Наш милый доктор

- Люди и вправду думают, что врачи сейчас заняты только одной болезнью, но это совсем не так! - сразу уточнил Мейржан Бекетович, который является заведующим отделением экстренной хирургии и травматологии Центра. - Мы по-прежнему принимаем и оперируем детей, хотя коронавирус все-таки внес в нашу работу свои коррективы. Плюсом могу назвать то, что снизилось количество обращений. Если до карантина мы принимали в среднем по 350 детей в сутки, то сейчас - 150-170. Из-за того что дети сидят по домам, уличных травм стало меньше, но зато участились бытовые: ожоги, удары о батарею, падения с диванов, двухъярусных кроватей, из окон... В прошлые годы это был бич жаркого летнего периода, а теперь уже ранней весной малыши вылетают прямо на москитных сетках, потому что все закрыты по домам, хотят погулять во дворе, сидят на подоконниках и смотрят на улицу.

Минусом, конечно же, является то, что любой пациент может быть зараженным коронавирусной инфекцией. Хорошо, если такого пациента доставила “скорая”, врачи которой заранее сообщили, что везут ребенка из группы риска: с температурой, кашлем, подозрением на КВИ или из подъезда, закрытого на карантин. Тогда в центре его встретят уже в противочумных костюмах, все манипуляции будут проводить в фильтре, а потом изолируют от остальных пациентов.

- Обидно, что наши люди честно и добровольно не говорят о нарушении домашнего карантина, о приходивших гостях и даже о контактах с больными коронавирусом. Поэтому и врачи, и остальные пациенты больниц попадают в так называемую грязную зону. Из-за таких несознательных граждан прокололись врачи второго роддома Алматы и прогорел коллектив 12-й городской больницы, - объяс­няет Курманалиев. - Всего один пациент - и работа целого медучреждения, всего коллектива парализована!

Зная, что в любой момент могут заразиться опасной инфекцией, Мейржан и его супруга Айжан ЖАШЕНОВА, которая работает врачом функциональной диагностики в госпитале КНБ, еще в начале марта отправили детей к бабушке с дедушкой в Тараз.

- Старшей дочери Инкар 11 лет, средней Айкен - 7, они все поняли, а вот младшему Амирхану сегодня исполнилось три года, и он, конечно, очень скучает по маме с папой. С утра у меня обход в отделении, где лежат 247 детей. Перевязки, экстренные операции, плановые операции, отчеты подчиненных врачей, которых у меня 27. Поздравить сына даже по телефону смогу, лишь когда вернусь поздно вечером домой. К сожалению, он так и не получит от нас в этот день в подарок автомобиль с дистанционным управлением, который давно просил.

Впрочем, семья детского хирурга и без коронавируса редко видит папу дома. Бывает, пообещает покатать детей на каруселях, накормить бургерами, мороженым, но в самый разгар выходного или праздничного дня ему звонят из больницы - сложный случай! Такие вызовы часто бывают и среди ночи, и в случае какого-нибудь ЧП, например, когда 27 декабря прошлого года в Алматинском аэропорту упал самолет и всех пострадавших детей везли в Центр детской неотложной помощи.

Курманалиева называют хирургом от бога не только родители детей, которых он спасал, но и коллеги. Его специализация - нейрохирургия, травматология и неонатальная хирургия. Уже полтора года Мейржан Бекетович оперирует детей, которым от роду бывает всего день-два. Такие инновационные операции избавляют от серьезных врожденных пороков.

- В случаях с моими пациентами ждать некогда: ребенок родился и должен кушать, а у него нет пищевода. Или отсутствует анальное отверстие. Эти органы мы восстанавливаем хирургическим путем, и впоследствии такие дети ничем не отличаются от сверстников. В своей работе мы ориентируемся на Москву, на профессора РАЗУМОВСКОГО из детской больницы имени Филатова, а также на американскую медицинскую школу. Одна из последних моих операций, например, - диафрагмальная грыжа. То есть у ребенка отсутствовал орган, разделяющий грудную и брюшную полость, из-за чего он не мог нормально дышать, но мы все успешно восстановили. Наблюдать своих пациентов я начинаю еще в дородовом периоде, в утробе матери, с момента, когда патологию выявляет УЗИ плода…

- Как всего в 33 года вам удалось сделать такую серьезную карьеру в медицине?

- Думаю, трудолюбие и ответственность приводят к результату. А еще постоянное желание учиться, получать все новые и новые знания в выбранной профессии.

В первые пять лет работы в качестве простого врача-ординатора Курманалиев неделями не выходил из приемного покоя. Он еще с третьего курса, когда был студентом Казахского национального медицинского университета имени Асфендиярова, работал в экстренной хирургии родного отделения медбратом, а до этого - санитаром и фельдшером. Днем учился, а ночью и в выходные брал дежурства. Лечить людей было его детской мечтой.

- Отец моего папы был сельским терапевтом и очень уважаемым человеком в одном из районов Южного Казахстана. К сожалению, он рано ушел из жизни, и я не мог услышать его рассказы о том, как он помогал людям. Зато в сундуке у бабушки, как настоящее сокровище, хранились его книги и медицинский инструментарий. Нам, детям, очень хотелось все это рассмотреть поближе, поиграть, но это было что-то святое для нашей семьи. Тогда медицина меня и завлекла. А позже, будучи подростком, я обожал слушать рассказы младшего брата мамы, который выучился на врача и работал хирургом в военном госпитале. Он каждый день оперировал солдат, их командиров и был в моих глазах настоящим героем! Но меня в хирурги взяли не сразу: на эту специализацию у нас прошли только те, у кого есть нужные знакомые. Потому университет я окончил по специализации “педиа­трия”, а опыт перенимал каждый день на практике у своих старших товарищей уже в стенах Центра детской неотложной медицинской помощи. Мое желание стать хорошим специалистом было так велико, что во время дежурства по ночам я даже брал из шкафов у наших профессоров дорогие и ценные книги по хирургии. Признаюсь в этом впервые, - смеется Мейржан.

- Раз уж разговор у нас такой откровенный, то поделитесь, сколько получает такой редкий специалист да еще и руководитель отделения?

- Ну, в отличие от большой ответственности зарплата у нас совсем небольшая: врачи первой категории получают от 160 тысяч тенге до 220 тысяч в зависимости от количества дежурств. В ноябре прошлого года я был на учебе в Голландии, и там такие же врачи говорили мне, что у них зарплата около 10 тысяч долларов в месяц. Так что если позовут туда работать, я с удовольствием уеду, - не скрывает Курманалиев. - Трудно работать у нас сейчас и потому, что надо постоянно самому воспитывать кадры. Ведь наши мед­институты выпускают совсем слабых врачей. Те, кто их учит, никогда сами не вели пациентов, не оперировали, поэтому ничему не могут научить и своих учеников...

В последнее время у Мейржана и его супруги часто заходят разговоры о будущем детей, и они постоянно спорят на тему, стоит ли дочерям и сыну учиться на врачей.

- Если захотят, то только не в хирургию. У нас такая специализация, где большая смертность. Бывало, мы теряли по 10-15 детей в месяц. Ведь в наше экстренное отделение попадают дети, которые пострадали в серьезных авариях, упали с пятого этажа, и смириться с тем фактом, что ты не бог и не смог помочь, очень тяжело. Поэтому если мои дети захотят пойти в медицину, то пусть будут либо окулистами, либо стоматологами - легче и прибыльнее.

Затем Мейржан улыбается и начинает рассказывать, за что он все-таки любит свою профессию. И об этом он говорит долго. Вот лишь один случай.

- Знаете, какое это счастье, когда при выписке к тебе подходят родители четырехлетнего крепыша, которого мы поставили на ноги после падения с велосипеда, и говорят, что когда-то он лежал на моем операционном столе в возрасте пяти дней от роду! Я не могу вспомнить, а мамочка настаивает: “Мы вас никогда не забудем, ведь вы подарили нам жизнь! А не помните, потому что мы тогда поступили из роддома и были под моей фамилией, а теперь у нас фамилия деда!” Я смотрю на этого мальчишку и бесконечно счастлив: ничего себе, вымахал сорванец!..

Оксана ВАСИЛЕНКО, фото предоставлено Мейржаном КУРМАНАЛИЕВЫМ, Алматы