Последний крик первенца

Супруги Анастасия и Сергей ШТАРК из Алматы обвиняют медиков в смерти своего новорожденного ребенка.

Убитые горем родители, которые все еще не могут прийти в себя, вместе почти два года. Это был их первый долгожданный и очень желанный ребенок. Мальчик. 

- Как вы его назвали? - спрашиваю осторожно, чтобы не вскрыть еще не зажившую рану.
- Юра, - тихо произносит его мама. - Я видела его всего несколько раз - после родов и потом, когда он лежал в больнице.
Говорить об этом трудно. Анастасии приходится собирать эмоции в кулак, чтобы не расплакаться. Она будто возвращается в прошлое и вспоминает, как все начиналось:
- Всю беременность я наблюдалась у врачей, выполняла все их назначения, ходила на УЗИ. Все шло нормально, никто не говорил мне о том, что после родов могут быть какие-то проблемы. Мы были спокойны и ждали того самого дня, когда наш малыш появится на свет.
Рано утром 21 августа у Анастасии отошли воды. Примерно в половине десятого утра муж привез ее в алматинский родильный дом № 1 - там она должна была рожать по месту прописки. Ни с кем из врачей Штарк заранее не договаривались. У Анастасии взяли анализы. Осмотрели, перевели в палату. Тогда же, как вспоминает женщина, ей сказали, что нужно подождать, пока начнутся естественные роды: даже срок назвали - шесть часов утра следующего дня.
- В течение дня госпитализации меня обследовали, - рассказывает наша героиня, - а примерно в десять вечера у меня начались схватки. Легкие, нечастые. Мне сказали, что в родблок меня переведут лишь после того, как интервал между схватками будет равен трем-четырем минутам. Я не единожды подходила к врачам, но мне повторяли: “Будем ждать”. В половине седьмого утра в родильную палату зашел мой муж, который должен быть стать партнером по родам. В половине восьмого мне поставили вызывающий роды укол. Около десяти я начала рожать. На тот момент ребенок находился без вод 27 часов (Штарк считают, что именно это и стало причиной гибели их первенца. - О. А.). В одиннадцать на свет появился мой мальчик. Он не закричал, он просто лежал у меня на груди и хрипел.
- Сергей, а вы ведь присутствовали и все это видели?
- Да, я все видел. Но потом нам сказали, что в ходе разбирательств к моему мнению не будут прислушиваться, так как я заинтересованное лицо. Помню, как Настя спросила у врачей: “Ребенок хрипит. Это нормально?” - “Нормально”, - отвечают. - “Почему он сине-фиолетового цвета?” - “Это вполне естественно”. Потом принесли весы. Мы узнали, что наш мальчик весит 3500 при росте 53 сантиметра. Когда медсестра начала его одевать, он закричал (единственный крик, который мы услышали). С момента его рождения прошло минут 20. Для нас это стало облегчением, мы думали, что все обошлось.
Но это было началом конца. Тогда супругам Штарк в первый раз сказали, что на голове их сына обнаружили гнойничковую сыпь, а буквально через час оглушили новостью о том, что малыш покрыт какими-то болячками и его перевезут в другую больницу. Потом все развивалось настолько стремительно, что Анастасия не могла угнаться за всем тем, что происходило с ее первенцем.
- Мне сообщили, что у ребенка вирусная инфекция легких, которая развилась на фоне того, что во время беременности у меня был якобы тонзиллит. Но я утверждаю: этот диагноз мне приписали - его у меня в жизни не было! - настаивает молодая женщина.
В тот же день, 22 августа, мальчика увезли в центр детской неотложной медицинской помощи, госпитализировали в отделение реанимации. Наутро ей сообщили, что ребенок в критическом состоянии... Она собралась и поехала в больницу. Тогда Анастасия в последний раз видела своего сына: 23 августа в 13.10 малыш умер.
В выписке из медицинской карты зафиксировано: “...диагноз: внутриутробный сепсис, молниеносное течение. Везикулопустулез (то самое гнойничковое поражение кожи. - О. А.) волосистой части головы, шеи, туловища, живота, обеих верхних и нижних конечностей. Внутриутробная пневмония, острое течение, тяжелая форма. Кардит (воспаление оболочек сердца. - О. А)...” Еще в одном документе - протоколе разбора ранней неонатальной смертности - есть такие строчки: “патологоанатомический диагноз - неонатальное поражение кожи. Сепсис. Смерть ребенка условно предотвратима. Причиной ранней неонатальной смертности послужила перенесенная вирусная инфекция матери во время беременности...”
Но супруги Штарк с этими диагнозами не согласны, они считают, что их малыша не стало совсем по другим причинам.
- Мы разговаривали с патологоанатомом, который проводил вскрытие в день смерти нашего сына, - говорит Анастасия. - Экспертиза показала, что сепсиса и везикулопустулеза не было. Не была обнаружена и какая-либо инфекция в плаценте и околоплодной оболочке, на которую ссылались врачи городского родильного дома № 1 Алматы, пытаясь убедить меня в том, что именно моя инфекция стала причиной смерти ребенка. На фоне 27-часового безводного периода у новорожденного развилась гнойно-очаговая пневмония. Установленная причина смерти - вторичная асфиксия с геморрагическим синдромом, из-за которого началось кровоизлияние в сердце и печень. Еще у ребенка развилась болезнь гиалиновых мембран - она характерна для недоношенных детей и связана с незначительными нарушениями в работе легких. Как уверил патологоанатом, при правильно выставленном диагнозе и адекватном лечении ребенка вполне можно было спасти. А сейчас говорят, что во всем виновата я: у меня стафилококк, я инфицирована, а врачи все делали по регламенту...
24 августа Юру похоронили, а 25-го Штарк обратились с заявлением о возбуждении уголовного дела в ДВД Алматы и прокуратуру.
- Врачи подводят все к тому, чтобы сделать себя невиновными, - разводит руками Сергей, который почти все время нашего разговора молчит, переживая все внутри. - Нам все говорят, что доказать свою правоту будет очень трудно, но мы все равно будем идти до конца! Не хочется оставлять это безнаказанным.
Официальный представитель ДВД Алматы Салтанат АЗИРБЕК сообщила нашей газете: “Данный факт зарегистрирован в едином реестре досудебных расследований, другими словами, возбуждено уголовное дело по части 1 статьи 317 “ненадлежащее выполнение профессиональных обязанностей медицинским или фармацевтическим работником”. Назначена медицинская экспертиза. Заключение по нему пока не получено. Дело находится в производстве”.

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы