Психолог на доверии
В Алматы начала работу психологическая служба для детей и подростков - фонд “Институт равных прав и равных возможностей Казахстана”. Возглавила фонд Маргарита УСКЕМБАЕВА (на снимке), одна из инициаторов создания “телефона доверия” для детей и молодежи.
Родители учеников младшего класса одной из алматинских школ, чтобы выявить воришку, “благодаря” которому у их детей пропадали вещи, обратились к… психологам. Поставить видеокамеру, чтобы запечатлеть преступление, как оказалось, родители не могут: это нарушает права детей. Психологи приступили к работе.
- Мы не ставим задачу указать конкретно ребенка, который занимается воровством, - говорит Маргарита Ускембаева.
- Разве не этого родители хотят?
- Мы выявим в классе группу риска, - продолжает Маргарита, - и, работая со всем классом, не будем говорить о воровстве, не будем морализировать. Поменяем их самооценку, повлияем на уровень их притязаний… Случаи, когда ребенка, взявшего чужую вещь, выставляют у школьной доски, демонстрируя ему свое презрение, травмируют и могут закрепить такое поведение: он будет воровать, к примеру, не у себя в классе, а где-нибудь в другом месте. Или сработает замещающий механизм: перестанет воровать, но начнет врать.
После нашей работы воровство в классе прекратится, если, конечно, речь не идет о клептомании.
- Согласны ли родители с тем, что с их детьми вы собираетесь встречаться аж до конца учебного года?
- Наш фонд хотел бы поменять отношение родителей к детским психологам. Многие успокаиваются после нескольких консультаций. Мы хотим внедрить практику длительного консультирования. Это необходимо детям.
- Представляю реакцию родителей, которые это прочтут: вас тут же обвинят в том, что вы стремитесь побольше заработать…
- Наш фонд дает консультации бесплатно - это наша принципиальная позиция. Мы учитываем, что у ребенка нет личных денег, а взрослые могут этим манипулировать.
- Маргарита, зачем вы добровольно поддерживаете связь с теми ребятами, которые обращались к вам раньше? У вас не хватает клиентов?
- Проблема, с которой ко мне обращались, у меня все время прокручивается в голове, я думаю о том, что еще надо сделать, поскольку ребенок всегда уязвим, всегда не защищен. Мама одного мальчика вышла замуж, и новый муж поставил ей условие: или я, или твой сын. Мама отправила сына жить к бабушке. А у ребенка сложилась очень сильная эмоциональная связь с матерью. И когда мать оттолкнула сына от себя, парень это тяжело переживал, несколько раз резал вены на руках. Мы его научили контролировать свое эмоциональное состояние.
И теперь, когда он вырос, мне важно знать, как он живет дальше. Я позвонила на днях и услышала, что, поссорившись со своей девушкой, он разбушевался и перебил в подъезде все электрощитки.
Отношения матери и ребенка не были реализованы до конца, и теперь он эти недооформившиеся отношения переносит на девушку. Речь идет об эмоциональном опыте. Мальчик периодически впадает в состояние аффекта. Я предложила ему выстроить свой эмоциональный мир настолько, чтобы он мог управлять собой, когда гневается… Он принял помощь и работает над собой.
Также я поддерживаю связь с девочкой, которую консультировала два года назад. Ей тогда было 14 лет, и у нее тоже были попытки свести счеты с жизнью. Мы не дали ей попасть в спецучреждение для людей с нарушением психики, куда ее направили. Девочка была беременна, рожать ей было нельзя, мы нашли хорошего гинеколога… Я до сих пор страдаю: после аборта она теперь сможет забеременеть, если только произойдет чудо. Потом она захотела учиться, и мы ей подыскивали колледж по интересам.
- Вам не кажется, что она вас просто использовала? Вы ведь бесконечно решали проблемы, которые она сама себе “привозила”…
- Мы исходили из того, что девочке было всего 14 лет, даже если она “использовала” нас, как вы говорите, то делала это неосознанно. С тех пор, как мы с ней стали работать, она не делала суицидных попыток - это наше главное достижение. А все остальное - ее жизнь, она имеет на это право. Наша задача - помогать.
- Тяжело работать с трудными детьми?
- Я бы не стала употреблять слово “трудный”. Скорее это педагогически запущенные дети.
- Вы, наверное, ко всему уже привыкли и не испытываете шок от историй, с которыми к вам обращаются?
- Еще как испытываю! Пришла ко мне девушка с бабушкой и дедушкой. Рассказывают: ее папа насиловал девять лет. Девушка решилась рассказать об этом маме. Мама сначала не поверила, а потом сказала: мол, все так живут.
Мы предложили девушке написать заявление в РОВД, на что мама ей сказала: если ты напишешь, то папа пострадает, наша семья разрушится, и я от тебя откажусь. И дочь не стала писать.
А когда девочка сообщила папе, что она уходит к бабушке, тот ей сказал вслед: теперь твое место на улице Саина (место обитания в Алматы девиц легкого поведения. - Ред.).
- А дети могут обидеть взрослых?
- Расскажу случай из моей практики.
Я диагностировала девочку шести лет. Она отказалась идти к бабушке, заявив: дедушка меня целует в губы! Тут в большой семье началась паника.
Дело в том, что бабушка недавно вышла замуж. Всех насторожило поведение “нового дедушки”. Он не стал объясняться - просто сказал: я ухожу.
Выяснилось: девочка была на свадьбе бабушки и видела, как после криков “горько!” новобрачные целовались. Потом она поместила эту картинку в область своих фантазий. Кстати, позже в разговоре с бабушкой она призналась, что все это придумала.
Но это относительно безобидный случай. На самом деле, как показывает опыт нашего “телефона доверия”, дети нуждаются в психологической помощи специалистов. И один наш фонд не решит проблему, как не решат ее и школьные психологи, на каждого из которых приходится по 1200 человек. Ведь треть жителей страны - это дети.
Хельча ИСМАИЛОВА, ismailova@time.kz, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы
