Верным ли курсом идём?

Поздравляем, в начале первого летнего месяца официальный курс нашей валюты перевалил с обратной стороны “рубеж-400”: в конце прошлой недели было 399,7 тенге за доллар. И вместе с исчезновением блокпостов, ослаблением карантина и июньским солнышком на душе как-то легче стало. А помните, как с появлением и у нас (со знаменитым “наконец-то”) коронавируса и введением карантинных мер доллар тревожно подорожал от февральских менее 378 тенге до 412 тенге за единицу в марте и до вообще пугающих 434 тенге в апреле. А тут еще и мировые цены на нефть чуть ли не обнулились. Это было как в профессионально скроенном фильме ужасов: мертвецы еще не встали из могил и кровь не льется реками, но леденящая душу подводка свое дело сделала: ощущение, что со всех сторон надвигается нечто ужасное, присутствовало повсеместно.

Так неужели сеанс кризисных ужастиков закончился и возвращение тенге к стоимости ниже четырехсот знаменует счастливый финал? А то и вторую серию, в которой тенге и дальше будет неуклонно крепнуть, а доллар дешеветь.

Да, определенная разрядка, несомненно, присутствует. Тоталитарная секта “Свидетели коронавируса” отступает, не только мы, но и весь мир освобождается от карантина, а нефтяные цены поднялись где-то даже до окупаемости добычи. Но это, скажу вам, лишь очередной транзитный этап к той самой новой реальности, о которой постоянно говорит президент. Так, уже после того как правительство рассмотрело и приняло комплексную программу восстановления экономического роста до конца года, глава государства своим указом создал государственную комиссию, поручив ей еще только подготовить предложения по тому же восстановлению экономического роста, без привязки ко времени, но с многозначительным указанием “в условиях новой реальности”.

К чему ведет эта новая реальность, в принципе, понятно: глобальная экономика фрагментируется, а дело это не быстрое, противоречивое, трудно прогнозируемое и чрезвычайно конфликтное, из чего ясный вывод только один: готовиться надо к протяженным и непростым временам. А опять в рост экономика сможет пойти не через возвращение к старому, а только на переходе к новому экономическому курсу, о котором еще до коронавируса говорил президент.

Но это в целом, а поскольку мы начали говорить о курсе тенге, стоит поразмышлять, почему наша валюта поплыла в противоположную от более привычного девальвационного направления сторону, чем это хорошо или плохо. И насколько вообще политика плавающего курса национальных денег соотносится с новыми экономическими реалиями и искомым новым экономическим курсом.

Итак, самое простое объяснение плавания тенге вспять - то же самое, что по обратному поводу. С февраля на март тенге сильно просел вслед за рублем, а сейчас мы опять повторяем укрепление рубля. В феврале соотношение было 5,91 тенге за рубль, к апрелю-маю падающий к доллару тенге все же чуть тормозил и даже подорожал относительно еще более ослабевшей российской валюты - до 5,76 тенге за рубль. ­­А теперь в момент обратного перехода к менее 400 тенге за доллар тенге опять идет по курсу 5,82 к рублю.

Но сказались и наши собственные факторы, прежде всего положительно складывающийся внешний платежный баланс плюс 1,2 млрд долларов сальдо текущего счета за первый квартал. Для сравнения: в целом по 2019 году, вполне еще благополучному по нефти и без коронавируса, сальдо принесло (точнее, унесло) минус 6,5 млрд долларов, и это был тревожный звоночек. Фактически спусковой крючок девальвации.

За счет чего же нынешний успех? Определенную роль сыграло президентское требование к квазигоссектору продавать в стране валюты побольше. И еще помогла раздвигающаяся вилка валютной выручки и валютных затрат: за январь-март экспорт против того же периода прошлого года вырос на 104,2 процента, тогда как импорт вытянул всего на 99,9 процента. Но здесь не стоит радоваться: от покупки зарубежных промышленных и потребительских товаров наша не сильно продвинувшаяся в импортозамещении экономика зависит не меньше, чем от экспорта, и его снижение - нехороший знак. Знак начала сжатия экономической активности в стране. И вот конкретные отголоски такого сжатия по результатам первого квартала: ВВП - 102,7 процента, а промышленность - даже 105,9 процента, сельское хозяйство - 102,2 процента, строительство совсем неплохо - 105,5 процента, но вот торговля - 91,1 процента, а транспорт - только 88,9 процента. Второй квартал покажет намного большее сжатие, а вот когда экономика начнет разжиматься… Здесь одной отмены карантина будет явно недостаточно, потребуются серьезные инвестиции. Где их взять, отдельный вопрос, но мы говорим про курс национальной валюты. Как именно он должен стимулировать восстановление экономического роста?

По классической теории ослабление курса внутренней валюты по отношению к валюте внешнеэкономических операций стимулирует экспорт и прижимает импорт. И в свое время послевоенная Япония, а затем и Китай активно этим попользовались, завоевывая американский и европейский рынки. Но они их завоевывали не сырьем, и у нас другая специфика. Если стоимость внутренней валюты растет, как сейчас, это повышает платежеспособность казахстанцев, но заставляет больше тратить внутри страны экспортеров и, выходит, возвращать больше валютной выручки. Что тоже хорошо для нас, покупателей, для бюджета, для платежного баланса, а значит, и для крепости тенге. Но это плохо для экспортеров, а они, любим мы их или нет, фундамент нашей экономической модели и основные наши кормильцы. По­этому сильно раскатывать губу на продолжение укрепления тенге не стоит.

Другой оборот: тенге вернется к привычной роли - поползет в сторону удешевления. А здесь наша специфика в том, что экспортеры на внешнем рынке ничего не выигрывают, поскольку цены на нефть и металлы определяют не они, а биржи, и валютная выручка у них та же. Другое дело, что они выигрывают внутри страны - могут возвращать валюты поменьше и оставлять вне Казахстана побольше. Однако не все из нас обзавелись недвижимостью в Испании и банковскими счетами в Швейцарии, а потому нам удешевление национальной валюты точно невыгодно, как и всей не экс­портно ориентированной несырьевой экономике.

А теперь угадайте с трех раз, каким должен быть курс национальной валюты, если слишком его укреплять не позволят главные для нашей экономики сырьевые экспортеры, и правильно сделают. А мы с вами правильно поступим, если в интересах всей страны, населения и экономики будем сопротивляться даже медленно ползучему ослаб­лению тенге.

То-то и оно, что единственное разумное сбалансированное общими интересами курсовое поведение - это поддержание стабильной и предсказуемой стоимости нацио­нальной валюты по отношению к валютам основных экономических партнеров. Заметим в скобках, что только в этом случае можно будет создавать абсолютно необходимые для возвращения к экономическому росту национальный кредит и национальный инвестиционный потенциал. Другое дело, что добиться этого нынешними методами, когда государство принципиально не вмешивается в свободно складывающийся внешний платежный баланс, не получится, придется спалить все резервы и все равно сорваться в девальвацию.

Здесь в первую очередь и нужен новый экономический курс, первые шаги к которому в виде продажи валюты и возвращения счетов квазигоссектора из офшоров президентом сделаны. Но нужно шагать дальше, а секта “Свидетели плавающего курса” действительно тоталитарная, мощно давит снаружи и имеет немало адептов внутри нашей страны. Поэтому сопротивляться ей хорошо бы всем миром.

Пётр СВОИК, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы