Три надёжных банка

Этому в президентском пос­лании посвящен целый раздел - про перезагрузку макроэкономической политики. Поставлена принципиальная задача обеспечить ежегодный рост кредитования реального сектора на уровне 20 процентов и выше. И это ключевой момент, особенно на фоне того, что мы имеем сейчас.

За 9 месяцев этого года кредитов экономике выдано на 11,9 трлн тенге, из них всей промышленности досталось 4,5 трлн. Применительно к нашим карманам триллионы впечатляют. Если же макроэкономически, то объем промышленного производства у нас в районе 50 трлн тенге, итого кредитование составило 9 процентов, хорошо, если по году выйдет на 12 процентов. Это мизер, тем более что относительно всего ВВП доля кредитования промышленности вообще получается 6 процентов. Сравните с развитыми экономиками, в которых промышленные кредиты к ВВП никак не менее половины, а в Китае так и вообще все 120 процентов.

Если же речь идет о наращивании производства, то самое важное - инвестиции в основной капитал. За 9 месяцев мы здесь имеем 11,6 трлн тенге, хорошо, если по году выйдет на 16 процентов от ВВП, тогда как просто для поддержания устойчивости полагается инвестировать хотя бы четверть от ВВП. А если расти - то хотя бы треть.

Не хотелось бы вас расстраивать, но из нынешнего скудного инвестиционного пайка почти три четверти - иностранные инвестиции. Зарубежным хозяевам наших месторождений, получается, на свои “вывозные” дела хватает. А за реализацию послания главы государства народу (которому принадлежат богатства недр) они не отвечают.

На это есть правительство, инвестирующее через бюджет всего 14,5 процента, большего ему объективно не осилить. А доля банковских кредитов в развитие основного капитала - 2,6 процента. Считайте, что банки не участвуют. Во главе с Национальным банком.

В такой ситуации не удивляет сказанное в послании “следует привлечь в страну три надежных зарубежных банка”. И вот это тоже ключевой и притом самый интригующий момент!

Прежде чем аплодировать стоя, давайте вспомним, что случилось с приходом иностранных банков в нашу экономику после вступления Казахстана в ВТО. Само вступление произошло в 2015 году, причем для смягчения шока нашего финсектора от встречи с иностранным банкингом были оговорены целых пять лет адаптационного периода.

Тот период истекал в конце 2020-го, и за пару-тройку лет до того, если кто помнит, по казахстанским СМИ и финансовому сообществу прокатилась волна переживаний: сможем ли устоять в конкуренции с готовящимися нахлынуть к нам глобальными монстрами?.. А помнит ли кто-нибудь, что произошло на самом деле? Тут и помнить нечего: ничего не произошло.

И еще насчет полезных воспоминаний. Объявленная еще в 1995 году и реализованная в 2006-м голубая мечта: РФЦА - Региональный финансовый центр Алматы, под который был принят даже специальный закон. Цели: обеспечение интеграции с международными рынками капитала, привлечение инвестиций. Реально из всего этого получился великолепный стеклянный квадрат на Аль-Фараби - и… все. Даже закон был поставлен на утрату.

Воскрешение той же мечты в 2015 году: опять РФЦА, но уже другой - Регио­нальный финансовый центр “Астана”. Задумка та же, тот же и результат: великолепный стеклянный шар от EXPO-2017, английские судьи в париках, бюджетное вспомоществование и… никакой инте­грации с международными рынками капитала, никаких инвестиций.

А ведь превращению РФЦА в реальный международный финансовый перекресток были посвящены сразу три шага из плана нации “Сто шагов” 2015 года. Да и по сей день редко какое президентское послание не содержит задач довести-таки РФЦА до роли портала в глобальный финансовый мир.

Итак, опасаемся мы прихода транс­национального финансового капитала в Казахстан или мечтаем о его приходе? Почему он так и не заходит?

Давайте скажем горькую правду: на переломе 1990-х и в начале нулевых годов Казахстан был включен в мировой рынок, как замыкающий пазл глобализации, в роли внешне эксплуатируемой сырьевой и финансовой провинции. Внешней в том смысле, что основные внешнеэкономические операции - экс­порт и импорт, займы и инвестиции - осуществляются в основном за пределами казахстанской таможенной, фис­кальной и банковской национальной юрисдикции, вообще без захода в нее.

Так, то, что считается экспортной выручкой, представляет собой лишь возвращаемую в страну часть всей выручки, определяемую необходимостью конвертации в местную валюту для обеспечения внутренней деятельности. Причем всяческое удешевление этой деятельности, начиная с неуклонного ослабления местной валюты, обеспечивается самими властями.

Точно так же основные сделки по импорту осуществляются без применения местной валюты: сырьевые экспортеры напрямую закупают все необходимое им (вспомните о 5 процентах местного содержания, о которых говорил президент) у собственных производителей на внешнем рынке.

В результате внутренний валютный рынок Казахстана, на котором якобы определяется курс национальной валюты, крайне мал и замкнут на себе. К тому же основной массив обмена тенге на доллары и долларов на тенге осущест­вляется Минфином в форме операций по наполнению Национального фонда и обратных траншей из него в бюджет, как правило, в обход валютных торгов.

Наш тенге во внешнеэкономических операциях почти не применяется, это сугубо внутренняя валюта. Более того, функционирующая на тенге экономика и социальная сфера - это монетарное гетто, обитателям которого, за исключением имеющих экспортно-сырьевой пропуск, заблокирован выход во внешний мир.

Плюс обитателям тенгового гетто заблокировано и самостоятельное производительное развитие через целенаправленное лишение тенге кредитной и инвестиционной потенции.

За это отвечает Национальный банк, выступающий не базовым кредитором банков второго уровня, а, наоборот, основным заемщиком у них. В силу такой прописанной ему роли Национальный банк печатает для своих “кредиторов” по 600-700 миллиардов тенге “доходности”, заливающей тенговое гетто рукотворной инфляцией, плюсом к импортируемой. А это есть повод к еще большему завышению базовой ставки, соответственно, к выплате еще большей доходности за счет печати новых объемов тенге и к следующему росту инфляции. И так по кругу.

А теперь прикиньте: зачем цивилизованному бизнесу заходить в наше гетто, кроме как для непосредственной добычи сырья на вывоз? Тем более что правительство и Национальный банк обеспечивают удешевляемый вывоз добываемого сырья и заграничное оформление торговых, заемных и инвестиционных сделок.

Поэтому для начала надо сделать на­дежными хотя бы три наших собственных банка.

Пётр СВОИК, рисунок Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы