Новые приключения “зелёного”

В пятницу утром в обменниках Алматы курс продажи доллара вырос до 310 тенге за $1, покупка - до 308 тенге, в Астане - 309 и 307 тенге соответственно. Все как полагается: накануне Национальный банк объявил о минимизации своего участия на валютном рынке.

“Для сохранения резервов” - так обозначена причина возвращения в позицию не­участия. С таким дальнейшим пояснением-оправданием: “Данное изменение не несет угроз для финансовой стабильности и не противоречит цели Национального банка по достижению стабильности цен. Национальный банк сохраняет право на сглаживание больших колебаний курса, не отражающих соотношение спроса и предложения и действия фундаментальных факторов”.
Мы употребили слово “возвращение”, потому что это уже было: после того как 20 августа было объявлено свободное плавание национальной валюты (кстати, не председателем Нацбанка, теперь уже бывшим, Кайратом КЕЛИМБЕТОВЫМ, а премьер-министром Каримом МАСИМОВЫМ) - и курс тенге упал в первые же сутки сразу на 26% - до 255 за доллар. Потом он свалился до 280, затем - почти до пугающих 300. Тогда Национальный банк вернулся к регулированию курса, оттянув тенге назад в диапазон 270.
И вот теперь новый председатель Данияр АКИШЕВ повторяет пройденное: позволяет тенге, походя преодолев психологический “рубеж-300”, падать и дальше.
Выходит, Кайрата Келимбетова сняли вовсе не по завершении им неблагодарной девальвационной миссии. Получается, его отставили потому, что он, как бы это сказать… “недодевальвировал”. Заменив на “девальватора” более свежего и решительного.
В предположениях, чего же ждать дальше, обопремся на тезисы нового главы НБ о “достижении стабильности цен” и “действии фундаментальных факторов”.
Так вот: сейчас самый главный фундаментальный фактор, возникший как раз на фоне быстрого ослабления тенге и действующий в режиме реального времени - буквально на следующий день после очередного “проседания” курса, - это уменьшение потребности экспортеров в местных деньгах. В самом деле: чем дешевле тенге относительно доллара, тем меньше этих самых долларов им надо продавать, чтобы покрывать свои затраты в самом Казахстане.
Здесь работает временная вилка: вся ценовая ситуация внутри страны далеко не за один день подтягивается к подешевевшему тенге и подорожавшему доллару. Процесс растягивается на несколько следующих месяцев и существенно демпфируется: цены вырастут, но не все, не полностью и не сразу - в среднем на 50% от девальвации и где-нибудь к весне. Причем к весне это будет августовское девальвационное “эхо”, а нынешнее, ноябрьское, - еще позже.
А еще медленнее вслед за этим и в еще меньших пропорциях будут подтягиваться доходы населения, зарплаты и пенсии.
Зато сокращение предложения валюты экспортерами - оно вот уже, здесь и сейчас. Тогда как спрос на валюту со стороны импортеров инерционен и падает пока не так быстро, это еще впереди.
Плюс сейчас на ослабление тенге работает и чисто психологический фактор: в стабильный курс никто не верит, все верят в дальнейшее ослабление - вот эта вера и материализуется.
Чему способствует и Национальный банк: наблюдая бегство от тенге и дефицит валюты на бирже и желая экономить резервы, он отходит в сторону, предоставляя тенге слабеть и дальше.
Да, так можно быстрее добиться стабилизации спроса-предложения, цен и нового равновесия “фундаментальных факторов” - через ускорение падения платежеспособности населения, всей несырьевой экономики и, соответственно, падение спроса на валюту со стороны импортеров. Что рано или поздно начнет давить на курс тенге уже в сторону укрепления, но и это не облегчит состояние экономики и положение населения.
И вообще: девальвация - это не инструмент экономического регулирования, а всего лишь рефлексия на происходящие в экономике кризисные процессы. Тем более не лечат экономику эксперименты с “разовыми” курсовыми прыжками: невозможно за день или даже пару недель как-то “поправить” соотношения товарных и финансовых потоков, формирование которых объективно растянуто на месяцы и даже годы.

Пётр СВОИК, фото Романа ЕГОРОВА, Алматы