Не всем светит вышка

- Пока известные певцы и музыканты пишут в соцсетях слезливые посты о том, что не востребованы из-за карантина, и жалуются на невозможность заработать на жизнь, вы презентуете новый музыкальный проект The Egiz…

- Если бы изначально наш проект был в сфере той-бизнеса и был востребован на свадьбах, торжественных мероприятиях, то был бы нецелесообразен. Но мы в первую очередь делаем музыку для прослушивания. То есть изначально планировали, что этот контент будут потреблять через музыкальные интернет-платформы. Поэтому у нас упор на мастеринг, сведение, аранжировки, которые мы делали в одной из лучших студий Казах­стана. По звучанию консультировались с россиянами и украинцами, а Ваня БРЕУСОВ даже помогал нашему сотрудничеству с американцами.

- Значит, пандемия действительно похоронила той-бизнес и теперь нашим артистам надо учиться зарабатывать по-новому?

- Однозначно в карантин перед артистами встал большой вопрос, как они будут продаваться завтра. В принципе, переход от той-бизнеса на музыкальные платформы идет уже лет пять-семь, но это все было потихонечку, а пандемия поставила вопрос ребром.

Среди предпосылок перехода на новый уровень могу назвать появление группы Ninety One и Димаша КУДАЙБЕРГЕНА. Они открыли границы для казахстанской музыки. Интерес к нашему контенту стал больше у иностранцев, которые не представляют, как можно скачивать бесплатно. Они заходят на музыкальные платформы, платят за музыку и подают пример, продвигают эту культуру поведения среди нашего населения.

К тому же люди все больше и больше начинают разбираться в качестве продукта, понимают, что бесплатно скачанная музыка звучит отвратительно. Но можно зайти на специальную платформу, официально скачать альбом и слушать его в прекрасном качестве. Насколько я знаю, стоимость альбомов казахстанских музыкантов не превышает 600 тенге. Согласитесь, немного. Но почему-то у наших людей в крови воровать музыку, и никто не хочет знать, что шоу-бизнес - это тоже бизнес, в котором мы хотим зарабатывать.

- А сколько нужно вложить, чтобы начать зарабатывать?

- Я всегда говорю, что в шоу-бизнесе все индивидуально и зависит от многих факторов. Можно вложить в песню тысячу долларов и заработать миллион, а можно вложить миллион долларов, а заработать тысячу.

Если взять новый проект нашего продюсерского центра DARA ENTERTAINMENT, который мы назвали The Egiz, то он для нас стал экспериментальным и в бюджетировании, и в продвижении. Турсун АУЕЗХАН работал в нашем лейбле художником, а Журсун АУЕЗХАН - графическим дизайнером, и оба были специалистами монтажа. А чуть больше года назад мы узнали, что на родине, в Костанае, один из них окончил музыкальный колледж по классу фортепиано, другой - по классу гитары, к тому же братья хорошо поют, являются авторами песен, мелодий и с детства мечтают выйти на большую сцену, стать звездами.

Сначала мы собрали для них группу, чтобы создать команду а-ля Ninety One, а потом поняли, что они самодостаточны и еще у них есть фишка - братья-близнецы. И вот буквально перед карантином мы предложили ребятам подписать контракт как артистам, которые сами пишут пес­ни и выстраивают всю концепцию проекта, а продюсерский центр является лишь инструментом для продвижения. В итоге записали мини-альбом из восьми песен в стиле синтезированной музыки под названием “Көріпкелімін” и сняли клип на заглавную песню.

Если говорить о деньгах, то первоначально потрачено примерно полтора миллиона тенге. До нового года будет еще два музыкальных контента стоимостью миллион. К счастью, мы научились пользоваться всяческими кинематографическими и монтажными фишками, что удешевляет проект. Дальше будет второй альбом. А потом мы будем смотреть по цифрам. В контракте даже есть пункт, который гласит: если в течение 12 месяцев нет определенного прогресса, то мы прекращаем работать с артистом, отдаем ему все права, дальше он двигается сам. Вы должны понимать, что у нас есть финансовый план и по нему мы должны зарабатывать.

- А сколько зарабатывают артисты, пока находятся под крылом продюсерского центра?

- У Турсуна и Журсуна есть оклад, но он небольшой. Ребята, конечно, не могут себе позволить купить автомобиль, менять айфоны, летать за границу на отдых, делать подарки девушкам. Но мы объясняем, что это только дебют, старт проекта, а дальше будет видно. При этом, надо сказать, артиста в нашем лейбле мы полностью берем на свое обеспечение: предоставляем жилье, питание, транспорт, вокалистов, стилистов, гримеров. Взамен без нашего разрешения они не могут даже выложить сториз в Instagram, опубликовать свой ролик в TikTok, оговаривают с нами каждую публикацию, каждый выход в свет.

- А как обстоят дела, если кто-то со стороны обратится к вам с просьбой раскрутить артиста?

- Ко мне часто обращаются родители, которые хотят сделать из своего ребенка звезду. При этом многие хотят стать не просто знаменитыми, чтобы их все знали, с ними фотографировались, а чтобы приглашали выступать на мероприятия. Тогда я говорю: нужно от 50 до 100 тысяч долларов в качестве единовременной выплаты, а дальше будут операционные расходы, которые могут доходить до 200-300 тысяч долларов и выше. И контракт с продюсером советую заключать на пять-семь лет.

Статья расхода “единовременная выплата” подразумевает подготовку артиста к первому выходу на сцену: вокал, хореография, фотосессии, демоверсии песен и даже ведение Instagram, проработка манеры поведения во время интервью. А уже после релиза начинаются операционные расходы, когда песня пошла, но заработка еще нет. Это дополнительный клип, дополнительные интервью, контент на YouTube, в TikTok и очень много пунктов продвижения артиста. На время до заработка обычно закладывается от 300 до тысячи дней. Если первый клип, дебютный альбом проседают, то операционные расходы растут и могут достигать очень больших сумм. Это как посадить дерево, а потом долгое время поливать его, чтобы появились плоды.

- И какой гонорар у садовников, то есть продюсеров?

- У меня, как у консультативного продюсера, гонорар составляет тысячу долларов в месяц, но некоторые наши продюсеры берут полтора миллиона тенге. Все зависит от имени. Такая же ситуация и с композиторами. У кого-то можно купить песню за 250 тысяч тенге, а у кого-то за полтора миллиона тенге и даже за три. Имя имеет значение: кто-то написал 20 хитов и начинает задирать ценник до уровня своей порядочности. Есть у нас звезды и среди стилистов, визажистов.

Хорошо, что концепция The Egiz - быть простыми в образах, близкими к народу, а значит, наша одеж­да - джинсовые куртки, футболки, обыч­ные ботинки и соответствующие прически и макияж. Поэтому мы не гоняемся за суперстилистами, именитыми гримерами, у которых гонорары по 300 тысяч тенге и которым все равно, кого красить - КИРКОРОВА или неизвестного мальчика. Нам мейкап обходится в 10-15 тысяч тенге, а если волосы покрасить, то это еще 30-40 тысяч.

- Прошли те времена, когда наши артисты, чтобы снять качественный клип и при этом сэкономить, ездили за рубеж. За сколько сейчас можно снять хороший клип в Казахстане?

- Ответа на этот вопрос нет. Все зависит от концепции, сценария, желаемого результата. Количество локаций, времени, вид камер, осветительных приборов, массовка в 100 человек, погоня на автомобилях, натурные съемки с краном в горах, ночные съемки - это все деньги. В среднем хороший клип на территории Казахстана можно снять за сумму от трех до десяти миллионов тенге. Но можно снять и за 500 тысяч, а можно и за 100 тысяч на телефон. И это все равно будет видеоклип.

Шоу-бизнес - это настоящая бизнес-машина, которая работает по своим четким правилам, но также подвержена влиянию извне. Здесь вы можете не раскрутиться даже за несколько лет и должны приготовиться к тому, что ваша жизнь до момента зарабатывания будет очень долгой. Если, конечно, вы не напишете народный хит года, как было у дуэта “Райм и Артур” с их пес­ней “Самая вышка”. Уже через месяц все операционные расходы покрывались гонорарной частью. И эта песня-паровоз будет приносить им деньги еще лет 30, если не больше. Но не всем же так везет!

Оксана ВАСИЛЕНКО, фото предоставлены Ерболом Джайлауовым, Алматы