Джазмен из глубинки

     Казахстанскому джазу исполнилось 50 лет! В Алматы по такому случаю прошел вечер джазовой музыки, на котором сыграли ветераны из легендарного алматинского биг-бенда, а также их преемники - биг-бенд детской музыкальной школы имени Куляш Байсеитовой. Руководил обоими легендарный композитор и музыкант, один из первых джазменов нашей страны Яков ХАН (на снимке).

- Судя по вашему настроению на юбилейном концерте, еще есть порох в пороховницах!..
- Совершенно верно. Вроде 75 лет мне, а в голове столько дури, - смеется Яков Николаевич.
- Недавно была на мероприятии у ваших коллег - ветеранов казахстанского рока. Они говорят, что наш рок скорее мертв, чем жив. А джаз, значит, не сдается?
- Какой там! Кто даст ему умереть? Ни в коем случае! Конечно, ко всему можно относиться скептически. Но если видеть только проблемы и зацикливаться на них, то тогда вообще не надо жить. Я считаю, что проблемы просто надо преодолевать.

- И какие конкретно проблемы у казахстанского джаза сейчас, спустя 50 лет с тех пор, как вы со своими единомышленниками создали супермодный алматинский джаз-бенд?
- Раньше джаз был развлекательной, танцевальной музыкой, а теперь считается, что он предназначен для элиты. По статистике, лишь два процента населения сейчас по-настоящему понимают и ценят его. Видели в старых фильмах: мужчины в лаковых ботинках двигают ногами, короткие женские юбки развеваются в танце. Какое прекрасное время было! А сейчас все связано с экономикой - люди голодные. Какой им джаз?! Вы же понимаете, что все проблемы идут от житейских неурядиц.
- Значит, тогда, 50 лет назад, не все у нас в Казахстане было так плохо...
- Все было отлично, и наш биг-бенд был создан по личному распоряжению Динмухамеда КУНАЕВА на базе Корейского театра музыкальной комедии! Скажу больше: в 1968 году вопрос решался на государственном уровне, в какой республике Советского Союза вообще должен был быть этот обновленный театр. Рассматривали Ташкент и Алма-Ату, боролись Кунаев и первый секретарь ЦК Узбекистана Шараф РАШИДОВ. Но так как Кунаев мало того что был первым секретарем ЦК Компартии Казахской ССР, так еще и членом Политбюро ЦК КПСС, то, конечно, имел преимущество. И вот в мае 68-го года, когда я оканчивал в Чимкенте музыкальное училище, на гастроли туда из Кызыл-Орды приехал Корейский театр. Их художественный руководитель Вадим КИМ обратился ко мне: “Мы слышали, что вы любите джаз, и хотели бы пригласить вас на работу в наш театр. Потому что у нас этой осенью будет создан совершенно новый ансамбль - джаз-оркестр”. Когда я услышал слово “джаз”, то забыл обо всем на свете, обо всех своих планах на жизнь. В августе театр переехал в Алма-Ату, а уже осенью мы начали собирать лучших джазменов в свой биг-бенд. Для меня это самые светлые воспоминания, смысл всей моей жизни.

- Советский Союз с его железным занавесом, конъюнктурой и застоем - и вдруг такая прогрессивная американская музыка?! Да еще и по распоряжению главы советской республики...
- У нас в Алма-Ате и варьете было первоклассное, я лично руководил им 10 лет. И его тоже создали по распоряжению Кунаева. Помню как сейчас: в 1975 году в гостиничном комплексе “Медео” на втором этаже Кунаев сам лично принимал нашу программу. Точнее, принимали вчетвером: он с женой, АШИМОВ с женой (Байкен - председатель Совета министров Казахской ССР. - О. В.). И когда мы закончили, он хлопнул ладонью по столу: “Быть алма-атинскому варьете!” Мы выступали в гостинице “Турист”. И все десять лет, когда к нам приходили за мздой из милиции или КГБ, предъявляя претензии, что наши девушки оголенные, я им говорил: “Позвоните первому секретарю Кунаеву, он лично принимал и утверждал нашу программу”. И на этом все, разговор заканчивался! Наше варьете было одним из лучших в Союзе. Мы не раз выезжали на гастроли в Москву, Ригу, Ленинград. Помню, приехали в Ригу, а там японцы - наших казашек как увидели, дар речи потеряли. Представьте: 12 выпускниц эстрадно-цирковой студии - одна лучше другой. В те годы престижным было для выпускниц студии попасть именно в варьете или в ансамбль “Гульдер”. Хотя я считаю, что наше варьете было круче. Это было очень зрелищно. Иностранцы и делегации со всего Союза к нам валом валили. Всем же нравятся красивая музыка, танцы да еще такие девушки!
- А можете объяснить, как Яшу Хана, паренька из простой чимкентской семьи, занесло в буржуазную культуру? Где Чимкент и где весь этот джаз?
- Я даже уточнил бы: не из Чимкента, а из далекого аула. Это был Пахтааральский район, колхоз имени Абая, участок “Прогресс”. Вокруг нашего аула ничего не было, только три болота. Там я и родился. Мать в детском саду работала, отец занимал какую-то партийную должность. Но старшая сестра рассказывала: когда мне было 3 года, я впервые увидел патефон и очень заинтересовался звуками, которые он издавал. Потом сидел на дороге в пыли, поскольку асфальта у нас в колхозе не было, и рисовал пальцами круги напевая. Так я имитировал кружащуюся на патефоне пластинку и ее мелодию. А когда я учился в первом классе, брат купил себе гармошку. Он прятал ее от меня под кровать. Мне было строго сказано, что трогать ее нельзя. И для пущего контроля брат мелом делал отметины на полу по углам гармошки, чтобы понимать, брал я ее или нет. Я это заметил, и когда его не было, аккуратно вытаскивал инструмент. У меня было несколько часов в день, чтобы на память по слуху играть те пьесы, которые учил он. Так прошел год. И однажды брат достал свою гармошку и с барского плеча: “Так уж и быть. Давай учись, братишка!” А я взял и весь его репертуар сыграл! Как он треснул мне кулаком по уху… Понимаете, я мог не выучить любой урок дома, потом получить двойку, но пропустить занятия гармошки, пока никого не было дома, - это никогда! И в 7-м классе я уже играл в колхозе на танцах для десятиклассниц. Они вальсируют, пыль коромыслом, а я счастлив. Это самые дорогие воспоминания!
- А что же брат?
- Он в итоге стал ветеринаром, животных всю жизнь лечил. И вообще, в нашей семье музыка была для всех по барабану, а у меня вот так судьба сложилась. А уж когда услышал впервые джаз в фильме “Серенада солнечной долины”, то совсем пропал. Тогда я уже был студентом музучилища в Чимкенте и, посмотрев фильм один раз, купил билеты сразу на все остальные сеансы. Их был 21. И с тех пор я не изменяю джазу!
- Неужели никогда не играли то, за что больше платят?
- Никогда! Даже под пистолетом не сделаю этого. И вообще, я в жизни не поддавался никаким искушениям - только моя любимая музыка и только творчество. Мои друзья стали министрами, олигархами. Но я им не завидую, а иногда мне их жалко - они прикованы к бизнесу, государственным креслам. Малейший шаг вправо или влево - и они все потеряют, а мне нечего терять. Я обожаю вариться в настоящей жизни: ездить не в личном авто, а сев в автобус или троллейбус, где люди скулят и ссорятся. Еще люблю ходить по улице и любоваться деревьями, травой. А еще у меня мурашки по коже, когда прекрасные звуки музыки слышу. Жаль только, что моих единомышленников из старой гвардии становится все меньше и меньше. На юбилее биг-бенда из старого состава играли только трамбонист Кайсабек АШИМОВ, барабанщик Федор АНАСТАСИАДИ и я, а раньше нас было 17 человек. Хорошо что поддержали другие известные казахстанские джазмены-ветераны - Гоги МЕТАКСА, Юрий ПАРФЕНОВ, который ныне играет в оркестре ЛУНДСТРЕМА в Москве, да Виктор КУРНИЦКИЙ приехал из Ташкента. Всем нам за 70, но мы не хотим, чтобы плакали по ушедшим и говорили, что джаз у нас умер. Потому что еще не все потеряно - я буду планку держать, пока стучит мой мотор. Послушайте моих детей!
- Видите продолжение в своих учениках?
- Конечно. Уже 14 лет я работаю с одаренными детьми в музыкальной школе имени Куляш Байсеитовой и руковожу молодым биг-бендом. Ездим с ними на международные джазовые фестивали, в 2014 году в Болгарии Гран-при взяли. Гоняю их как сидоровых коз, учу: если будете играть лучше всех, тогда у вас будет перспектива, будьте конкурентоспособными, тогда вас заметят и Россия, и Европа.
- Значит, все-таки не Казах­стан?
- У нас, к сожалению, карьера для многих заканчивается на тоях и свадьбах. Там не до искусства, там выпьют сто граммов - и подавай им простую танцевальную музыку. А если они будут номер один, то их и в духовой, и в симфонический оркестры возьмут. А кому места не хватит, можно и в другие страны податься. И пусть не здесь, но они найдут своего слушателя. Так наша тропинка будет идти и дальше, ведь не может впереди быть обрыва!

Оксана ВАСИЛЕНКО, фото Владимира ЗАИКИНА и предоставлено Яковом ХАНОМ, Алматы