Талгат ТОКБУЛАТОВ: Бизнес вынужден работать по обнальным схемам

После скандала, фигурантом которого стал судья Карагандинского специализированного межрайонного экономического суда (СМЭС) Ержан ГАБДУЛЛИН, словно прожектором осветило очередную коррупционную смычку бизнеса и государства (см. “Мани, мани - мантия”, “Время” от 10.2.2021 г.). Коллега задержанного служителя Фемиды, экс-председатель СМЭС Талгат Токбулатов, предложил нашему корреспонденту поговорить о причинах нелегального сотрудничества предпринимателей с чиновниками, самых распространенных схемах обналичивания денег и несовершенстве налогового законодательства.

На фоне перманентных задержаний сотрудников госорганов по подозрению во взяточничестве сложно не заметить, что наиболее лакомые куски им перепадают от бизнесменов, участвующих в госзакупках. Как предприниматели выкраивают крупные суммы на “рахметы” чиновникам и при этом умудряются не уходить в минус? И кто порой еще становится жертвой противоправной гонки за теневыми деньгами?

- Обнальные фирмы в основном существуют для ухода от налогов, но не только, - говорит судья Талгат Токбулатов. - Есть еще необходимость давать взятки... Из этого мы видим, что процедура обнала выгодна как бизнесу, так и чиновникам. Поэтому бороться с этим явлением весьма сложно.

- К каким хитростям злоумышленники прибегают чаще всего?

- Расскажу несколько историй из реальной практики. Иногда бизнес жалуется на то, что государство ущемляет его права. Но при этом сам обижает другой бизнес и делает на этом огромные деньги.

Возьмем небольшое фермерское хозяйство, выращивающее зерно. Рынок сбыта для таких, как правило, ограничен, поэтому когда к фермеру приходит покупатель и предлагает скупить сразу всю продукцию, то он соглашается на сотрудничество. Однако этот покупатель не работает напрямую с продавцом, а ставит посредника - обнальную фирму. Она закупает товар, допустим, по 20 тенге, а конечному потребителю продает уже по 40. При этом зерно поставляется сразу на склад этого конечного покупателя. А посредник оплачивает фермеру лишь две первые партии. Усыпляет бдительность.

Затем поступление денег прекращается, посредник твердит, что заказчик ничего не перечисляет. Фермер идет в суд, чтобы взыскать задолженность. Но выясняется, что взыскивать с посредника нечего: за душой у него ничего нет, он идет на банкротство. Таким образом, сельхозпроизводитель остается без денег.

Но это только первый этап большой аферы. На втором этапе конечный покупатель снижает свою налогооблагаемую базу в два раза за счет ценовой разницы. И третий этап: сельхозпродукцию обычно субсидируют. Конечный покупатель приобрел зерно по 40 тенге, и государство готово дать ему 50 процентов от этой суммы в качестве субсидий. В итоге получается, что он трижды сделал деньги на одном товаре!

- Давайте поговорим о связке бизнеса и чиновников. Какие схемы используются в сфере госзакупок?

- Предположим, строительство. Там масса возможностей увода денег, система работает в различных конфигурациях и зависит от возможностей того, кто все устроил, его наглости, смелости, коммуникабельности, хамства. Самый элементарный способ воровства - это откаты. Нам такое даже скучно. Нам интересно, когда включаются мозги. Основные расходники на стройке - это бетон и металл. Подрядчик, например, договаривается с поставщиками этой продукции и берет ее в долг. Поставщики размышляют примерно так: раз объект заказало государство, то деньги точно будут. Но надеяться на это опрометчиво. Потому что там может включиться та же схема, что и с зерном. А еще можно сделать деньги на рабочей силе.

Почему часто слышим отсылку на нормативно-правовой момент о том, что при отсутствии полноценного штата сотрудников работа не могла быть выполнена? Не потому, что бизнесмена наказать хочется, а потому, что он обманывает рабочих. Как это происходит? В смету заложена зарплата. Нанимают мигрантов, которых к моменту окончания строительства выдворяют из страны. И все, тема закрыта.

Хотя и при работе с нашими граж­данами может произойти нечто похожее. Им платят незначительные авансы, а когда дом возведен, подрядчик исчезает. Поэтому когда при строительстве государственного жилья рабочим говорят, что власти задерживают перечисление денег, такому верить не стоит.

Речь, скорее всего, идет об обналичивании предназначенной на зарплаты суммы для незаконного обогащения или на взятку чиновникам. При возникновении подобных ситуаций я рекомендовал бы рабочим жаловаться не только в Минтру­да, но и в антикоррупционную службу. Так они получат деньги за свой труд гораздо быстрее. Потому что подрядчику и чиновникам будет выгоднее утихомирить людей.

- Вряд ли только на стройках происходят подобные события.

- Когда вас зовут сажать деревья на субботнике, нужно узнать, были ли выделены из бюджета деньги непосредственно на посадку. Или руководитель решил воспользоваться вашими руками, а деньги забрал себе?

Если видите, что через два года после ремонта проржавели якобы новые трубы, вы становитесь очевидцем преступления. Потому что подрядчик вместо них закопал бэушные коммуникации. А ценовую разницу присвоил и поделил с принимавшими работу чиновниками, которые потом объявят новый тендер на прокладку новых труб и получат доход еще раз.

- Вы упоминали про легализацию добытого преступным путем имущества через обнальные фирмы. Расскажите об этом подробнее.

- Для примера можно взять ремонт дорог, где основные затраты идут на щебень и битум. Предположим, в соседней стране цена на битум в два раза ниже, чем в Казахстане, а у подрядчика в смете наши расценки. Что он делает? Обращается к контрабандистам, и ему привозят дешевый материал. Закрывается это фиктивными сделками и счетами-фактурами.

А еще можно использовать украденный с наших заводов-производителей битум или щебень. Притом не всегда руководство предприятия бывает в курсе, иногда какой-нибудь экскаваторщик проворачивает хищение. И он обращается в обнальную фирму, чтобы узаконить контрабандный, неучтенный или сворованный товар. А оттуда в легализованном виде товар уходит в стройорганизации.

Хотя они не могут не знать о незаконности его происхождения, поскольку прекрасно ориентируются в ценах.

В результате таких процессов государство, например, не получает деньги в виде эмиссии за окружающую среду, за растаможку продукции. А отечественный производитель теряет доход от товара, который был тайно изготовлен и ушел на сторону.

- Создается впечатление, что кругом творятся одни махинации.

- Лично сталкивался с тем, что обнальщики работают порой со страшными объемами. Покупают проблемные предприятия тысячами! Потом гоняют через них воздух с помощью обмена фиктивной бухгалтерской документацией. Чтобы запутать следы, эти фирмы подвергают перерегистрации, сливанию и разливанию. В итоге остается, предположим, три предприятия с долгами исключительно перед государством, которые банкротят.

Государство само инициирует эту процедуру и уничтожает всю документацию. И все, конец фильма, далее можно покупать еще тысячу предприятий и смотреть следующие серии с другими названиями.

- Но не все же подряд бизнесмены занимаются обналом? Есть среди них и добропорядочные. И они порой страдают от налоговиков, которые придираются к ним из-за того, что у какого-то парт­нера через третьи руки оказался нечистоплотный контрагент.

- Говорить про работу налоговых органов с моей стороны будет некорректно. Однако я всегда отмечал, что нынешний Налоговый кодекс дает только формальную возможность для защиты интересов бизнеса. В законах есть противоречия.

Вот простой пример. Нормативное постановление Верховного суда по налоговым спорам говорит, что бизнес не может обжаловать действия фискального органа, а в Налоговом кодексе сказано, что может. Если взять статьи про камеральный контроль, то тоже можно в ступор впасть и ничего не понять. Чтобы определить степени риска, нужно смотреть на определенные моменты. Но при этом бизнесмен, в отношении которого идет проверка, не имеет доступа к тем данным, за которые его привлекают к ответственности.

Это все равно что вас обвинили в преступлении, но сказали, что доказательств никаких не представим, так как это секретная информация. Как вы будете защищаться? Можно предложить удалить подсудимого из зала суда, чтобы следователь рассказал все тайны судье. Вот только следователь скажет: выгоняйте хоть всех участников процесса, а я вам все равно ничего не скажу, так как сам ничего не знаю и документов этих у меня нет. То есть у налоговиков тоже нет доступа к конфиденциальной информации, и потому они не могут объяснить предпринимателю, отчего он попал в ту или иную степень риска. Все должно быть прозрачно.

Если налоговый орган увидел нарушение - пусть доначисляет налоги. Если у бизнесмена есть опровергающие аргументы - пусть приходит в суд. Но я категорически против, чтобы налоговый орган принимал меры принуждения до вынесения решения суда. Как предпринимателю оспаривать действия, если ему сразу заблокировали счета и он даже адвоката нанять не может? По сути, вот расстрельная статья, дают ему бумагу и ручку, чтобы обжаловать приговор. И тут же стреляют в голову.

- Поясните, почему при очень похожих налоговых спорах по “камералке” с одинаковыми вводными данными суды выносят разные решения?

- Аналогичная проблема раньше была по вопросам отмены регистрации и перерегистрации предприятий. Проводилось много обсуж­дений, “круглых столов”. Решения выносились вразнобой. А потом мы резко снизили количество удовлетворений исковых требований по отмене регистрации. Нас ругали, наши судебные акты отменяли. Но в итоге мы все-таки достучались, старшие коллеги стали местами с нами соглашаться.

По спорам о признании сделок недействительными тоже к этому придем. Нужно выработать единый подход, чтобы проблема исчезла. Бизнесмен завтра не придет в суд, если будет знать, что суд не работает в четком направлении без отклонений влево или вправо. Станет искать другие лазейки, подогревая коррупцию.

И государству следует навести порядок в системе госзакупок. С недавних пор здесь, конечно, ситуация стала получше. Поскольку, чтобы выиграть тендер, предприятию нужно платить больше налогов, соцотчислений и выводить из тени зарплату сотрудников. Так больше шансов на победу в конкурсе. И мне нравится такая позиция госорганов: пожалуйста, хочешь воровать - воруй, но тогда с нами работать не будешь.

- Но, как показывает реальность, сбои все-таки случаются. 

- В обнальных схемах подготовка налички идет для всех. Никого не исключаю. Поймите, что коррупция в проверяющих и контролирующих органах - это отдельная тема. Проблемы возникают не только на уровне участия в тендере, но и на этапе оспаривания его результатов, в самой работе, завершении объекта, исполнении гарантийных обязательств.

- В любом случае нужны не голословные обвинения, а конкретные доказательства. К обнальным манипуляциям прибегают многие, но сажают далеко не всех. Может быть, жесткости в этом вопросе не хватает?

- Я противник того, чтобы сажать людей за это. Мы должны понимать, что бизнес вынужден работать по таким схемам. Эту проблему в первую очередь создало само государство. Оно не смогло надлежащим образом наладить учет денежных потоков, которые должны идти в государство и которые идут из государства. К тому же, повышая налоги, государство создало прекрасную среду для развития обнальных фирм.

Если НДС снизить, предположим, до пяти процентов, то обнальщики обанкротятся. 90 процентов предпринимателей откажутся от их услуг, поскольку такие “услуги” будут уже экономически нецелесообразными. Я общаюсь со многими бизнесменами в силу множества причин. Подавляющее большинство из них не хотят работать с обнальными фирмами. Они действительно сильно отягощены тем, что вынуждены обращаться к их услугам. Им это не нравится.

И если государство создаст предпосылки, с этим можно будет очень быстро разобраться. Во-первых, побороть коррупцию, чтобы не нужно было обнала для передачи взяток. И, во-вторых, уменьшить экономическую привлекательность обнальщиков путем снижения налогов. Так государство, может, в чем-то и потеряет, но приобретет в том, что объем налоговых поступлений станет больше.

Ирина МОСКОВКА, фото автора, Караганда