Герои и апокалипсис

Выставка так и называется “Лос-Анджелес - Караганда”. Больше ста работ, в том числе любимый сказочный цикл про конец света. Но сначала стоит рассказать про самого автора. Родовое древо художника большое и разветвленное: один из предков, хан Турсун, правил Ташкентом.

- Вот когда у него отобрал власть хан Есим, - рассказывает Айбек, - предки откочевали в Каркаралинск, где обосновались и жили с середины XVII века. Кстати, наших кровей Улжан, мать Абая Кунанбаева, и композитор Таттимбет. В Америку я уехал восемь лет назад по целому ряду обстоятельств и для себя обозначил визит как творческую командировку. Она для меня, как для художника, оказалась очень полезной. Особенно меня поразили музеи Лос-Анджелеса. Уровень музеев я всегда определяю по наличию в них работ Рембранта. Если две-три, то уже очень хорошо, в Лос-Анджелесе их было шесть! Для художника очень полезно работать с картинами старых мастеров и одновременно жить в одном ритме с очень энергичным художественным бомондом. А он в Америке отличается огромной конкуренцией и разнообразием.

- И зачем вернулись - неужели ностальгия замучила?

- Это действительно так. Сложно прожить восемь лет без зимы. Мы, чтобы потрогать снег, ехали два с половиной часа до ближайшего горнолыжного курорта. А в Караганде для этого достаточно выйти из собственного подъезда. Полтора года назад принял решение вернуться на родину. Мне хотелось жить там, где мне комфортно.

- Бог с ним, со снегом, это же сбывшаяся мечта - жить в Лос-Анджелесе!

- Далеко от дома мы начинаем ценить те вещи, на которые не обращали внимания. Например, отсутствие языкового барьера, понятную тебе ментальность, некий общий культурный пласт, когда культурные наслоения позволяют разным людям чувствовать родство душ. Например, я на Новый год включаю “Иронию судьбы”, а в Америке на Рождество есть свой культовый черно-белый фильм “Эта прекрасная жизнь”. Когда я его смотрел, то поймал себя на мысли, что все там крутится вокруг денег. Они упоминаются раз 200 или 300. И счастливый конец состоит в том, что герой получает деньги от друзей. А в “Иронии” про деньги только стоимость стенки, билет на поезд, поездка в такси… Да и финал совсем о другом. Это и есть менталитет. К тому же в Америке надо крутиться как белка в колесе. Это хорошо молодым.

- Но ведь наши художники вечно жалуются, что государство их не поддерживает…

- Вот тех, кто так говорит, надо отправить лет на восемь в Америку. Там ни о какой поддержке от государства вообще речи нет. Разве что если ты хорошо платишь налоги, тогда при форсмажоре тебе могут помочь, потому что в стране трепетное отношение к налогоплательщикам. В любом случае надо очень много работать.

- А как насчет того, что холст и масло уже вымерший жанр и реализм никого не интересует?

- Категорически не согласен. У меня тоже были определенные стереотипы, но они быстро развеялись. Реализм востребован, он разнообразен, и мне потребовались серьезные усилия, чтобы быть там не хуже других и выдерживать конкуренцию.

Приобретают в основном реализм, все остальное - рекламная волна, по которой мы судим обо всем рынке. Думаем, что ценятся только заспиртованные акулы, каля-маля и концепты.

- Как определяете себя вы?

- Мне ближе фантастический реализм. Главный мой труд - цикл “Апокалипсис”. Я его начал писать еще до отъезда, там работал над ним и завершаю, уже вернувшись домой. А поскольку по духу я романтик, то все это про преодоление трудностей героями, магами, волшебниками. Мы ведь и правда живем в потрясающе сложное время. Задача художников, на мой взгляд, как раз и состоит в том, чтобы помочь людям отвлечься от реальной жизни, найти что-то вдохновляющее, дающее романтический порыв и силы. В этом смысле я очень уважаю фэнтези, когда человек начинает верить в чудеса. Если есть такая вера, то действительно можно сделать все. Так что для меня искусство не бегство от мира, а место, где можно найти силы и снова вступить в борьбу. Вот об этом я и пытаюсь говорить в своих работах.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Виктора МАЙСКОГО, Алматы