Почему лучше попридержать язык

Сенатор, а в недавнем прошлом первый заместитель министра внут­ренних дел Марат КОЖАЕВ не согласен с предложением мажилисменов пересмотреть статью 201 Уголовно-процессуального кодекса, сегодня запрещающую разглашать данные досудебного расследования. Однако в реальности происходит так, что кому-то нельзя этого делать, а кому-то, особенно силовым структурам, - можно. Почему такое неравноправие?

Напомним, идею пересмот­реть статью 201 УПК выдвинул депутат мажилиса Абзал КУСПАН. Во время комментирования журналистам одного из резонансных дел об убийстве он заявил, что в таких случаях следственные органы должны быть открытыми.

- Здесь сот­рудники органов внутренних дел, прокуратуры должны говорить: дескать, этого человека не арестовали, потому что он не имеет к этому прямого отношения, и предъявить веские доказательства. В противном случае пойдут слухи: мол, кто-то является родственником прокурора или другого влиятельного человека. Хотим пересмотреть статью 201 (УПК. - Л. Т.), данная норма рассматривается в мажилисе. Но до тех пор я призываю следственные органы быть открытыми по делам, которые вызвали такой резонанс у населения, соб­людая в целом определенные нормы, - сказал мажилисмен.

Медийщики попросили Марата Кожаева как бывшего крупного силовика высказаться по этому поводу.

- Знаете, я, как бывший следователь, который большую часть своей жизни посвятил этой сфере деятельности, скажу, что иногда слишком много информации, доступной на первый взгляд, может вызвать совершенно неопределенные последствия. Мы можем уйти по ложному следу, поэтому нужно дождаться объективности проведения всего расследования, - считает сенатор.

По его убеждению, информация о деталях резонансных дел должна раскрываться только после тщательной проверки и взвешенного анализа.

- Когда все доказательства собраны, тщательно проанализированы и со всех сторон взвешены, только тогда нужно принимать процессуальное решение. И, конечно, решать, в каком объеме на этот момент следует доводить информацию до общества, - подчеркнул Кожаев.

Но тогда напрашивается вопрос: почему по каким-то преступлениям полиция сразу выдает подробности, причем чуть ли не с уже обвинительным уклоном в отношении подозреваемого, а по другим - не менее резонансным - отделывается куцей оговоркой “в интересах следствия иная информация разглашению не подлежит”? Откуда и почему такая избирательность?

На этот вопрос “Времени” ответил адвокат Нурлан БЕЙСЕКЕЕВ:

- В статье 201 УПК говорится о том, что разглашать сведения, ставшие известными в ходе следственных действий, не имеют права участники процесса, то есть свидетели, понятые, экс­перты и так далее. Но сам орган уголовного преследования не является участником процесса, то есть лицом, не имеющим права разглашать сведения. Для них не установлен такой запрет. А что не запрещено, то разрешено! Поэтому, я считаю, надо в 201-ю статью их включить! То есть и следственному органу запретить разглашать данные досудебного расследования. Они могут просто подать информацию о том, что там-то совершено такое-то преступление, задержаны такие-то лица, дело зарегистрировано по статье, ведется расследование.

- То есть вы не согласны с мнением мажилисмена Куспана о том, что в расследовании резонансных дел следственные органы должны быть открытыми?

- Существует общепризнанный международный стандарт, сформированный Европейским судом, комитетом по правам человека ООН, который гласит о том, что представители власти должны воздерживаться от подачи какой-либо информации, публичных заявлений о том, что кто-то является по делу подозреваемым. Потому что в противном случае нарушается принцип презумпции невиновности, априори формируя в обществе, у властей мнение о виновности человека. В итоге общество взбудоражено, растет социальная напряженность, - полагает адвокат.

Он привел пример уголовного дела бывшего вице-министра энергетики Анатолия ШКАРУПЫ, которое родилось на основании публичного заявления генерального прокурора Кайрата КОЖАМЖАРОВА (теперь уже тоже, разумеется, бывшего) на заседании Совета безопасности с участием главы государства о том, что Шкарупа якобы причастен к совершению хищений в Сарани Карагандинской области:

- Хотя никакого хищения не было. Да, Шкарупу в итоге оправдали, но до этого человек 27 месяцев просидел под стражей! Это и есть разглашение данных досудебного расследования, сделанное перед руководством страны в надежде на то, что дело ни в коем случае не будет прекращено и суд вынесет обвинительный приговор.

Вот еще пример: в делах об убийстве публикуют видео­записи. Но ведь это документы, которые не должны выходить за пределы материалов уголовного дела! - продолжил Бейсекеев. - После просмотра таких видео в обществе начинаются различные оценки: кто прав, кто виноват, кто первый напал, из-за кого начался конфликт. Но если видео­запись без звукового сопровождения, то в ней нельзя ничего понять. И тут МВД выходит со своими комментариями, вместо того чтобы заниматься тщательным расследованием! В итоге в обществе рождаются преждевременные выводы и оценки.

В качестве обоснования своего мнения адвокат также сослался на статью 113 УПК, где перечислены обстоятельства, подлежащие обязательному доказыванию, на которое должно уходить очень много времени. Однако в последнее время, подчеркнул мой собеседник, в нашей стране вообще отказались от такого понятия, как “расследование”, превратив его в какую-то механику, проведение лишь стандартных следственных действий, и при этом никто не занимается анализом внутреннего содержания всех собранных доказательств.

- Подача информации обществу со стороны правоохранительных органов, прокуроров и судов (с нарушением презумп­ции невиновности подозреваемого лица. - Л. Т.) негативно сказывается на всем уголовном судопроизводстве и процессе. Из года в год это приобретает яркие очертания обвинительного характера.

Началось все с того, когда в УПК внесли норму об обязательной регистрации уголовных дел с момента поступления заявления без какой-либо предварительной проверки. А продолжилось созданием трехзвенной модели, когда следствие, прокуратуру и суд сковали одной цепью. В результате всех этих факторов уголовный процесс превратился в сплошное обвинение, - подытожил свое мнение адвокат.

Лэйла ТАСТАНОВА, фото с сайтов kazpravda.kz и rus.azattyq.org, Астана

ОТ РЕДАКЦИИ Сегодня мы привели одну точку зрения по поднятому депутатом мажилиса Абзалом Куспаном вопросу об объективности и одинаковости, если можно так выразиться, отношения органов следствия к материалам дела и подозреваемым/обвиняемым лицам. Мы намерены продолжить тему в следующих публикациях. Готовы предоставить другие мнения.