Бывает работа, за которую стыдно

И хотя он только играл роль подследственного, но прочувствовал весь ужас подобного места на своей шкуре. Зато получился крутой психологический триллер, философская притча, невероятно красиво снятая и заставляющая зрителя буквально скрипеть мозгами. На экраны казахстанский фильм “Тор” вышел неделю назад - на большую кассу создатели не рассчитывают, понимают, что кино необычное. Но и провала группа не боится - снимали за свои кровные, для души. Главную роль то ли серийного маньяка, то ли человека, над которым ставят опыты, сыграл Назар. Зрителю он известен больше как комедийный актер.

- На премьере меня порадовало, что люди выходят и обсуждают, кто как понял фильм, - улыбается Назар. - Прежде такое было, только когда я работал в театре. После коммерческого кино обычно обсуждают, куда пойти поесть или кофе попить, а про увиденное сразу забывают, получив дозу хороших эмоций. И в коммерческих фильмах не сильно важны твои актерские данные, там даже больше заходит тупой, лобовой юмор.

- Вы говорите “тупой юмор”. Вам что, стыдно за свою работу?

- Бывало и стыдно. Но ты просто понимаешь, что есть работа для заработка. Помню, в театре “Аксарай” у Болата АТАБАЕВА я вообще не получал зарплату. И по выходным мы подрабатывали на тоях, надевали исторические казахские кос­тюмы и работали как аниматоры. Конечно, актерам не доставляло удовольствия что-то изображать перед жрущей и пьющей толпой.

Наверное, поэтому, когда фильм отзывается в душе, ты не смотришь, сколько тебе заплатят. И да, бывает работа, за которую стыдно, хотя, чего уж тут, вся жизнь такая, мы существуем при капитализме. Все оценивается деньгами. Вот я зашел сейчас в аптеку и оставил там 40 тысяч, и это только на витамины, не на какие-то серьезные лекарства.

- О чем для вас этот фильм?

- Он про борьбу добра и зла внутри человека. Про противостояние разума и страстей, про нашу внушаемость, про то, что за все придется держать ответ перед высшими силами. И эти темы очень перекликаются с моим пониманием жизни.

Единственное, что было иногда сложно, - диалоги на русском языке. Я ведь учился в казахской школе, до переезда в Алматы не говорил по-русски толком, и не всегда сложные фразы мне легко ложились на язык.

- В числе прочих локаций была и жутковатая - застенки бывшего СИЗО на проспекте Сейфуллина в Алматы. Как вам там работалось?

- Место действительно жутковатое, тем более что оно было пустым - мы как раз успели перед сносом поработать. Там остро чувствовалась тяжелая энергетика. Нам показывали даже комнату, где, говорят, казнили алашординцев, видели дырки от пуль в стене, кровь засохшую. В любом случае одному очень неуютно в этих коридорах - все время преследовало ощущение, что в спину кто-то дышит, смотрит, какое-то движение происходит сзади.

И художники, которые готовили помещение для съемок, тоже рассказывали, что место очень неприятное. Даже не знаю, стоит говорить или нет, но уверяли, что видели джиннов или бесов. Сейчас здание уже снесли, на этом месте построили жилой комплекс, и люди въезжают, не думая, что было раньше на этом месте, с чем они могут столкнуться.

- Ну не все верят в потусторонние силы. А вы часто меняли место жительства? Почему оказались в Алматы?

- Наша семья жила в Кентау, но в 1993-1994 годах были настолько тяжелые времена, что приходилось брать хлеб в долг. Так что в Алматы мы переехали, чтобы выжить. Покупали одежду на вес, я на каникулах работал на Зеленом базаре уже с 11 лет. Приходил на рассвете, часов в пять утра, брал, что было у оптовиков, и торговал потом в розницу: морковка, перчик ящиками, капуста, семечки… Мама работала в столовой там же, и я помогал ей, делая дома заготовки: чистил картошку, вертел фарш. И, когда поступил в университет на экономиста, все время подрабатывал - охранником, курьером, водителем. Зато, получив диплом, сразу бросил подработки и устроился в банк.

- И долго вы там продержались?

- Меньше года. Каждый день заставлял себя приходить на работу, оформлял кредиты, вешал людям на уши лапшу о том, что проценты не такие уж бешеные. Убалтывал. Тогда… да и сейчас тоже, если честно, была такая схема: клиентам сообщали, что банк кредит не одобрил, но можно похлопотать… А ты уже знаешь, что кредит одобрен. И каждый день мой внутренний голос говорил, что я занимаюсь не тем делом. Поэтому однажды я, прямо как в кино, просто встал с рабочего места, вышел, сел в автобус, отключил телефон и больше не возвращался в банк даже для того, чтобы написать заявление об увольнении. Как-то они это решили без меня. И полтора года лежал дома без работы.

- Совсем? А как вас терпела мама?

- Я очень благодарен моей маме, что она никогда меня не гнобила. Но я не просто лежал. Главное, писал треки для своего первого альбома и за эти полтора года нашел себя. А потом уже познакомился с Атабаевым, ему нравился мой рэп, я набрался смелости и попросился к нему в театр актером, хотя не имел образования. Он взял меня, правда, сказал, что зарплату платить не сможет. Зато я у него прошел свой актерский университет. Уже через полгода меня пригласили на первую главную роль в серьезное кино “Путь боксера”.

- Коллеги в театре не завидовали такой успешной карьере парня с улицы?

- Ну, было такое. Особенно девушки завидовали, шептались за спиной. Актеры вообще не любят, когда кто-то приходит, не обучаясь, и сразу попадает в колею, воспринимают это прям как оскорбление. С другой стороны, я часто вижу, что как раз обучение загоняет человека в какие-то рамки, мешает ему раскрыться. Обученные актеры бывают более зажатыми, потому что они точно знают, как можно и как нельзя. Мне иногда их жалко.

Потом театр распался, я стал заниматься монтажом и, когда звали, снимался в кино. Сейчас обнаглел настолько, что решил снять свой собственный веб-сериал, прошел конкурс и обошел более опытных претендентов. Тоже поначалу было страшновато, что я без режиссерского образования, но потом почитал статью о тех, кто пришел в кино без опыта, без диплома и снял шедевры, и успокоился.

- Вы читаете рэп на казахском. Это тоже не для заработка?

- Да, судьба казахскоязычного рэпера очень сложна. Поддержки не было, на тои не звали, на площадях петь не приглашали. Но рэп - это крик моей души. Я его читал все время начиная с 2005 года. Это и есть мой самый главный талант, то, что дано Богом. Думаю, что пройдет лет 50, и дети будут в школе учить мои стихи. Я не читаю про телок, деньги, золотые цепи, у меня более глубокие философские треки - про борьбу с собой, про протест. Наверное, так Абай сочинял свои строки - не для удовлетворения амбиций или публики, а потому, что шло из сердца. Я не сравниваю себя с ним, просто говорю о принципе.

- Вы как-то признались, что лучшим событием в вашей жизни стало рождение сына. Это по-прежнему так?

- Конечно. Ему скоро будет восемь лет. Причем я первые года три не осознавал отцовства, видимо, сам был еще как ребенок. А сейчас для меня это как чудо - появился человечек, продолжение меня. Я очень надеюсь, что получится воспитать его прекрасным человеком, без ненависти в сердце, умеющим жить по совести.

И если каждый постарается воспитать своего ребенка так же, если все мы будем относиться к детям, как к будущему нашей страны, только тогда у нас и получится изменить что-то. Тогда и произойдут реальные перемены. От нас толку нет, мы заражены всеми старыми болезнями Казахстана. Так что сейчас вся надежда на детей.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, Алматы