Магбат СПАНОВ: Проблема в том, что наши реформы не всегда удачны

- Магбат Уарысбекович, сейчас активно обсуждается проект “Национальный фонд - детям”, который должен стартовать с 1 января будущего года. Что вы думаете об этом?

- Раньше я был сторонником того, чтобы эти деньги распределялись между всеми гражданами Казахстана. Мы ведь тоже работали, вкладывали свой труд в развитие страны. Потом подумал, что денег на всех, наверное, может не хватить. Но тогда надо распределять эти средства среди тех, кто родился после того, как Нацфонд был организован, то есть с 2004 года. С того времени и надо было начислять проценты.

- На недавнем круглом столе в сенате вице-министр финансов Даурен ТЕМИРБЕКОВ рассказал, что 50 процентов инвестиционного дохода Национального фонда будет распределяться между всеми детьми в возрасте до 18 лет.

- Про 50 процентов инвестдохода ранее сказал президент. Но вопрос в том, что инвестдохода за 2022 год нет. Об этом уже сообщал Минфин. А если нет инвестдохода, то и начислений не будет. Когда ставятся такие стратегические задачи и цели, нужно быть очень осторожными в формулировках, потому что неправильная подача может дискредитировать саму идею.

- То есть вам идея распределения инвестдохода не по нраву?

- Да. Любые шаги, предпринимаемые властями, должны быть направлены на объединение людей, а этот шаг нас категорически разъединяет. Почему я или любой другой гражданин Казахстана, работавший на процветание нашей страны, не имеет права получить эти средства?

- Все лучшее - детям…

- Так нам как раз и нужны средства, чтобы поднять детей на ноги, дать им образование, жилье, здоровье, ведь мы все, по сути, живем ради своих детей. Ради них мы терпели невзгоды, бедствия, политические и социальные катаклизмы. Почему у нас нет такого права? У меня слово “справедливость” вызывает недоумение, потому что в обществе должна превалировать не справедливость, а законность.

Да, закон не всегда бывает справедливым. Но и справедливость далеко не всегда законна. И общество должно руководствоваться не правилами и понятиями, а нормами закона. Я сторонник такого подхода.

Мы сейчас топчемся на месте. Казах­стан в очередной раз столкнулся со сложным вызовом - изменением миропорядка. Я еще в 2005 году прогнозировал, что после 2020-го нас ждут серьезные экономические и политические изменения, что доллар будет терять статус главной резерв­ной валюты. Мы сейчас это и наблюдаем. Когда старая система ломается и строится новая, всегда будут пострадавшие. А главными пострадавшими будут развивающиеся страны, в том числе Казахстан.

Второй немаловажный момент, который на нас накладывается, - это то, что Европа и Запад активно следят за тем, как соседние с Россией страны соблюдают санкции. И если Китаю или Индии в случае каких-то нарушений они ничего сделать не смогут, то к нам запросто применят самые жесткие меры. Если Казахстан попадет под санк­ции, особенно в нефтегазовом секторе - то все! У нас будет такой кризис, о котором лучше не говорить. Соответственно, просядет социальная сфера, увеличится количество бедных. Какие поступления в Нацфонд могут быть в такой обстановке?

- В январе, по официальным данным, инфляция в Казахстане составила 20,7 процента в годовом выражении. Можно ли считать это первым признаком надвигающейся нищеты?

- Я бы сказал, что это не первый, но один из факторов, влияющих на бедность. Но у нас статистика никогда не обладала объективностью. К примеру, только недавно признали, что у нас якобы увеличилось количество бедных - свыше миллиона человек теперь. Но, по данным зарубежных организаций, у нас бедных гораздо больше. Однозначно больше 10 процентов населения, а не шесть, как говорит официальная статистика. А 10 процентов - это почти два миллиона человек. И это, естественно, сильно давит на социальную и политическую систему в Казахстане.

Последние два-три года у нас проводятся различные реформы. Есть команда, которая занимается политическими реформами, и есть команда, которая разрабатывает экономические реформы. Проблема в том, что реформы обеих команд далеко не всегда удачны.

- Давайте вернемся к инфляции. Почему так растут цены?

- Историю инфляции надо рассмат­ривать не в разрезе пандемии или войны в Украине, которая нарушила логис­тические цепочки. Ее надо рассматривать глубже - с начала этого века. Было два кризиса: ипотечный 2007-2009 годов и кризис 2012-2014 годов. Из-за этих кризисов мы даже были вынуждены девальвировать нашу национальную валюту, если помните. Что тогда произошло в мировой экономике? Америка и Европа объявили о своих планах Q1-Q2. Тогда только Америка напечатала около 3,5 трлн долларов, соответственно, без обеспечения товаров. Европейские страны сделали то же самое, чтобы помочь своим национальным экономикам. И вся мировая экономика эти деньги, конечно, усвоила. Но инфляция ударила по всем развивающимся странам. Зато сохранили финансовую структуру западных стран.

Сейчас же мы наблюдаем третью волну инфляции, вызванную теми же событиями 2009-2014 годов, то есть бумерангом. Инфляция в Казахстан пришла извне. Но что наше правительство должно было сделать? Причем не просто правительство, а совместно с Национальным банком. Вы знаете, что только с прошлого года правительство опять стало работать совместно с Нацбанком, хотя еще в нулевых это было обязательным: любой план правительства согласовывался с главным финрегулятором. Потом в какой-то период мы утратили это согласование, что привело к разобщенности действий. Так вот, правительство совместно с Нацбанком должно было предусмотреть определенные меры по стимулированию внутреннего производства и погасить инфляцию путем повышения базовой ставки.

Что еще? Когда идет инфляция, есть два варианта действий в зависимости от конечных целей - экономический рост или же анти­инфляционные меры. Если второе, то нужно было заморозить заработную плату, сократить госрасходы и повысить ставку. У нас это не было сделано, несмотря на заявления о том, что правительство борется с инфляцией: выросли непроизводственные расходы, произошло повышение заработной платы по отдельным группам госслужащих, особенно в силовых ведомствах. Естественно, эта дополнительная финансовая масса ударила по нашей экономике, поэтому инфляция у нас и выскочила за 20 процентов. И это один из самых высоких показателей в Евразии.

У нас был большой плюс - нефть, цены на которую в прошлом году держались высоко. Но тут возникли проблемы с логистикой, потому что у нас основные логистические коридоры на мировые нефтегазовые рынки идут через Россию. То есть фактически мы оказались в ловушке. Но та же Россия, которая, пусть и не очень удачный пример, смогла купировать все эти негативные моменты, а мы - нет. Это, на мой взгляд, произошло в том числе и потому, что на должность главы Нацбанка назначают в последнее время не особо профессиональных и недостаточно авторитетных руководителей.

Резюмирую: инфляция пришла извне, но действия правительства и Нацбанка усугубили эту ситуацию.

- Так, может, проблема в отсутствии грамотных управленцев в стране?

- Я не согласен. Грамотные управленцы есть. Еще раз повторюсь: все зависит от выбранной модели или, так назовем, играющего тренера. Наша экономика - это тот же футбол. Надо правильно расставить игроков, провести им нормальную обкатку, а не кидать сразу на крупные должности.

Вот, например, недавно назначили прекрасную девушку на должность министра. Я специально смотрел ее биографию. Ожидал, что ее назначили за достижение каких-то крутых показателей во время работы в министерстве или гражданском секторе. А в итоге что я там прочитал? Что она вегетарианка, носит экологическую одежду.

Может быть, уже хватит экспериментировать над всеми нами, над страной? Если дела будут и дальше так идти, мы реально после 2025 года полностью потеряем свою экономическую независимость. Формально будет независимое государство, но в социальном и экономическом плане мы будем полностью зависимы от наших соседей. Но мы и наше поколение не для этого пахали днями и ночами, чтобы разбазарить достижения за короткий срок.

- В последнее время наблюдается еще одна любопытная тенденция: правительство вносит правки и корректировки в различные уже утвержденные программы в сторону ухудшения или снижения показателей. О чем это говорит? У нас не умеют планировать или же реалии меняются столь быстро, что любой принятый документ устаревает за считаные дни?

- В советские годы у нас было пятилетнее планирование. Потом мы от него отказались и перешли на годичное планирование. Затем стали говорить, что снова вернемся к пятилеткам, но бюджет планируется на три года. Что касается показателей, это не ноу-хау. Такое было еще в нулевых, когда в случае недостижения стратегических показателей индикаторы менялись. То есть это всегда было.

Здесь другая проблема - качество управленцев ухудшается. Мы гонимся за западными стандартами - квоты женщинам, молодежи и так далее. Но на том же Западе мы видим, как эти квоты уже привели к полнейшей деградации управления. И та война, которая происходит сейчас в Европе, во многом как раз результат этих квот. Не прямой, конечно, но опосредованный.

Я считаю, что наше Агентство по делам госслужбы окончательно деградировало за последние годы. Как мне видится, это агентство надо вернуть в ведение Министерства труда, чтобы над ним был руководитель, чтобы оно не просто проводило конкурсы, а занималось подготовкой трудовых ресурсов и кадров.

- Каков краткий прогноз на ближайшее время?

- По моим прогнозам, в 2023-2024 годах будет ухудшение социально-экономической обстановки в стране. Нас ожидают трудные времена. И главное, что нам нужно, - единство. Если не будет единства, мы можем потерять свою независимость.

Руслан БАХТИГАРЕЕВ, фото Олега СПИВАКА, Алматы