Может, пандемия изменит людей?

- Когда мы запели, первым к нашему балкону прибежал продавец овощей. Он бросил свою палатку на перекрестке, оставил торговлю, лотки без присмотра и сначала просто слушал, а потом стал снимать нас на телефон. Дальше интерес проявила небольшая собака - смесь померанского шпица и чихуа-хуа, - смеется Балуан.

- Мы не делали заранее никакой рекламы своему концерту, никого не предупреждали, а потому наблюдали, как люди в недоумении просто из любопытства выглядывали из своих окон и выходили на балконы, - вспоминает Дана.

- Начали мы с “Застольной” из оперы “Травиата” Джузеппе Верди, потом была ария Мюзетты из оперы “Богема” Джакомо Пуччини и “Плач Федерико” из оперы “Арлезианка” Франческо Чилеа. И вот где-то со второй арии на балконах пяти домов нашего двора было уже много народу, собрались люди и на улице. Тогда, кстати, еще можно было собираться больше трех человек, - улыбается Беркенов.

- В это непростое время мы хотели поднять соседям и всем, кто нас услышит, настроение. И у нас получилось. Все кричали: “Браво! Спойте еще!”, - добавляет ведущая солистка оперного театра.

- Сейчас мы очень скучаем по работе, которой нас лишили из-за карантина. И вот моей жене Диане БЕРКЕНОВОЙ, которая является концертмейстером нашего театра, пришла в голову идея устроить выступление на балконе нашей съемной квартиры, - объясняет певец. - Наш концерт показал, что людям это интересно. И вот сейчас мы с коллегами из нашего театра запустили ролик в соцсетях, где каждый исполнил строчку из известной песни Абая “Айттым сəлем қаламқас”.

- А чем вообще сейчас занимается труппа нашего прославленного театра, когда нет ни спектаклей, ни репетиций?

Балуан: Мы, как многие сейчас, работаем дистанционно. Певцы через компьютер занимаются со своими концертмейстерами - репетируют, разучивают новые партии, обсуждают и готовят онлайн-концерты. С нами постоянно на связи руководство театра, которое корректирует всю работу труппы в это непонятное для всех время.

- Кроме работы, как проводят время на карантине звезды оперной сцены? Тоже лежите перед телевизором, объедаетесь разными вкусностями?

Дана: Я сейчас гораздо больше времени уделяю десятилетней дочери Адель. Она у меня и танцует, и рисует, и фехтованием занимается, и пением увлекается, уже является лауреатом международных конкурсов, правда, в эстрадной музыке. И вот с ней мы сейчас дома вокалом занимаемся, музыкой, много читаем, рисуем. Наверное, никогда столько времени не проводили и вместе с супругом, который постоянно занят на работе...

Балуан: Дана ничего не говорит про еду, потому что она на диете. К тому же не ест ничего после шести. Она пришла к нам в тот вечер, когда мы выступали на балконе, но отказалась от ужина и только пела! Мы же с супругой буквально перед карантином сели на правильное питание. И вот сейчас едим, но при этом худеем.

- Слышала, что оперные певцы любят юмор и часто подшучивают над коллегами даже во время спектаклей...

Балуан: На мой взгляд, оперные певцы - люди очень ранимые, сентиментальные. Но с чувством юмора у нас тоже все нормально. Когда я вводился в оперу “Бал-маскарад” Джузеппе Верди и впервые исполнял партию Рикардо, то в сцене смерти своего персонажа решил разыграть партнера, ведущего баритона театра Олега ТАТАМИРОВА. По сценарию я, король Рикардо, достаю из кармана свиток и подаю его другу, который только что вонзил мне в спину нож. В этом послании написано, что умирающий Рикардо за все прощает своего друга. Понятно, что артист должен изобразить после прочтения определенные сильные чувства. В спектакле в качестве свитка используется бутафорский кусок бумаги, где, конечно, ничего не написано. Но я решил немного пошутить и заранее написал там фразу из известного мультфильма: “Шарик, ты балбес!” Надо было видеть выражение лица актера, который увидел эту надпись в тот момент, когда надо было изображать скорбь и отчаяние. Не рассмеяться было тяжело, но он все-таки сдержался. Правда, потом за кулисами я услышал такое, что сейчас повторять не хочу! Главное - в итоге все посмеялись.

Дана: А у меня часто бывало, что во время исполнения реквизит не находила на месте, и в этот момент приходилось изображать что-то невообразимое. При этом и мне, и всем на сцене хотелось рассмеяться. А на последнем спектакле “Паяцы” Руджеро Леонкавалло, мой партнер, задержался на свой выход в сцене, где муж приходит домой и подозревает жену в измене. Сцена очень напряженная: муж стучит по столу кулаком так, что жена должна подпрыгнуть, потом кидается на нее с расправой. И вот спектакль в разгаре, музыка звучит, я начинаю свою часть диалога, а его все нет. Останавливаться нельзя, и я продолжаю в одиночестве: и сама с собой разговариваю, и подпрыгиваю, и изображаю испуг от нападения, хотя на сцене никого кроме меня не было.

- А как сейчас обстоят дела с оплатой труда оперных певцов: обидно слышать, какие суммы получают звезды шоу-бизнеса, выступая на своих концертах и тоях?

Дана: Насчет заработка - это у нас тема больная. Но можем похвастаться, что с января нам подняли зарплату, получаем теперь на 30 процентов больше. Правда, заработки в ГАТОБ имени Абая не идут в сравнение с окладами артистов “Астана Опера”, а об эстрадных исполнителях даже и говорить не стоит. Вообще люди, которые остались в театре, стопроцентно работают не ради денег, не ради материальных благ - они просто не могут жить без творчества. Конечно, нам бы хотелось хорошо зарабатывать, но при этом ни у меня, ни у Балуана никогда не было желания бросить театр, любимое дело и уйти.

- То, что Балуан живет в съемной квартире, я уже поняла. Неужели и вы, Дана?

Дана: Мы с мужем взяли ипотеку на 25 лет. Уверена, к сороковому году мы ее успешно выплатим! (Смеется) Балуан, знаю, тоже собирается поступить так же.

- Хотелось бы узнать, с чего началась ваша беззаветная любовь к искусству?

Дана: Петь я любила с детства, но никогда специально не занималась вокалом, а после школы уехала в Алматы и поступила на журфак, чтобы выучиться на журналиста, как мои родители. Окончив КазГУ, вернулась на родину в Караганду, и там один человек, услышав, как я пою, отвел меня на прослушивание в Карагандинский музыкальный колледж имени Таттимбета. Педагоги сразу сказали, что мне надо заниматься именно этим. Отучившись в колледже, поступила в Алматинскую консерваторию имени Курмангазы и два с половиной курса была ученицей прекрасного педагога Марьямгуль ТУЛЕГЕНОВОЙ, дочери Бибигуль ТУЛЕГЕНОВОЙ. А когда Марьямгуль Ахметовна скоропостижно ушла из жизни, Бибигуль Ахметовна забрала меня в свой класс. Горжусь, что окончила консерваторию и магистратуру у нашей великой певицы. Она мне стала родным человеком. Так в 23 года я круто поменяла свою жизнь, и мой папа, известный тогда журналист Миртай АКЧУЛАКОВ, сказал: “Если через какое-то время ты сообщишь, что поступила в авиационный, я уже не удивлюсь!”

Балуан: А у меня все началось с пятерок по музыке в школе и потери интереса к футболу, в который играли мальчишки во дворе. Музыкальная аппаратура, кассеты, минусовки - вот чем я занимался лет с десяти. Потом мама поняла, что у меня талант, и отвела на конкурс “Золотой микрофон”, который очень популярен у нас в Костанае до сих пор. Но тогда я не попал даже в полуфинал конкурса, расплакался и ушел. А потом еще ходил на этот конкурс два года подряд, но так и не получил Гран-при. Музыкальную школу-семилетку я окончил экстерном за два года. И сразу поступил в алматинскую консерваторию в класс заслуженного артиста Казахстана Шахимардана АБИЛЕВА.

- А не было желания заключить контракт с каким-нибудь зарубежным театром, чтобы и в мире прославиться, и денег заработать?

Дана: Такие желания упираются в финансы: сначала надо за границу поехать, чтобы пройти мастер-классы и прослушивания на роль. Об этом мы пока только мечтаем. Может, вот сейчас, после этих эпидемии и кризиса, у людей произойдет переоценка ценностей, и они по-другому станут смотреть на классическое искусство.

Оксана ВАСИЛЕНКО, фото Владимира ЗАИКИНА и Елены ПЕТРОВОЙ, Алматы