Возвращение мамы

Это был очень скорый суд - четверых детей лишили мамы за одно заседание. Иск подала павлодарская школа № 39, в которой учился старший сын: он прогуливал занятия и бродяжничал, а как-то сбежал из дома и был задержан в Семее. Судья настолько не заморачивался, что даже перепутал в решении год рождения. Папы едва не запрыгали от радости и немедленно написали отказ, каждый от своего ребенка, чтобы не платить алименты. Мама против иска не возражала, но сразу после оглашения заявила, что вернет детей. Для этого ей понадобилось пять лет.

Судья специализированного межрайонного суда по делам несовершеннолетних Павлодарской области Марина ИВАНОВА называет историю Асем ШАРИПОВОЙ, пять лет изо дня в день терпеливо и безропотно доказывавшей, что она достойна быть матерью своим детям, уникальной.
- Заслуживает уважение сама женщина - как она хотела, чтобы ее восстановили, как старалась! - говорит судья. - Но особенно меня потрясла директор и воспитатели детского дома. Отнеслись к детям с заботой и любовью и стали для матери примером того, с каким трепетом нужно относиться к своим детям. За эти годы жизни в казенной семье дети не только не озлобились, но поднялись на более высокий уровень развития. Мальчик, который раньше бродяжничал, оказался спокойным, рассудительным, умным парнем. Читали бы вы его сегодняшние школьные характеристики! И маму в детдоме не оттолкнули, хотя формально имели на это право. Летом 2015 года директор детдома даже разрешила маме забрать детей на лето, хотя ее за это могли наказать. Носились, одним словом, с этой мамой... Сработал, наконец, механизм, ради которого создавался и наш суд в том числе, - не казенного подхода.
Пять лет назад Асем Шариповой не исполнилось и 30, а она уже была многодетной матерью с четырьмя детьми, которых растила одна. Работала на стройке с восьми утра до пяти вечера. Детей запирала дома, ключ оставляла соседке. Соседка звонила ей на работу в панике: зашла покормить детей, а Нурболата снова нет. Нурболат, старший сын, которому тогда было 11 лет, выбирался через форточку и зависал в клубах с компьютерными играми или просто бродяжничал. Прибегая с работы, мать отправлялась его разыскивать. Кроме него у Асем росли девятилетняя Жулдыз, пятилетняя Сабира и четырехлетний Тимур.
Что еще, кроме Нурболата, поставила в вину Шариповой школа, готовя судебный иск о лишении ее родительских прав? “Ответчица не имеет постоянной работы и заработка, испытывает материальные затруднения, нет возможности отапливать комнату. Семья является многодетной, неполной и малообеспеченной, жилье снимают (частный дом), дети не прописаны. Мать имеет временную прописку”.
- В том, первом решении суда много чего непонятного, - рассказывает директор ГУ “Детский дом семейного типа Лебяжин­ского района” Айнур АЛЬТАЕВА. - Тем более что Асем не пила, на учете никаком не состояла в 2011 году и не состоит сейчас. Она симпатичная, хорошая женщина. Просто не везло, наверное. Мама, у которой Асем была единственной дочерью, рано умерла, поддержать было некому. Бывшие мужья - вообще отдельная песня, оба до сих пор сидят на шеях своих матерей, ничего мужского. Асем очень хотела вернуть детей, но после лишения родительских прав была потерянная, не знала что и как делать. Мы ей сказали: если у тебя будет постоянная работа, жилье свое, поможем.
- А как вы перевоспитывали Нурболата? - интересуюсь я.
- Да вы знаете, нам его особо перевоспитывать-то и не пришлось, - отвечает директор детдома. - Когда ждали приезда детей, переживали, конечно, что Нурболат будет сбегать. Это же городские дети, а у нас деревня. Думали: вдруг мальчик захочет сбежать в город и с ним по дороге что-то случится. Но, мне кажется, в тот момент, когда его отлучили от мамы, он резко повзрослел. Сказал нам сразу, с порога: “Побегов не будет. Я понял, как всех подвел - и маму, и сестер с братом”. Мы ему говорили, что мама может вернуть свои права, но для этого нужно ей помочь: хорошо учиться, не пропускать школу.
За все четыре года Нурболат ни разу не пропустил занятий! Была стопроцентная посещаемость, прямо хоть в книгу рекордов подавай. Ходил в школу, даже когда болел ангиной и ему назначили постельный режим. Асем после суда не пускали в детдом целый год. Так было положено - дети должны были привыкнуть к новому месту и воспитателю. А когда они адаптировались, Айнур Альтаева подняла трубку телефона и произнесла заветное слово: “Приезжай”. Асем уже работала бригадиром штукатуров-отделочников. В свои выходные она садилась на первый утренний рейсовый автобус и ехала в Лебяжинский район. Варила детям супы и каши, проверяла уроки. Дети от нее не отлипали. И спрашивали: “Как продвигается дело с документами?” Как-то в детдом обратилась семья, которая захотела усыновить детей Шариповой. Жулдыз схватилась за трубку: “Мама, поторопись!”
Но как ни торопись, жилья своего у Асем не было. Зато вокруг стало появляться все больше отзывчивых людей. Как будто в качестве компенсации за прошлые годы, когда она со своими проблемами оказалась никому не нужна: ни социальным службам, которые не назначали многодетной семье пособий, гоняя мать из кабинета в кабинет из-за того, что у ее детей разные фамилии и прописка, ни руководству школы, которому лучшим способом избавиться от проблемного ученика показался детдом.
- Вы-то сами почему поддержали иск, почему не возражали на суде? - спросила я Асем по окончании всей этой истории.
- Потому что думала: раз не смог­ла справиться с побегами Нурболата, действительно не имею права на детей, - ответила она. - Мне же никто тогда не сказал, что есть такой синдром бродяжничества. К нам домой ежедневно являлись чиновники и прокуроры, бесконечно вытряхивали все из шкафов. Было страшно. Когда сына нашли в Семее, сообщили журналистам нескольких рес­публиканских телеканалов. Я еще не знала, во сколько его привезут домой, а журналисты уже дежурили с камерами. Потом показывали, как я его укутываю в одеяло, сажаю в машину, чтобы отвезти домой. Все вокруг осуждали, тыкали пальцем. Я вроде бы и не робкого десятка всегда была, но тогда растерялась.
Первым Асем поддержал директор строительной фирмы, в которой она работала бригадиром. По собственной инициативе он как-то заехал в детдом, пообщался с ребятами и с того дня не отставал от матери: “У тебя такие замечательные дети, я помогу, чем смогу, ты обязана их вернуть”. Затем в детдом приехали дядя и тетя Асем. И тоже поразились тому, какими дружными и добрыми растут ребята. Они посовещались на месте и решили: свои дети выросли, у всех уже собственные семьи и квартиры, поэтому две комнаты пятикомнатной квартиры вполне можно выделить Асем и ее детям. Так, через пять лет, прошедших после того страшного решения первого суда, пазл и сложился: постоянная работа, постоянное жилье, дети, рвущиеся к маме, и их общая победа - Асем снова признана мамой своим детям.
- Прощались с детьми, конечно, очень тяжело - признает Айнур Альтаева. - Особенно с Сабирой и Тимуром. Они же совсем маленькими к нам приехали. Помню, на новом месте боялись одни спать, так с ними все эти годы мама-воспитатель и проспала в одной комнате. Но когда сказали, что мама восстановилась в правах, дети завели привычку: каждый день заходили ко мне в кабинет и хором спрашивали: “Вы не знаете, сколько там у нас до отъезда дней осталось?”
В последней четверти учебного года дети Асем пойдут в новую городскую школу. А пока они очень любят по вечерам, дождавшись маму с работы, улечься вместе на диване и болтать ни о чем.

Ольга ВОРОНЬКО, фото автора, Павлодар