛЯСКИНА, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы