Сыны сбываются

Лучше когда дети отдыхают на природе, чем когда природа отдыхает на детях. Истина простая и нам, в общем, очень понятная. А вот американцы наверняка сказали бы по-другому: “The child is the father of the man”, что в вольном переводе значит: “Все мы дети своих отцов и отцы своих детей тоже”. Тохтар КАРСАКБАЕВ - тоже сын. Сын знаменитого Абдуллы Карсакбаева, режиссера хрестоматийной картины “Меня зовут Кожа”. Просто у Тохтара, в отличие от отца, не заладилось на родине, и он с семьей переехал в США. Так уж случилось, что казахстанским кинематографом ему почему-то легче заниматься в Америке.
  
 Тохтар с супругой Майрой активно вращается в голливудской кинотусовке, пытаясь вытянуть казахстанские проекты на международную орбиту. Они, например, брали на себя организацию приезда некоторых звезд на международный кинофестиваль “Евразия”. А сейчас трудятся над нашумевшим проектом Стивена СИГАЛА “Чингисхан”. Комментарии к сценарию по взаимной договоренности составляет Олжас СУЛЕЙМЕНОВ, и, может быть, это будет первый равноправный казахстанско-американский фильм.

На снимке: Тохтар (справа) с супругой Майрой и сыном Мусой на приеме в Посольстве Казахстана в США


- Наверное, смысла нет спрашивать, почему вы уехали.

- Нам было тесно творить в ограниченном пространстве, коим является казахстанское кинопроизводство. В нашей стране чиновничья взаимозависимость на корню душит творческое начало. У нас есть прекрасные руководители, но и они заложники сложившейся системы. Когда на карту поставлена карьера или интересы культуры страны, чиновники, естественно, выбирают карьеру. Новые идеи, инициативы, поиск крупных финансовых вложений для поднятия культурного имиджа страны их мало волнуют. Они годами работают по устаревшим планам, ибо так комфортнее. Крупные проекты чиновников просто пугают. Если даже кто-то и не берет взяток, то думает, что его все равно в этом будут подозревать. И поэтому легче отказаться - такая психология у них.

- Тохтар, ваша фамилия - она мешала или помогала по жизни?

- И то и другое. С одной стороны, многие люди, близкие к искусству, всегда выражали мне свое уважение. Я от этого ничего не имел, просто было приятно... И еще возникало чувство какой-то ответственности, что ли. С другой - у меня всегда были проблемы с творческой работой на “Казахфильме”. Видимо, там считали, что природа непременно на мне должна была отдохнуть, и на мои сценарии не обращали никакого внимания.

- Вам оттуда, издалека, наверняка лучше видно, что мешает нашему кино хорошо “танцевать”?

- Много чего: коррупция, бюрократия, подхалимаж. Тот же казахфильмовский худсовет оставляет желать лучшего. Худсовет - это экс­пертный орган, который должен кропотливо отбирать достойные проекты. Про это, похоже, забыли. В 80-х годах прошлого века главным редактором “Казахфильма” был Олжас Сулейменов, и я помню, какая была творческая мастерская с не показушными дискуссиями, постоянными поисками. Короче говоря, как ни странно, в застойные годы творческой демократии было больше.
  Уже наивно ссылаться на то, что у нас проката нет или население маленькое. Мы недавно вернулись с Украины - работали с нью-йоркской кинокомпанией Ikana Media LLC над документальным фильмом. В украинском кино проблем не меньше, чем в Казах­стане, притом что население почти 50 миллионов. Просто ни у нас, ни у них нет системы кинопроизводства, отвечающей требованиям передовой киноиндустрии. Можно, конечно, продолжать снимать фильмы на государственные деньги, которые не надо возвращать. Потом эти фильмы не показывать у себя на родине, ссылаясь на то, что нет проката. А перед государством отчитаться, что фильм получился успешным, так как завоевал призы на фестивалях. Но надо, наверное, помнить, что главный судья - не жюри фестивалей, а свой казахстанский народ. Государство выделяет деньги не только для того, чтобы казахстанские фильмы понравились международным жюри, но и для того, согласитесь, чтобы они полюбились народу. А так наше кино никогда не выйдет из этого показушного ребуса. Мы предлагали и предлагаем создать совместный казахстанско-голливудский, естественно, коммерческий фильм. У нас есть реальные возможности вложить 50 процентов от бюджета (речь о фильмах стоимостью от 10 до 70 миллионов долларов США), и мы обещаем выгодную сделку - погасить в первую очередь казахстанскую долю вложения. В наших силах привлечь звезд класса “А”, таких как Кевин КОСТНЕР, Шарлиз ТЕРОН, Антонио БАНДЕРАС и так далее. У голливудских партнеров есть договоренность с тысячами кинотеатров и десятками дистрибьюторов Америки. Хотя бы один, для начала, такого рода фильм поднял бы казахстанское кино на международный уровень.

- Ну и что ответила вам наша сторона?

- Мы предлагали проект Министерству культуры. Там нам ответили, что на такие кинопроекты необходимо привлекать частных инвесторов. И директор “Казахфильма” Сергей АЗИМОВ сказал, что государство не выделяет на фильмы такие деньги. По идее, все правильно. Но, на наш взгляд, необходимо создать отдел при Министерстве культуры, который будет изучать международный опыт кинематографии, и на этой основе создать механизм современного кинопроизводства. Затем этот отдел должен искать успешных партнеров и находить инвесторов, а не спонсоров для кинопроизводства. Кино для наших бизнесменов - это рискованный бизнес. Хотя если в проект привлечены знаменитые актеры, режиссеры и толковые продюсеры, я думаю, у нас найдутся инвесторы. Но ни в коем случае не надо их принуждать - тогда хороший фильм точно не получится.

- Понятно, что системы кинопроизводства Казахстана и США различаются, как государственные флаги, но все же: в чем главная фишка?

- Во-первых, в Америке кино - это бизнес. Во-вторых, в США режиссеры и продюсеры всегда думают о том, как грамотно распределить выделенную на картину сумму, чтобы потом получить большую прибыль. Историю с созданием “Титаника”, наверное, все помнят - Джеймс КЭМЕРОН отказался от зарплаты, пока не снял свой шедевр... В-третьих, СПИЛБЕРГ как-то сказал, что теперь может позволить себе снять авторский фильм, потому что его уже не волнует, будут ходить люди на его картины или нет. Для них авторское кино - это роскошь. В-четвертых, Голливуд с самого момента возникновения работал на позитивный имидж страны. В минобороны США существует отдел по связям с кинопромышленностью. Продюсеры отправляют сценарий в Пентагон в надежде: а вдруг понравится. И тогда все будет - и танки, и самолеты, причем за небольшие деньги, а то и бесплатно. В-пятых, одно из отличий американского кино от казахстанского и того же российского - это глобализация героического психотипа. Голливудская история “подвига, любви и смерти” всегда претендует на некую универсальность, близкую хоть американцу, хоть русскому, хоть тайцу. Да, это делает героев прямолинейными и шаблонными. Но это же делает их героями глобальными. Главное в нем не историческая правда, а психологическое правдоподобие - важно, что зрители безоговорочно поверили герою. Голливудские герои в самых ужасных обстоятельствах сохраняют благородную общечеловечность. И ты себя с ними бессознательно идентифицируешь. Любители интеллектуальных арт-хаусных упражнений могут сколько угодно иронизировать по поводу убогости голливудских шаблонов, но именно они, эти простенькие уловки, правят миром и влекут массового зрителя в кассу. В конструировании героического начала главное - следование нетленным ценностям. Один из американских критиков назвал их четырьмя F: family, faith, flag and freedom (семья, вера, флаг и свобода. - Т.Б.)

- А скажите, не трудно было вам вживаться в этот флаг, в эту семью и эту свободу?

- Трудности были, куда же без них? Но, как говорил Линкольн: “Я слишком хорошо знаком с разочарованием, чтобы огорчаться”.

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, тел. 259-71-96, e-mail:tulegen@time.kz
Фото из архива семьи Карсакбаевых