Воздушные замки и священные коровы

Прошедшее 15 июля расширенное заседание правительства можно назвать даже историческим - и сразу по трем причинам. Две назову сразу, а третью приберегу к конечным выводам. Первая: заседание состоялось не просто под председательством нового президента, а при его полном единовластии. Вторая: при всех полагающихся отсылках многое из прежнего не просто раскритиковано, а поставлено под концептуальный вопрос.

Прежде всего это касается занятости. Динамика застойная, сокращения безработицы не происходит, создание рабочих мест идет очень медленно, буквально поштучно - вот выжимки из определений президента.

Добавим от себя: проблема именно структурная. По статистике в экономике у нас занято более 8,7 млн человек, а штатная численность на всех предприятиях и в организациях менее 3,6 млн. Выходит, надо либо эту экономику в части структурированной занятости расширять вдвое, либо пристраивать рядом с ней какую-то другую.

От этого замечания прямой выход (далее поймете почему) на следующий важный тезис президента - о нерадужной картине в индустриализации.

Внешняя и внутренняя конкурентоспособность остается невысокой. Не меняется структура отечественного экспорта. Одна из главных проблем - хроническое недофинансирование. Программа индустриализации на 2018 год была обеспечена финансированием всего на 35 процентов. В этом году наблюдается снижение притока прямых иностранных инвестиций на 11,5 процента. Показатель тревожный.

И резюме: хватит заниматься строительством воздушных замков. Мы должны строить планы, которые реализуются.

По той же логике выделим характеристику положения в АПК: в сельское хозяйство привлечен только один процент от объема прямых иностранных инвестиций и 3,2 процента от объема инвестиций в основной капитал?! Это очень тревожные показатели.

Далее государственно-частное партнерство (ГЧП), идея которого, как прямо сказал президент, дискредитирована. Еще бы: более 90 процентов стоимости проектов ГЧП составляют обязательства государства.

Теперь про собственно деньги: недостаточна роль банковского сектора. За первое полугодие объем ссудного портфеля к ВВП снизился с 23 до 20 процентов. При аналогичной цене на нефть в 2006 году доля кредитов в экономике превышала 40 процентов.

И наконец, квазигосударственный сектор, который, подчеркнул президент, не должен быть священной коровой. Каждый холдинг или национальная компания должны приносить только пользу Казахстану, гражданам, а об убытках надо забыть как о кошмарном сне.

Теперь поясним связь между цепочкой проблем “занятость - индустриализация - АПК - ГЧП - финансирование - квазигоссектор”. Она в том, что все это… вне выстроенной еще в конце 90-х и до сих пор не поставленной под концептуальный во­-прос экономической модели.

Модель по-своему неплоха, если судить с внешних позиций, согласно которым роль Казахстана - поставка сырьевых ресурсов на международный рынок. С покупкой оттуда всего прочего, необходимого как для обеспечения сырьевого экспорта, так и для насыщения какого-никакого потребительского рынка, включая - и это тоже основополагающая часть такой модели - приобретение на внешних рынках кредитных и инвестиционных ресурсов. Так, сырьевые экспортеры получают валюту непосредственно через продажу продукции, а при необходимости прибегают к заимствованиям в зарубежных банках или на международных биржевых площадках.

И примерно теми же возможностями располагает обслуживающая экспортеров торговая, строительная, транспортная, энергетическая и прочая инфраструктура, включая банковскую систему, которая (и это стоит подчеркнуть особо) сама есть внутренняя инфраструктура внешнего финансирования, производящая внутри страны заведомо токсичный - через неподъемную стоимость - кредитный продукт. И это не сбой местной банковской системы, а специально отлаженная функция, подавляющая не отвечающую интересам внешнего рынка производственную и потребительскую активность.

Можно только порадоваться, ведь наши соседи, которым Аллах подарил не столь богатые недра, вынуждены экспортировать другое сырье - человеческое, отправляя из страны дешевую рабсилу и наи­более перспективную молодежь. Но и у нас проблемы - целых три.

Во-первых, прямую выгоду от такой вывозной модели имеют не более тысячи-двух представителей правящего класса, непосредственно в нее встроенных.

Во-вторых, даже со всей обслуживающей инфраструктурой она дает стабильное трудоустройство менее 4 миллионам казахстанцев, а в нашей негусто населенной стране народу все же побольше.

В-третьих, тучные годы такой модели позади, производственные и социальные провалы, которые власти вынуждены закрывать деньгами, все ширятся, а ресурсы для этого убывают.

Так вот, почти весь наш квазигоссектор, дружно ругаемый как властями, так и прогрессивной общественностью, - это во многом вынужденные попытки государства как-то содержать те социально-экономические ниши, которые нужны стране, но отнюдь не внешнему рынку.

Самый убедительный пример - это как раз холдинг “КазАгро”, справедливо попавший под критику президента за накопленные убытки, вбухивание денег в неработающие проекты и вообще за непрофессиональное управление. Да, коррупция и некомпетентность - это наше родное, но вот добиться принципиальной прибыльности вложений в сельское хозяйство, во многом держащееся на массированной господдержке, - это задача за гранью в данной модели возможного.

Забыть как кошмарный сон про убыточность квазигоссектора, конечно, можно за счет безжалостного сокращения образовательных, оздоровительных и прочих не имеющих коммерческой отдачи обременений. Но вслед за этим правительству, решая проблемы той же занятости, развития АПК или несырьевой индустриализации, придется создавать новые затратные суррогаты.

Что же делать, спросите вы. Отошлю вас к началу: мысль, что рядом с нынешней экономикой надо выстраивать еще одну, - это не публицистический выверт. Пора понять и признать, что сырьевая модель кормит в лучшем случае полстраны, следовательно, нужна еще одна не меньшая (лучше бы раза в полтора-два большая) экономика, целенаправленно выстроенная для работы на собственный рынок. И для нее, такой экономики, нужны самостоятельные институты, создающие необходимый кредитный и инвестиционный ресурс, определяющие и реализующие направления вложений. Эти институты необязательно должны конфликтовать с вывозной моделью и необязательно полностью выделяться из нее. Но важно осознать, что поддержание вывоза сырья и развитие собственного рынка - это несовпадающие задачи. К примеру, когда правительство пытается продвигать индустриальные, сельскохозяйственные или жилищно-строительные проекты за счет субсидирования банковских коммерческих ставок, это еще большой вопрос, на что расходуются госсредства: на благо населения или на поддержание вывозной системы.

Другой пример: для прибыльности работающего на внутренний рынок квазигоссектора необходимо поднимать платежеспособность населения и малого-среднего бизнеса, а это можно сделать, только отжав ресурсы у вывозной экономики.

Одним словом, правительство поставлено перед необходимостью взять за вымя священную корову сырьевой экономики - такой вывод хочется сделать из заседания. Тогда и кошмарных снов станет меньше.

Пётр СВОИК, Алматы