Красной нитью

У солистки театра оперы и балета имени Абая Сауле РАХМЕДОВОЙ на запястье тонкая красная шерстяная нитка. Балерину замучили вопросами: уж не подалась ли она вслед за Мадонной в адепты учения каббалы? На самом деле эта нитка не более чем психологический фокус - когда становится особенно тяжело в родном театре, в который Сауле так рвалась из Америки, она не стискивает зубы, а смотрит на запястье и заставляет себя расслабиться.

Марго, американский хореограф, приехавшая по приглашению Сауле, чтобы поставить современный балет на тему казахской легенды, смеется: “Не слишком ли тонкая нитка? Может, тут нужен канат?”

- Сауле, скажите честно, вы не жалеете, что вернулись сюда?

- Немного жалею, особенно когда сталкиваюсь внутри театра с негативным отношением, банальной завистью.

- Как будто в Америке театры не построены на интригах…

- Конечно, интриги есть и там, но они не процветают в такой мере, как это происходит здесь. Я работаю в Алматы первый сезон, но еще не танцевала. Такое ощущение, что кому-то просто очень не хочется или невыгодно, чтобы я работала в этом театре. У нас в балетной труппе сейчас вообще сумасшедший дом.Но больше всего меня беспокоит то, что фактически мне не дают работать на полную катушку. Возможно, кого-то раздражает моя активность, хотя я просто хотела сделать что-то полезное для театра.

Подробнее говорить о личных проблемах Сауле не хочет, выносить сор из театральной избы - дело неблагодарное: балетную труппу лихорадит не первыйц год. Никакой правдой тут никого не удивишь, а судьбу выношенного проекта поставить под удар - в два счета. Еще можно прослыть особой с неуживчивым характером, а это почти приговор профессиональной карьере.

- Что значит не дают танцевать? Как это: вы в штате и зря получаете зарплату?

- Очень просто, предлагают партии второго плана, а я солистка - знаю себе цену.

- Еще в чем могут вас притеснить?

- Например, сейчас много разговоров о предстоящей постановке “Тлепа”, но мое участие в этом проекте словно сознательно умалчивается. Возможно, кому-то это покажется мелочью…

Подвел балерину патриотизм. Поработав в Америке, она решила вернуться на родину... Казалось, что с ее опытом, с ее контактами она сможет не просто танцевать, но и предложить родному театру интересный проект мирового уровня. Два года назад Сауле, будучи участницей фестиваля “Концерты на родине”, услышала симфоническое произведение “Тлеп”. В основе музыки, написанной современным композитором Карлом Дженкинсом, старинная семейная легенда о любви юноши и девушки и злом роке, который разлучает два сердца, так что юноше остается только посвятить любимой мелодию на кобызе. Бизнесмен и меценат Саппар Искаков, потомок рода, хранящего легенду, услышав об идее сделать из “Тлепа “еще и современный балет, пришел в восторг. Он был готов оплатить постановку и подарить спектакль театру родного города. Сауле подобрала интересную команду: хореограф и художник по костюмам - американцы, превратить симфоническое произведение в балет должен был Алмас Серкебаев. В нашем оперном тоже были не против постановки, особенно если финансировать ее будет меценат. Но премьера, запланированная на конец декабря, переносится как минимум на месяц. На этот раз виноват злой рок.

- У нас в связи с кризисом возникли финансовые проблемы, тем более что наш меценат связан со строительным бизнесом, - вздыхает Сауле. - Так что в настоящее время у нас есть только половина суммы, необходимой для оплаты всех расходов. И сейчас мы ищем остальные деньги.

Мы - это в основном Сауле. Если раньше ее задачей было собрать команду, решить организационные проблемы и работать над главной партией, то теперь балерине пришлось переквалифицироваться из неземного создания на пуантах в хваткого продюсера. Она улыбается по-американски: “Это интересный опыт!”

- Раньше я никогда ничем подобным не занималась, тем более в Америке. Нам не хватает примерно 6-7 миллионов тенге: бюджет постановки - 12 миллионов, то есть примерно 100 тысяч долларов. Я не думаю, что это очень много - невозможно сделать хороший балет за 20 тысяч долларов. Конечно, в Америке я только танцевала. И теперь мне невольно приходится открывать в себе новую профессию, жаль, что все совпало с экономическим кризисом.
Тем временем в театре полным ходом идут репетиции. Дареному коню в зубы не смотрят, но уже нашлись доброхоты, которые возмущаются тем, что балет “не казахский”. Действительно, ни в костюмах, ни в пластике нет прямых этнических цитат. Да и сам балет задумывался как современное шоу с красочными костюмами, такое, которое после премьеры можно будет повезти в Нью-Йорк. И которое, возможно, будут ставить потом и в других театрах.

- Я бы хотела, чтобы этот балет сильно отличался от привычных для нашего театра постановок, чтобы он был неожиданностью для казахстанского зрителя.

Сауле вторит хореограф-постановщик Марго - так же ослепительно улыбаясь, так же расточая цветистые комплименты, невзирая на всяческие “но”.

- В современном балете солисты неотделимы от кордебалета, а у вас это практически две разные труппы, два разных расписания, и невероятно сложно даже просто устроить совместную репетицию. Конечно, не все танцоры одинаково готовы к экспериментам, я, в свою очередь, тоже стараюсь на них не давить. Мне приятно, что я работаю в такой жизнерадостной и теплой стране, побывав здесь, я открыла, что казахстанцы вообще и алматинцы в частности полны страсти. Они очень любят жизнь, и это заметно во всем. А больше всего меня трогает местный обычай приносить посетителям пледы в горных кафе. Хотя я столько ездила по миру, что меня очень трудно чем-то удивить.
Насчет местной теплоты и жизнерадостности нисколько не обольщается Булат Аюханов, мятежный мэтр казахстанского балета. И на вопрос, почему же казахстанцы, поработавшие за рубежом и получившие какой-то свежий опыт, обычно не могут применить его на родине, отвечает первым делом:

- Не лезьте вы в это. Интриги есть и будут в любом театре. Я к Сауле прекрасно отношусь, но ее никто не видел на сцене - она танцевала в Америке модерн. А тут классика, тем более что партии расписаны на три месяца вперед. Ей предложили не заглавную партию, а она отказалась. Она и в Астане все пыталась открыть джаз-балет. Но какой нам джаз-балет! У нас же другой менталитет, нам плясовую русскую с водкой подавай, а не джаз.

- Так что же, нам так и танцевать и смотреть до скончания веков “Лебединое озеро”?

- Так мы и до него не доросли, делаем его на четверочку с минусом в лучшем случае. И то благодаря преподавателям из России, которые здесь создали школу классического танца. Я вообще против модерна, потому что все, что пытаются сделать наши постановщики, вторично. Я уже не говорю о том, какой казахский балет может поставить американка? Да и сама Сауле пятнадцать лет не была здесь… Не лезьте вы в это.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото из архива Сауле РАХМЕДОВОЙ, Алматы