Перегруппировка сил

На встрече с представителями молодежного кадрового резерва президент Казахстана Касым-Жомарт ТОКАЕВ заявил о необходимости реформирования системы гос­управления. Практически одновременно президент России Владимир ПУТИН заявил о необходимости внесения изменений в Конституцию, после чего последовала отставка правительства РФ, а экс-премьер Дмитрий МЕДВЕДЕВ был назначен в Совет безопасности. Ряд отечественных экспертов и политологов усмотрели в этом некий знак, не преминув при этом заявить, что в России используют казахстанский сценарий транзита власти, а некоторые аналитики договорились до того, что Казах­стан для Кремля является своего рода обкаточным полигоном для тестирования политических комбинаций. Насколько оправданны эти предположения? Об этом наш корреспондент побеседовал с двумя известными казахстанскими политологами Данияром АШИМБАЕВЫМ и Маратом ШИБУТОВЫМ.

- Действительно ли Казахстан является испытательным полигоном для российской политической элиты?

Марат Шибутов: Определенное сходство, безусловно, имеется. В первую очередь речь идет о формировании дополнительного центра власти и усилении других центров власти через изменение Конституции. Но происходящее в России сегодня напоминает некую спецоперацию. Если у нас все эти изменения происходили постепенно, с соблюдением необходимых процедур, то в России все делается очень быстро. Тем не менее можно сказать, что Кремль использует казахстанский опыт. Но не только. Он учитывает и узбекский опыт транзита власти.

Данияр Ашимбаев: У России свой вариант развития. Помните, у них была так называемая тандем-демократия, когда Путин уходил в премьеры, а Медведев был как бы президентом.

Говоря о наблюдаемых в наших странах политических реформах, надо понимать, что есть два основных направления. Прежде всего это желание действующего главы государства, которому по тем или иным причинам нужно уйти (будь то конституционные ограничения или возрастное давление), организовать передачу власти преемнику либо сохранить контроль над ситуацией при условии, что сохранить пост президента уже не получается.

На постсоветском пространстве были случаи, когда президенты проигрывали выборы и уходили. Были случаи, когда президентов свергали - где-то мирно, где-то нет. Единственная страна, где был реализован сценарий, который понравился всем властителям, - это Азербайджан. Гейдар АЛИЕВ взрастил сына, подготовил его, сделал президентом, а потом скончался. Мы все помним, как перехватывал власть у силовиков второй президент Туркмении после кончины Сапармурата НИЯЗОВА, как долго боролись за власть наследники Ислама КАРИМОВА, причем еще при его жизни. Видели, как вынужден был в свое время уйти Борис ЕЛЬЦИН. Как Путин, желая соблюсти Конституцию, но не желая терять власть, разыграл сценарий смены власти с Медведевым.

Казахстан в этом плане в какой-то степени уникален. И тем не менее понятно, что для российских реалий его опыт не особо подходит. В Казахстане есть различие в подходах управления между первым президентом и вторым, и становится все более очевидным, что в идеальный сценарий контроля первого президента над ситуацией не совсем вписывается. Разумеется, это в какой-то степени влияет на оценку и взгляды Путина. Но говорить о механическом копировании опыта не приходится. Понятно ведь, что Путин уходить никуда не собирается. И кем он будет после предстоящих президентских выборов (будет снято ограничение на переизбрание главы государства либо будет создана какая-то структура, стоящая над президентом, или опять будет реализован сценарий тандем-демократии) - это вопрос чисто технический. В наших евразийских реалиях важно имя, а не должность. И бывает так, что рядовой замминистра влияет на ситуацию больше, чем все правительство, вместе взятое.

- На встрече с председателем мажилиса Нурланом НИГМАТУЛИНЫМ Елбасы Нурсултан НАЗАРБАЕВ заявил, что “парламент должен играть ключевую роль в формировании правительства”. Следом за ним с разницей в несколько часов Владимир Путин в своем послании Федеральному собранию РФ предложил внести изменения в Конституцию, по которым Госдума получит право утверждать вице-премьеров и федеральных министров. Это совпадение или действительно Казахстан и Россия в своем реформировании системы госуправления двигаются в одном ключе?

М. Ш.: Назарбаев с 2017 года говорит об усилении роли парламента. Поэтому, я думаю, здесь нет никаких договоренностей и связи. Это просто совпадение.

Д. А.: В случае с Россией нюанс такой: если вам нужно почесать нос, это можно сделать как левой, так и правой рукой. То есть значения не имеет, будет министр назначаться президентом Путиным или избираться партией, которую возглавляет Путин.

В казахстанских условиях президентом является один, а лидером партии парламентского большинства - другой. А это добавляет нюансов. Необходимость в расширении роли парламента есть в понимании обоих президентов. Но у одного есть партия, а у другого ее нет. И здесь проявляется персональный фактор. Понятно, что Токаев объективно заинтересован в усилении роли парламента в рамках демократических реформ, а для Назарбаева усиление парламента означает усиление его контроля через Nur Otan.

И Путин, и Назарбаев заинтересованы в сохранении своей власти. Монархию ввести нельзя, а пожизненное президентство чревато внешнеполитическими рисками. Поэтому им остается только либеральный способ - усилить роль парламента, учитывая тот факт, что и у “Единой России”, и у Nur Otan есть парламентское большинство. То есть подходы одинаковые, но есть нюансы. В России Путин и президент, и лидер правящей партии, поэтому там не важно, кто назначает министра.

- В Казахстане была проведена конституционная реформа еще в бытность президентом Нурсултана Назарбаева. И тогда же было заявлено, что парламент будет формировать кабинет министров, за исключением МИД и Минобороны. О чем, собственно, и напомнил Марат Шибутов. Так зачем сейчас акцентировать внимание на том, что уже прописано в Конституции?

М. Ш.: Чтобы еще раз подчеркнуть важность парламента. Нигматулин же руководит мажилисом. Я думаю, только по этой причине.

Д. А.: У нас надо следить не за тем, что говорят, а за тем, что делают. Помните, в 2007 году была конституционная реформа, направленная как бы на усиление роли парламента. И вошла в историю под этим названием. Но если вы сравните Конституцию до этой реформы и после, то увидите, что полномочий парламента в итоге стало меньше. Не важно, как это называется, важно, что написано на бумаге.

- Не являются ли эти слова Назарбаева намеком на то, что страна стоит на пороге очередных внеочередных выборов?

М. Ш.: Нет, не являются. Выборы у нас будут очередные, в обозначенные сроки.

Д. А.: Токаев поставил вопрос об изменении закона о партиях. И понятно, что теперь появилось немало желающих создать собственную партию. Какими они будут и кто победит на выборах, если они будут проведены в установленный законом срок, никто предугадать не может. Если провести выборы сейчас, то Nur Otan получит ту же роль, только за счет отсутствия конкурентной массы. У КНПК, “Ак жола”, “Ауыла” есть потолок, выше которого они на данный момент прыгнуть не могут, поэтому выборы сейчас никому не выгодны, кроме Nur Otan, так как первый президент пока еще может повлиять на электоральные и околоэлекторальные настроения. А если выборы будут проходить в 2021 году, к тому времени ситуация может измениться.

Токаеву большинство Nur Otan в парламенте не так важно, но для Назарбаева получение такого же, как и прежде, процента голосов на выборах - это фактор доверия к нему плюс сохранение его президентского наследия.

- Как может отразиться российская конституционная реформа на Казахстане?

М. Ш.: Самый важный момент, на мой взгляд, в том, что россияне хотят прописать приоритет Конституции РФ над международными договорами. Россия, в принципе, и так ставит свои интересы выше других, в том числе и Казахстана. Так что теперь нам будет сложнее отстаивать свои права. Изменения в российской Конституции - большая проблема для иностранных партнеров.

- Может, и нам стоит каким-то образом закрепить национальные интересы?

Д. А.: Тут важно то, что казах­станские активы - нефтегазовые и металлургические - встроены в западную экономику. И такого рода приоритет международного права над национальным дает нашим инвесторам определенные гарантии сохранности своих инвестиций. Понятно, что далеко уже не все такое иностранное, как кажется, но тем не менее идти на изменения ситуации в этих условиях Казахстан не готов. Для России же, которая находится в перманентном противостоянии с Западом, пересмотр принципов ельцинского наследия, сформированных в Вашингтоне, по которым она во многом приняла правила игры, выход из международной юрисдикции - это вопрос выживания политической системы.

- Накануне нынешнего путинского послания президент Токаев встречался с представителями кадрового резерва, где тоже заявил о реформе системы гос­управления в Казахстане. Какие, на ваш взгляд, инициативы являются наиболее актуальными и приоритетными?

М. Ш.: На той встрече были оглашены в основном пожелания, а не инициативы.

- Но ведь глава государства заявил о сокращении числа госслужащих на 25 процентов к 2024 году и создании соцпакета для госслужащих…

М. Ш.: Это очень странная инициатива. Она же может быть реализована и так и сяк. Какие именно госслужащие будут сокращены? Там очень много различных нюансов. Поэтому я не назвал бы это конкретной инициативой.

Д. А.: Традиционно считается, что причиной коррупции являются низкие зарплаты госслужащих, а причиной бюрократии - растущее число чиновников и ведомств. Мне кажется, проблема в том, что государство за все эти годы так и не смогло выработать оптимальную структуру госуправления. Поэтому у нас в год по три-четыре министерства создается и столько же упраздняется. Полномочия передаются из министерств в акиматы, из акиматов - в министерства, из министерств - в госсектор, из госсектора - в конкурентную среду, оттуда обратно в госсектор. Так что это уже даже не проблема, а постоянный признак работы гос­аппарата. Поэтому я думаю, что новые ведомства у нас будут по-прежнему создаваться, а потом сокращаться вместе с аппаратом. Это его, нашего государства, вечное состояние.

А что касается создания соцпакета, то государство тратит немало усилий на улучшение условий, с тем чтобы привлечь на госслужбу профессионалов, которые будут получать за это хорошую зарплату. Но с улучшением соцпакета надо предъявлять и требования к качеству работы. Помните, как говорил Аль Капоне? Кольт, приставленный к виску, и доброе слово помогают лучше, чем просто доброе слово. Да, аппарат раздуют. Но здесь вопрос в организации работы. Каким бы ни был соцпакет, для того чтобы казахстанский чиновник лучше работал и меньше воровал, его надо помещать в такие условия, когда его деятельность будет под постоянным контролем.

- На втором заседании Нацсовета общественного доверия было заявлено о многих инициативах, разработанных на основе предложений членов НСОД. Но при этом не прозвучали конкретные сроки их реализации. С чем это связано и когда ждать претворения обещанного в жизнь?

Д. А.: Надо посмотреть утвержденный правительством план законопроектных работ на этот год. Представители НСОД вошли в рабочие группы по различным законопроектам. Теперь все вопросы уже не к НСОД, а к администрации президента и к правительству. Нацсовет - это консультативный орган, вносящий предложения, а их непосредственная реализация - это компетенция исполнительной и законодательной власти. По каким-то вопросам движение уже началось, по каким-то законопроекты уже внесены, что-то находится на стадии подготовки к указам.

- То есть конкретные сроки вы назвать не можете?

М. Ш.: Я не знаю. Это вопрос к администрации президента.

Д. А.: Я тоже не могу назвать и думаю, что их никто толком назвать не сможет. Но полагаю, что в первом квартале этого года часть законопроектов уже поступит в парламент.

Вместо P.S. На 24 января назначено расширенное заседание казахстанского правительства с участием президента, на котором, как говорят в коридорах власти, будет принят ряд важных решений для развития страны. Мы следим за событиями.

Руслан БАХТИГАРЕЕВ, фото Романа ЕГОРОВА, Алматы