Сама рожай!

В семье готовились к рождению младшей дочки, когда случилось горе: погиб муж Антонины. Сильный стресс повлиял на самочувствие, за пару месяцев до родов даже понадобилась консультация врача-аритмолога. По его показаниям Антонине должны были сделать кесарево сечение, когда придет срок. 3 марта 2021 года по направлению участкового гинеколога Ирины БОНДАРЧУК женщина начала собирать анализы и готовиться к операции, которую назначили на 18-е число.

- В тот день я пришла в поликлинику, чтобы получить направление на операцию, - вспоминает Антонина. - Это была 39-я неделя беременности. Я снова пожаловалась врачу на неестественно сильное шевеление плода, дочка уже месяц буквально вертелась, живот постоянно менял форму. У меня это второй ребенок, и я понимаю, что это ненормально. Но Бондарчук мне сказала: ничего страшного, родишь сама, когда придет время. Я настаивала на операции! Тогда она вызвала врача-эксперта нашей поликлиники Любовь БОНДАРЕВУ, и они обе просто записали меня на кардиотомографию плода через неделю. На следующий день я уже сама поехала в перинатальный центр, просила прооперировать платно. Меня приняла врач-экс­перт областного уровня Фирия АПУШЕВА, но, выслушав жалобы, тоже отправила домой.

В назначенный день, 25 марта, Антонина пришла к Бондаревой на КТГ. Согласно ее заключениям, с плодом было все в порядке. Потом, когда дело будут расследовать в полиции, выяснится, что врач не стала читать ленту, которую выдает аппарат, лишь посмотрела итоговые данные на мониторе. А они оказались ошибочными. Почему? Об этом чуть ниже.

Но тогда Антонину опять отправили восвояси, а когда спустя четыре дня женщина снова пришла в поликлинику, оказалось, что ребенок уже почти сутки как мертв.

- Любовь Бондарева стала делать мне КТГ, - рассказывает Антонина, - нашла пульс и говорит: быть такого не может, 119, это слишком мало. А я ей: так это мой пульс… Меня тут же отвели в кабинет УЗИ. Там и поняли, что малышка погибла.

Потом Антонине пришлось пережить еще естественные роды своего уже мертвого ребенка. В перинатальном цент­ре, куда ее отвезли на скорой прямо из поликлиники, не стали оперировать женщину, чтобы не спровоцировать заражение крови. На кону стояла жизнь самой Антонины.

Через три недели, едва оправившись от горя, Антонина написала жалобу в прокуратуру. И началась долгая борьба за справедливость, которую мать-одиночка ведет уже почти два года.

Сначала три месяца тянули с проведением первоначальной проверки медфармконтроля по жалобе в прокуратуру. Потом, несмотря на серьезные нарушения, которые эта проверка установила, волокитили с регистрацией расследования. Уже сменились шесть следователей: в управлении полиции Петропавловска футболили это дело от одного к другому больше года, теряя документы. Расследование трижды прекращали и открывали вновь. И без того длительную медэкспертизу затянули еще потому, что не оплатили услуги экспертов, и документы вернулись спустя месяц без заключения. А до этого Антонина вместе со своим адвокатом выяснили, что следователи не приложили для экспертизы самые важные анализы из ее медкарты.

Недавно после вмешательства уполномоченных по правам человека и ребенка расследованием занялись в департаменте полиции Северо-Казахстанской области.

Впрочем, до сих пор так и не дана оценка действиям медработников, которые, невзирая на жалобы женщины, убеждали ее, что все в порядке. В заключении экспертов сказано, что “при более чутком наблюдении за шевелением плода была возможность рождения живого ребенка”. Но вместе с этим указывается, что может быть лишь “непрямая причинно-следственная связь” между ошибками врачей и таким исходом. Сопоставить эти выводы у следствия пока не получается.

Но даже в ходе столь вяло­текущего расследования стало понятно, как бесхитростно люди в белых халатах переделывают медицинские документы.

Первая проверка, которую провели специалисты местного департамента комитета медицинского и фармацевтического контроля, показала, что беременность вели неправильно, что не все исследования по жалобам пациентки были проведены, и даже то, что больничный лист оформили неверно! Но главное - аппарат КТГ за несколько дней до гибели плода на самом деле выдал критические результаты. Но врач их неправильно трактовала.

Дело в том, что необходимо не просто фиксировать цифры на мониторе, а еще и читать бумажную ленту с нарисованными кривыми. В случае Антонины расхождение между тем и другим получилось настолько большим просто потому, что в поликлинике не оказалось подходящей бумаги для аппарата, а настроить его под размер существующей ленты никто не догадался!

Эту ленту анализировали уже привлеченные в рамках проверки эксперты спустя полгода после тех событий. И тогда же в карте беременной появились рукопис­ные исправления и дописки с верными данными. Потом Антонина заметила, что и срок беременности в записи приема в перинатальном центре исправлен шариковой ручкой с сорок первой недели на сороковую. В электронной информационной системе от ошибок и вовсе не осталось следа.

Однако, как оказалось, даже медицинское начальство области не увидело в этом ничего предосудительного. По жалобе Антонины в управлении здравоохранения создали комиссию, которая спустя полтора месяца все-таки выдала заключение о том, что “записи приемов от 3.3.2021 г. и 18.3.2021 г. отличаются от записей на бумажном носителе”. Но вместе с этим комиссия пришла к выводу, что “выявлены нарушения при заполнении и ведении медицинской документации, которые не привлекли к искажениям действительного содержания записей в индивидуальной карте беременной”. Начальник управления здравоохранения Кумар КУСЕМИСОВ в своем ответе Антонине просто без какой-либо оценки, будто о чем-то разумеющемся, написал, что “в медицинскую информационную систему врачом Бондарчук И. Б. были внесены дополнения”.

- Нам объясняют, что эти дописки не влияют ни на что, - говорит адвокат Владимир КОМАРОВ.

- Но зачем их тогда нужно было делать? Хочу сказать, что одно­временно с расследованием непосредственно самого факта мы инициировали и дело о подлоге, потому что кроме этих исправлений есть и другие возмутительные факты. Например, совершенно случайно при ознакомлении с материалами уголовного дела я заметил, что какой-то лист просто вырван: между страницами торчал клочок бумаги. Потом он исчез, но я успел сфотографировать. Или некоторые опечатанные документы были в расшитом виде. А спустя почти девять месяцев после того, как я вступил в дело, выяснилось, что в документах нет постановления о признании меня представителем потерпевшей. Оно просто пропало…

А еще, просматривая свои медицинские документы из поликлиники перед отправкой их на экспертизу, Антонина заметила запись о том, что она посещала поликлинику спустя три месяца после гибели своего ребенка, 1 июля 2021 года. Во время этого посещения она умудрилась триж­ды побывать на приеме у одного и того же врача. Только Тоня вместе со своим сыном была в это время в Алматы! И даже билеты на поезд у нее сохранились. В поликлинике объяснили, что это какая-то “техническая ошибка”.

Сейчас Антонина видится со своими врачами только на очных ставках, хотя попытку просто по-человечески задать им главный вопрос, почему они все-таки отказали ей в операции, она предприняла. В самом начале, еще до всяких проверок и расследований.

Тот разговор записан на аудио, эта запись тоже есть в материалах дела. Врач-эксперт третьей поликлиники Петропавловска Любовь Бондарева, которая к своим 74 годам, очевидно, накопила большой опыт, заявила прямо: “Это ваша матка и ваша плацента не сработали. А я ни при чем! Меня обвинять не надо!”

- Мою дочь уже не вернуть, это я понимаю, - тяжело вздыхает Антонина, - но продолжаю добиваться от полиции и прокуратуры того, чтобы мое дело было расследовано как положено и все-таки доведено до конца. Это будет справедливо. И, может быть, кого-то в будущем спасет.

Ульяна АШИМОВА, Петропавловск