По материнской линии

После прогремевшего в Киргизии неожиданного скандала, когда госорган подал на писательницу и гражданскую активистку Алтын КАПАЛОВУ в суд за то, что она дала своим детям матчество (матроним), мы решили выяснить, возможно ли в Казахстане подобное отрешение от отцовства, зафиксированное в документах, удостоверяющих личность.

В соседней республике все началось с того, что жительница Бишкека Алтын Капалова, ранее лишившая родительских прав отцов своих троих детей по причине того, что те совершенно не участвовали в их жизни, решила с одобрения сыновей и дочери не только сменить им фамилии, но и заменить отчества на матчества. В отделе государственной регистрационной службы (ГРС) на основании решения суда о лишении отцов родительских прав пошли навстречу женщине. Но после того, как Капалова публично рассказала о том, что у ее детей теперь вместо отчеств матчества, ГРС Киргизии обратилась в суд с иском об аннулировании такого переименования. Писательнице такой поворот событий очень не понравился.

“Ты должно соблюдать правила международных соглашений о гендерном равенстве и о борьбе со всеми видами дискриминации в отношении женщин, - обратилась Капалова (к слову, активная феминистка) к родному государству на своей странице в Facebook. - Ты должно вписать в закон, что мамы имеют такие же права, как и отцы, что дети могут носить двойные, тройные фамилии или имя и фамилию мамы, вместо того чтобы подавать на меня в суд. Я не нарушила закон, я нарушила патриархальные устои. И ты не можешь отбирать у меня и у моих детей базовое право на имя и фамилию… Может, мы уже начнем делать шаги в сторону гендерного равенства?”

Кстати, в России, у другого нашего соседа, матронимы уже давно в ходу. В частности, еще в 2012 году житель Екатеринбурга добавил к своему отчеству матчество и стал Веро-Викторовичем. В 2017-м жительница Санкт-Петербурга стала Катериной Раисовной, а еще через пару лет Мария Чернобровкина из Томска назвала свою дочь Елизаветой Марьевной. И эта тенденция становится популярной.

При этом российским законодательством матронимы не предусмотрены, но и прямого запрета на их использование нет. Семейный кодекс РФ гласит, что ребенку дается отчество по имени отца, если иное не предусмотрено национальными обычаями или законами субъектов федерации. Например, постановлением правительства Бурятии ее жители могут давать детям фамилии, образованные от имени отца или матери. Кроме того, федеральный закон об актах гражданского состояния закрепляет за любым россиянином старше 14 лет право менять отчество на любое другое по собственному желанию.

Смогут ли наши граждане давать своим детям матчества и были ли такие случаи? За разъяснением мы обратились в Министерство юстиции, в чью компетенцию входят подобные вопросы.

“Согласное статье 15 Гражданского кодекса РК гражданин приобретает и осуществляет права и обязанности под своим именем, которое включает фамилию и имя, а также по желанию - отчество. Понятие “матчество” в законодательстве РК не предусмотрено. В этой связи сообщаем, что фактов, указанных в письме, не выявлено”, - ответил Минюст.

А что думают по поводу матронимов казахстанцы? При подготовке этого материала мы провели среди своих знакомых и в соцсетях небольшой социологический опрос и выяснили, что большинство людей все-таки пока не готовы становиться Айжановичами или Натальевнами. Но не потому, что отцы им дороже матерей (хотя встречались и те, кто признавал, что папы для них имеют такое значение, что они даже помыслить о смене отчества не могут), а просто так принято, да и ломать традиции очень сложно. К тому же, по мнению некоторых респондентов, матчества звучат непривычно, а то и смешно.

Кое-кто предложил, чтобы ребенок по достижении 16 лет сам решал, брать ему отчество или матчество.

А некоторые считают, что в Казахстане не должно быть не только матчеств, но и отчеств: по их мнению, нашим гражданам следует вернуться к казахским традициям и формировать фамилии от имени отца с окончанием “улы” или “кызы”.

Но были и те, кто с удовольствием взял бы матчество сам или дал его своим детям, особенно если отец не принимает участия в воспитании.

- Я считаю, что пример Алтын Капаловой достоин восхищения, - поделилась своим мнением соосновательница феминистской организации Feminita Жанар СЕКЕРБАЕВА. - Если бы у меня были дети, я бы им дала и свою фамилию, и свое матчество. Я считаю, что традиция, когда дети наследуют имя только одного из родителей, который далеко не всегда бывает ответственным, устарела. Если мужчина не заботится о судьбе своего ребенка, почему женщина должна хранить его фамилию и отчество? И, как феминистка, я считаю, что главой семьи всегда была и остается женщина. Поэтому давать детям матчество, называть в честь женщины фильмы и книги, посвящать ей стихотворения - это здорово. Это прекрасная практика освобождения от патриархальных норм и устоев. От них нужно как можно быстрее освободиться - это старая чешуя.

В свою очередь юрист и правозащитник Евгений ЖОВТИС предлагает посмотреть на этот вопрос под другим углом:

- Мне не очень нравится, когда какое-то право дают. Права - они есть. Точка зрения, волеизъявление, свобода действий, свобода выбора есть у каждого человека. И если что-то ограничивают, то нужно доказать, почему нельзя этого делать. Объяснить, какие это создает проблемы и создает ли. В данном случае почему, например, одинокая мать не может этого сделать? Или если отец не участвует в жизни ребенка? Или, предположим, женщина родила после изнасилования и не хочет давать ребенку отчество насильника? Я придерживаюсь того принципа, что разрешено все, что не запрещено законом. И меня всегда интересует прежде всего правовой аспект. В чем проблема? В том, что всю жизнь это было так, а теперь по-другому? Надо изучить, рассмотреть конкретную ситуацию. И решить, надо ли это запрещать. Если что-то запрещено, то нужно понимать, почему оно запрещено. Если доказано, что в этом есть необходимость, значит, нужно запрещать. Но если нет, то человек должен действовать по собственному усмотрению. Мир во всем своем многообразии меняется, и, возможно, в матчестве есть какой-то здравый смысл, - заключил экс­перт.

Мадина АИМБЕТОВА, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы