“Своего Бога я не демонстрирую”

Ермек ТУРСУНОВ (на снимке) - личность неоднозначная, впрочем, как и его фильмы и книги. Одни его обожают, другие грозят кулаком. Но все уважают за искренность и правдивость.
Остался верен Ермек себе и на авторском вечере, который прошел в Алматы.
Автор скандальной “Келин” и философского “Шала” вышел на сцену неспешным шагом в простой футболке и джинсах.
- Давайте это время проведем с пользой, - обратился он к публике. - Посидим по-домашнему, а то вы все такие напряженные. Дети мне перед началом шепнули, что многие зрители одеты лучше меня. Вот вышел посмотреть.
Зал взорвался хохотом и овациями. Обстановка разрядилась.
В первой половине Ермек читал кое-что из своего творчества, а также чужие перлы, собранные за время работы в газете.
Публика слушала и писала записки с вопросами. К слову сказать, вопросов в этот вечер было много, и Ермек открыто и искренне говорил о том, что волнует, печалит и радует его.

Только правду и ничего, кроме правды
- Меня часто спрашивают: не боюсь ли я гнева власти за такие откровения? Не боюсь, потому что правду говорю. Я ведь никого не призываю к революции, наоборот, отговариваю. Среди моих знакомых многие люди говорят мне: “Ты все правильно говоришь. Мы все так думаем. Но ты художник, и тебе ничего не будет за эту правду”.

Настоящих мало
- Мне везет в жизни с учителями. Всегда есть рядом человек, который подсказывает, как жить. В молодости я работал на стройке. И вот как-то подходит ко мне один мастер и говорит: “Я тебя научу одну вещь делать, никогда не помрешь с голоду”. И научил строить туалет. Он мне сказал: “Запомни на всю жизнь: там, где дерьмо - там деньги, а где деньги - там дерьмо”. С тех пор ничего не изменилось. Только настоящих людей все меньше и меньше. Они уходят. На одной из премьер моей картины меня попросили составить список людей, которых я хотел бы пригласить от своего имени. Я написал три фамилии - Герольд БЕЛЬГЕР, Мурат АУЭ­ЗОВ и Сатимжан САНТАБАЕВ. Посмотрел, подумал, достал свою записную книжку, перелистал и понял, что половины тех, кем я восхищался, уже нет в живых.

Ничего святого
- Сегодня модно быть мусульманином, но при этом, на мой взгляд, у всех этих богоискателей есть религия, но нет Бога. В районе, где я живу, есть мечеть, так вот по пятницам невозможно проехать возле нее - пробка. И там такие автомашины, что мне становится неудобно перед Аллахом, как он таких людей держит в очереди. Когда они разъезжаются, такой ор стоит с матами… Бога там однозначно нет. Как-то мне один бизнесмен сказал: “Я мечеть построил. Так что там (показывает пальцем в небо) все нормально”.
Что касается меня, то я никогда не демонстрирую свои отношения с Богом. Мне близки тенгрианство и буддизм, потому что в буддизме вопросы возвращаются к тебе, там нет готовых ответов.

О козе и творчестве
- Когда я снял “Келин”, то даже не ожидал, что поднимется такая буча. На фестивалях я слушал хвалу иностранной публики. В Италии даже вышла на сцену Катрин ДЕНЁВ и сказала: “Я хочу обнять этого режиссера, он снял фильм про меня”. Я подумал тогда: не знал, что у Денёв такая сложная жизнь… А на родине мне эту сцену с козой до сих пор припоминают, а это был проходной эпизод, на который я не делал акцента. Но вот другие сделали. Потом я снял “Кенже” и “Шал”, и все три картины - это мое пошаговое понимание того, как двигалась наша нация, с чего мы начали и к чему пришли.
- Когда собираетесь снимать новый фильм?
- Когда деньги найду. У меня есть несколько готовых сценариев, но нет финансов. Я уже обошел всех наших олигархов. Они хлопают меня по плечу и говорят: “Ереке, вы наша совесть, вы наше всё, но денег нет, потому что в стране кризис”.
- Хотели бы вы снимать фильмы в Америке?
- Когда фильм “Келин” попал в шорт-лист “Оскара”, я был в Америке, ко мне подошел известный продюсер и говорит: “Вот тебе сценарий - снимай”. Я радостный прибегаю в отель и думаю: вот она, тарелочка с голубой кае­мочкой! Начинаю читать, а там вампиры бегают, друг друга едят. Утром приезжает этот продюсер, и я говорю ему: “Не моя это тема”. Он в шоке: “Ты ненормальный, от такого предложения отказываешься! У меня очередь из пятидесяти режиссеров на этот фильм”.
Через неделю он мне звонит и говорит: “Слушай, я тут справки навел про тебя: почитал, что ваша местная пресса пишет, депутаты говорят. Ты говоришь, что вампиры не твоя тема?.. Ты живешь среди них”.

Мне снятся сны на казахском
- Я убежал из страны в 1991 году. Работал в Союзе писателей, и там началось деление на шала-казахов и “настоящих” казахов. Уже тогда эта карта разы­грывалась. В какой-то момент меня все это достало, и я решил сменить страну. Продал все, и вот остался один старый телевизор. Я его включил и думаю: кадр, который сейчас увижу, увезу с собой. Включаю - там домбрист играет. Я запомнил это и уехал. Двенадцать лет мотался по миру. Очень скучал. На домбре научился играть, но самое главное - мне сны стали сниться на казахском языке. И как бы я все ни проклинал, как бы я ни ныл - от себя не убежишь.

Надежда ПЛЯСКИНА, фото Романа ЕГОРОВА, Алматы