Данияр Ашимбаев, политолог: Мы не должны количеством реформ подменять их качество

Наш разговор начался с обсуждения последних новостей в сфере образования, а именно с отказа от онлайн-обучения, на которое Минобразования и науки планировало перевести всех казахстанских школьников на время чрезвычайного положения. Накануне начала четвертой четверти глава МОН Асхат АЙМАГАМБЕТОВ вынужден был признать, что возглавляемое им ведомство не в силах применить нововведение: “Мы видим, что интернет в нашей стране не приспособлен, чтобы 2,5 миллиона детей обучались через онлайн-системы. Исходя из этого, чтобы дети получали более качественные знания, мы приняли решение, что нет необходимости проводить обучение через онлайн-стриминг”.

По мнению Данияра Ашимбаева, того, что электронное образование крякнется, несмотря на потраченные на него больше 100 миллиардов тенге, стоило ожидать.

- Эта система дистанционного образования не проходила, скорее всего, полноценных испытаний, - полагает он. - Такая система была нужна, но по факту выясняется, что государство потратило десятки миллиардов непонятно на что.

К слову, комитет госдоходов Минфина периодически сообщает, что из-за технических сбоев не работает система электронного налогообложения. Проявились проблемы в системе eGov. Недавно начали переводить сайты гос­органов на единый портал - и опять сбой. Получается, эта цифровизация всей страны оказалась попросту дутой, неким гигантским обманом, на котором кто-то, возможно, неплохо обогатился. И сейчас искать виновных во всех профильных ведомствах и РГП - а их, думаю, достаточно много - займет год как минимум.

Режим ЧП вкупе с карантином, введенный из-за пандемии коронавируса, стал стрессовым испытанием отечественной интернет-системы в целом. Выясняется, что не работает одно, второе, третье, четвертое и т. д. В сводках проходят победные реляции, но выясняется, что большинство IT-проектов просто в нерабочем состоянии.

Но при этом у нас любят внедрять мировой опыт. К примеру, в сфере образования ввели Болонскую систему - бакалавр, магистр, доктор, но не удосужились приспособить ее к другим системам. Вы посмотрите на мировой рейтинг эффективности здравоохранения Блумберга за прошлый год: если не ошибаюсь, первое место по здравоохранению занимала Италия, затем шла Испания. Но ситуация с коронавирусом прекрасно показывает, на каком месте реально находятся эти страны.

А мы упорно продолжаем заимствовать разные зарубежные модели. Вот решили, с одной стороны, дать вузам больше автономности, но с другой - увеличили количество проверок, отчетности... Про науку я вообще молчу - реформы науки, ориентированной на результат, у нас в принципе нет. Несколько лет назад критерием одной из программ было определенное количество “международно признанных патентов”, но по факту выяснилось, что в качестве таковых подсчитали количество заявок на патенты. Статистики внедрения научных разработок вообще не ведется. Принимаемые меры имеют в своей сути не получение результата, а освоение или экономию бюджетных средств.

- Если вернуться к школьному образованию, то в итоге решено вести обучение посредством ТВ-транс­ляций на каналах “Балапан”, “Ел Арна” и на радио, а также на некоторых сайтах…

- Это временная мера, которая должна заткнуть возникшие дыры. К слову, электронная система обу­чения - это технология. Надо поднять ее статус до формы обучения, чтобы вузы могли ею пользоваться и обучать студентов онлайн. Не как способ общения преподавателя со студентами, а чтобы она была наравне с очной или заочной формой обучения. Мы вот убрали заочное образование. Но в нем же были свои плюсы. Допустим, для силовиков требуется степень магистра для повышения по службе. Но как ему ее получить, если учиться очно? Только увольняться. И какой смысл был в упразднении заочной формы, если не было создано альтернативы для получения второго или третьего образования без отрыва от работы?

Уже сколько лет идет дискуссия о качестве школьных учебников, но все равно каждый год штампуют пособия, которые вызывают оторопь у родителей и издевки у специалистов. Я понимаю, что Казахстан до этого для себя делал оригинальные учебники только по казахскому языку, казахской литературе и казахской истории. Но, как мы видим, даже по этим специальностям добиться какого-либо прогресса не удается. Казалось бы, есть Академия образования и масса РГП при профильном министерстве, но качество не улучшается.

То есть все, что у нас происходит в системе образования, - это механическое проведение массы экспериментов, которые нужно было бы сначала обкатать, получить результаты, скорректировать, а потом внедрять. То же дистанционное образование можно было протестировать в каком-нибудь отдельно взятом городе, а уже потом внедрять.

- При этом согласно опуб­ликованному расписанию уроки длятся в среднем по 8-12 минут. Достаточно ли этого времени для усвоения учениками знаний?

- Вопрос опять-таки риторический. Половина международных конвенций об образовании, к которым мы присоединились, направлена на творческое мышление ребенка, его самопознание и так далее, но при этом есть СОЧ, СОР и ЕНТ. То есть, с одной стороны, наше образование вроде как провозглашает развитие навыков, а с другой - нацелено на механическую зубрежку.

По большому счету, все реформы в системе образования за последние 20 лет с треском провалились. И государство все время кивает на ректоров, учителей, директоров школ, методистов и так далее: мол, они в этом виноваты - и проводит кучу всяких проверок по своим реформам. Но складывается впечатление, что с результатами этих проверок впоследствии никто не работает. В итоге появляется огромный разрыв: с одной стороны, министерство проводит массу “реформ”, а с другой - оно фактически старается забюрократизировать все и при этом минимизировать свою ответственность. На мой взгляд, критериями образования не должны быть ни количество отчетов, сдаваемых учителями в министерство, ни требование, что вы обязаны трудоустроить такое-то количество выпускников (трудоустройство выпускников регулируется рынком). Понятно ведь, что, если выпускники одного вуза не смогут в массе своей трудоустроиться, новые абитуриенты выберут другой вуз.

И возникает в связи с этим вопрос: чем занимается Министерство образования кроме того, что вылезает из одного скандала и влезает в другой? А мы видим, что процесс этот постоянный! Возникает ощущение, что министерство само не в полной мере знает, как функционировать и как обеспечивать выполнение тех или иных норм. И поэтому подменяет качество реформ их количеством.

- Насколько мне известно, в апреле планировалось заседание НСОД по вопросам реформирования систем образования и здравоохранения. Какие реформы хотели предложить в сфере образования?

- Были предложения по оценке вузов, внедрению технологий, то есть речь шла о наборе тактических мер. Но тут есть один важный нюанс: вопросы с прежде обсуждавшимися реформами подвисли (я говорю про законы о митингах и о СМИ), потом начался карантин, и сейчас понятно, что повестка дня временно аннулировалась.

На мой взгляд, вопрос реформ в системе образования должен быть выведен за рамки профильного министерства с созданием широкой дискуссии, какое образование реально нужно стране. С одной стороны, есть государственные потребности, но их государство сформулировать никак не может. С другой - возможна генерация каких-то прорывных зон, где мы могли бы что-то создать. В-третьих, система образования должна быть синхронизирована со всеми государственными программами и социально-экономической инфраструктурой страны. У нас нет этой связки.

Но Министерство образования считает, что оно умнее всех, и поэтому будет делать то, что считает необходимым, не учитывая при этом мнения ни других ведомств, ни специалистов, ни учеников, ни родителей. А нам нужна концепция, что мы хотим сделать, что нужно нашему конкретному государству от нашей конкретной системы образования, и только потом можно начинать реформы. Очевидно, что само министерство выработать эту стратегию не в состоянии. И мне кажется, этим вопросом должен заниматься орган при президенте.

То же самое касается и науки, и экономики. Поэтому давайте соз­дадим нацсовет по образованию и науке, нацсовет по здравоохранению, нацсовет по экономической политике, нацсовет по нацио­нальной политике и т. д. Сейчас каждый конкретный фрагмент требует активного обсуждения как со стороны специалистов, так и со стороны общества.

- А почему нельзя все это сделать в рамках действующего НСОД: создать в нем комитеты или рабочие группы по этим направлениям? Зачем плодить кучу структур?

- НСОД нацелен больше на политическую реформу. Специалистов по образованию и здравоохранению в нем практически нет. Острые вопросы поднимали Гульмира ИЛЕУОВА, Канат НУРОВ, Асылбек КОЖАХМЕТОВ. Со своей стороны действующий нацсовет эти вопросы, конечно, будет ставить, но площадка для их обсуждения должна быть более специализированной. Функция НСОД - поднимать общественно значимые вопросы и предлагать какие-то меры. Но стратегию все-таки должно принимать государство.

Я видел, как проходило в парламенте обсуждение проекта Кодекса о здравоохранении. Спикер сам модерировал заседание, и было видно, что Нурлан НИГМАТУЛИН очень хорошо подготовлен и полностью изучил вопрос. Были привлечены специалисты Минздрава, медики, общественность, отечественные и международные эксперты. Это пример того, как государство должно относиться к таким вопросам. Но кодекс - это набор правил. Стратегия же реформы не вписывается в закон. Но при ее принятии мы четко должны понимать, чего хотим.

Руслан БАХТИГАРЕЕВ, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы