В Греции есть всё, а у нас - Метакса!

Известный пианист Гоги МЕТАКСА утверждает, что не уезжал из Казахстана, а просто живет на две страны

     Хотя многие поклонники казахстанского музыканта, одного из основоположников отечественного джаза, были уверены, что еще в 1994 году он навсегда уехал в Грецию. Мы встретились с Георгием Ахиллесовичем в Алматы перед концертом джазовой музыки, посвященным 50-летию биг-бенда под управлением Якова ХАНА.

- Большей частью я здесь, просто не афиширую себя и вижусь в основном только с друзьями. А в Грецию я уезжал на работу, - сразу расставляет точки над “i” легендарный музыкант.
- Но на афише к этому концерту значится: “Гоги Метакса (Греция)”…
- ...хотя на этот концерт я приехал не из Греции, а из своего дома - из алматинской квартиры на улице Ауэзова. И супруга моя здесь. (Улыбается.) До этого я действительно был в Греции. Эта страна хоть и маленькая, но я играю там в разных местах, где-то преподаю в учебном заведении, где-то у меня частные уроки. А все остальное у меня здесь: я гражданин Казахстана, казахстанский пенсионер, и пенсию получаю здесь.
- А почему уезжали в 1994 году?
- Там были наши ребята-музыканты из Москвы, Алматы, которые позвали меня поработать в Грецию. Был у нас такой прекрасный струнный квартет - Яннис МАВРИДИ, Аскар БУРИБАЕВ, Роберт СМАГУЛОВ и Серик СЫРЛЫБАЕВ. Они первые туда уехали, а потом позвали меня. Двое из тех музыкантов остались в Греции насовсем, а двое вернулись: Бурибаев теперь директор алматинского оперного театра, а Сырлыбаев - профессор консерватории в Астане. А я вот с тех пор так и езжу в Грецию на работу. В Патре (третий по величине город в Греции) есть музыкальная школа, которая является одновременно и школой, и училищем, и консерваторией. Я преподаю в этом учебном заведении и джаз, и классику. Но профессиональным музыкальным образованием в Греции мало кто занимается, и за все время с 1994 года у меня было всего где-то пятьдесят учеников, из них профессиональными пианистами стали человек пять. Вообще, во всей стране за несколько лет лишь один или два человека могут получить диплом профессионального музыканта. Для этого в Афинах собирается специальная комиссия под этого конкретного человека, а такие заведения, как в Патре, выпускают начинающих музыкантов со средним образованием. Дальше многие едут, как правило, в Германию, потому что высшего музыкального образования в Греции нет.
- Значит, вы там на вес золота…
- Я не могу так о себе говорить… Конечно, играю там. Но сейчас уже реже - возраст все-таки. А вообще, я там задержался еще и потому, что дочка в Греции вышла замуж, внук по­явился, ему сейчас уже шестнадцать лет. Так и началась моя жизнь кочевая, цыганская. Езжу уже 23 года туда-сюда, как цыган. (Смеется.)
- Почему не останетесь там навсегда?
- Везде хорошо, где нас нет!.. Я вот пришел позавчера в байсеитовскую школу на репетицию детского оркестра под управлением Яши Хана и порадовался, что могу это слышать. Он мне говорит: “Вот этот парень в Швейцарии учился, этот еще где-то, но вернулись”. А я ему: “Так лучше нас ничего нет!” И это правда. Ну, может, Москва еще и Германия. Да и то в Германии все наши, советские. Такой музыки, как у нас, вы нигде не услышите, и настоящие профессионалы есть только у нас.
- Но ведь в Греции все есть!
- А таких профессионалов, которые играют в Алматы на вечере джазовой музыки, вы в Греции не найдете! Это я вам стопроцентно говорю. Там можно, конечно, зайти в музыкальное учебное заведение и найти одного хорошего пианиста, а у нас я вам сразу двадцать найду. Зайду на первый курс алматинской консерватории и найду. А завтра еще двадцать найду.
- Кстати, наши даже очень хорошие классические музыканты жалуются на маленькие зарплаты. А как с этим в Греции?
- Там с этим тоже теперь не очень. В девяностых действительно были очень хорошие деньги. Тем более что я и классику играл, и джаз в клубах. А там мало кто из музыкантов может это совмещать.
- Стало не очень из-за экономического кризиса?
- Да, серьезно бабахнуло. Раньше было больше концертов. И на них даже приезжали звезды мирового джаза и классической музыки, а теперь денег нет - и ничего нет.
- А как в бытовом плане?
- Тоже нелегко. Например, если у пенсионеров пенсии хорошие, то и расходы тоже не сравнимы с нашими. Цены там другие. Скажу как бывший пьяница: если бутылка водки в Казахстане стоит около тысячи тенге, то там цена с шестнадцати евро начинается. (Смеется.) Вот и считайте. Говядина девять-десять евро за килограмм. Дешевле только фрукты, вино и сыры. И они, конечно, прекрасного качества. Так что я, живя на две страны, беру все лучшее здесь и там. Здесь у меня прежде всего музыка, друзья, горы, любимый город, по которому я могу от дома с закрытыми глазами дойти до консерватории. А в Греции - море и рыбалка. Дом, в котором я снимаю квартиру, стоит прямо над Ионическим морем, в нескольких метрах. И из-за рыбы я не смог в прошлом году приехать на такой же джазовый концерт. Вытянул из моря огромную рыбину, но не смог удержать, тянул-тянул, а потом подошел ближе к воде и поскользнулся. Упал и сломал руку. Естественно, играть не мог.
- А чем в Греции занимается ваша дочь?
- Я вышел на пенсию, и она заняла мое место в музыкальном учебном заведении Патры как концертмейстер. Если быть до конца честным, то в свое время я уехал в большей степени из-за нее. Нина родилась в Казахстане, окончила здесь консерваторию, но в девяностых я не видел для нее перспективы. И потому там, в Греции, я сразу сказал директору заведения, куда меня позвали работать: “Я пойду работать, если потом возьмете и мою дочь!” А самому-то мне здесь всегда всего хватало. Я писал музыку к фильмам, к многим постановкам Лермонтовского театра, аранжировал и народную музыку, и казахские кюи. Пусть это был не шоколад, но на хлеб с маслом хватало.
- Вас называют основоположником казахстанского джаза. А как вы оцениваете современное состояние джаза в нашей стране?
- Все-таки первым в нашем джазе был Тахир ИБРАГИМОВ, а я был с ним. Витю ХОМЕНКОВА, моего ученика, тоже можно назвать первым. А Батырхан ШУКЕНОВ разве не первый? Он тоже у меня начинал. И когда пришел ко мне в класс на занятие по общему фортепиано, то по его облику - смуглому лицу и выраженным скулам - я принял его за домбриста. И тут он как заиграл на саксофоне - я аж оторопел! Оказалось, что он уже прошел ленинградскую джазовую школу и все знал. Он тоже был у нас первым, ведь отделение саксофона только-только открылось в нашей консерватории. Сейчас же, думаю, в нашем джазе первый - это барабанщик Кайрат АХМЕТОВ. А если говорить о нынешнем джазе в смысле профессионального образования, то его уровень у нас очень высок. В той же байсеитовской школе пятнадцатилетние мальчишки уже такое бабахают, что я аж потею, когда их слушаю. Конечно, теперь, когда телевидение и радио коммерческие и занимаются зарабатыванием денег, джаз уже не показывают, он не звучит как раньше, поэтому не может конкурировать с попсой. Но я считаю, что со временем джаз перейдет в разряд народной музыки. Он станет необходим, без него нельзя будет обойтись.

Оксана ВАСИЛЕНКО, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы