Мобилизационное предписание

А что это такое - мобилизационная экономика? Где и когда она применялась, каковы ее преимущества и недостатки? Как давно она не использовалась в современном мире, что из прошлого мирового и нашего собственного опыта сгодилось бы теперь для Казахстана? Может быть, есть какое-то слабосуществующее или вообще несуществующее направление, которое как раз сейчас могло бы стать стержнем мобилизационной модели?

Не удивляйтесь, но термин “мобилизационная экономика” пришел в мир из нынешнего оплота самого что ни на есть экономического либерализма - США, когда там боролись с Великой депрессией 1929 года. Хотя примеров именно мобилизационных экономических моделей в истории человечества вообще, а в нашей собственной тем более - масса. В общем виде это экономика, в которой все ресурсы государство сосредотачивает на какой-то антикризисной, как правило, внеэкономической задаче: отражение внешней угрозы, недопущение внутренней смуты, преодоление губительного для страны отставания, прорыв на новый уровень.

Собственно, на мобилизационную модель мы уже перешли - через карантин в обеих столицах и ограничение авиа- и иного сообщения между городами и странами. Значит, президент имел в виду мобилизацию, направленную на восполнение государственными усилиями всего того рыночного, что государство в борьбе с коронавирусом закрыло. Что уже, прямо скажем, непросто.

Но, стоп, есть еще две другие, требующие предельной мобилизации и категорически необходимые для сохранения в стране стабильности задачи. Откуда бы ни взялся коронавирус, пандемия прямо-таки идеально легла в борьбу за передел нефтяного и мирового финансового рынка. Поэтому нашему государству кроме восполнения потерь от остановки торговли и транспорта требуется найти способ компенсации падения нефтяных цен и… девальвации национальной валюты. Да, именно в такой последовательности: пусть население снижения экспортной нефтяной выручки и не почувствует, но вот вытекающее из этого падение курса тенге - еще как!

Не улети курс тенге как раз в такт объявлению ЧП с привычных уже 380 до пугающих 440 за долла, месячное сидение в карантине воспринималось бы даже с шуточками.

Если смотреть в корень, то надо, во-первых, стабилизировать экспортно-импортный контур, во-вторых, поддержать жизнедеятельность и настроение людей внутри страны. То есть мобилизовать усилия в двух направлениях: убрать дефицит внешнего платежного баланса и подключить население к инвестированию внутренней экономики.

Смотрим итоги 2019 года: дефицит текущего счета платежного баланса 5,5 млрд долларов - очень неприятно, это и есть та яма, в которую теперь будет бесконечно проваливаться курс тенге. А ведь цены на нефть в прошлом году были вполне приличные. Теперь провал катастрофически увеличивается, надо его экстренно закрывать. Ищем источники провала: приход валюты с экспортом 65,1 млрд долларов - маловато, еще в 2010 году было 65,5 млрд.

Министерство национальной эко­номики, почему? Расход валюты с импортом 49,1 млрд - явный перебор, в том же 2010-м было 44,3 млрд, торговый баланс опасно ухудшился.

Министерство индустрии, а где итоги уже двух пятилеток ФИИР и где у нас импортозамещение?

Ну ладно, на экспорте-импорте все же имеем 16 млрд долларов плюса, но тогда откуда минусовый итог? Так ведь есть еще строчка “первичные доходы”, и по ней имеем 21,7 млрд выведенных только за прошлый год долларов. Что это за гигантская утечка? А это вполне законный вывоз доходов иностранными инвесторами и кредиторами. Фактически это собираемая со всей внутренней экономики и со всех граждан покупателей плата за то, что наши монетарные власти сознательно отказались от национального кредита и инвестиций!

Только вдумайтесь: экономика, на все стороны снабжающая Европу и Китай нефтью, газом, черными, цветными металлами, в результате такой коммерции сама остается в ширящемся валютном дефиците! Национальный банк, это что за работа и на кого вы работаете? И как насчет уже давнего президентского поручения обеспечить длинное и дешевое кредитование в тенге?

Короче, главное на сегодня мобилизационное усилие для правительства - новый курс во взаимодействии с экспортерами и иностранными инвесторами: минусовый баланс должен быть ликвидирован, обесценивание тенге - срочно прекращено. Все силы на борьбу с девальвацией! Иначе быть беде.

Возьмем, например, накопительную пенсионную систему как непосредственную связь между государством и гражданами. У всех имеющих легальную работу, не спрашивая их согласия, забирают по 10 процентов заработка, вся отчетность в открытом доступе. И что получается?

Арифметически накопления в тенге исправно растут, но если в 2014 году ЕНПФ уже имел по тогдашнему курсу 25,2 млрд долларов, то по итогам 2016-го, после девальвационного марафона, осталось… 19,5 млрд. Это как так? Опять-таки, в новый, 2020 год вкладчики ЕНПФ входили с 28,2 млрд накоплений, а по итогам марта у нас станет… 24,6 млрд, и то если курс дальше на ослабнет. В валюте накопления казахстанцев сейчас меньше, чем были в 2014 году! И кому после этого верить?

Что делать хотя бы в этом направлении? А всего лишь мобилизоваться на исполнение поручений президента: проработать объединение ЕНПФ с фондами соцзащиты и медицинского страхования, а также разрешить вкладчикам использовать часть накоплений на обзаведение жильем, образование и другие полезные дела. Созданная для этого рабочая комиссия рассорилась, решение зависло, а ведь можно сделать просто и эффективно в условиях режима чрезвычайного положения.

Базовые пенсионные гарантии оставить на солидарной части, поскольку ее уничтожить не удалось. И тогда через накопительную часть вкладчиков можно сделать инвесторами (им же на пользу) и не только жилищного строительства, образования и здравоохранения, но и других требующих поддержки направлений.

Ныне бюджет ежегодно тратит до полутора триллиона тенге на дороги, транс­порт, строительство, агропром, ЖКХ, энергетику. Без этого нельзя. Но соизмеримые суммы ежегодно собираются в ЕНПФ и двух других фондах по большей части на радость финансовым спекулянтам.

Пётр СВОИК, Алматы