Казна платежами красна

Вопрос на засыпку от депутата ОКСИКБАЕВА: Только за два месяца прошлого года бюджет получил от продажи “красивых” автономеров 821 млн. тенге, за год - почти 5 миллиардов! Кому доставались эти деньги раньше?

Омархан ОКСИКБАЕВ, депутат мажилиса: Государству следует продавать привилегии

Бывший глава Счетного комитета в эксклюзивном интервью газете “Время” рассказал о блатных автономерах, коррупции, моратории на проверки бизнеса и многом другом.

- Сейчас довольно непростые времена для госбюджета. Министерства и ведомства ищут способы ужаться в расходах и найти новый источник доходов. Пожалуй, самый оригинальный вариант из того набора - предложение продавать так называемые зеркальные автомобильные номера типа “424”.
- Поиск новых резервов пополнения бюджета - это постоянная работа исполнительных органов. Во всяком случае, так должно быть. Если государство вовремя не увидит эти “лишние” деньги, то их приберут нечистые на руку люди. К таким резервам смело можно относить добровольные платы граждан за отдельные привилегии. Поясню. Всегда находятся желающие обслуживаться вне очереди в ЦОНе, получить какой-то документ с желанной нумерацией. Пожалуйста, но только заплати. То есть государство как эффективный менеджер должно по максимуму удовлетворять желания и прихоти своих граждан, естественно, получая за это соответствующую плату.
Возвращаясь к вашему вопросу, скажу, что идею продажи так называемых блатных автомобильных госномеров по аукционному методу я предлагал еще в 2006 году, предварительно ознакомившись с мировым опытом. Например, в Лондоне кто-то купил номер “025” за 750 тысяч фунтов стерлингов! Видимо, с этим номером у него в жизни что-то связано. А тут еще конкурент у него появился, поэтому на аукционе цена так взлетела. Еще была информация, что номер “1” в Дубае кто-то купил за 14 с половиной миллионов долларов. Ну есть у человека средства, хочет он понтонуться! Пожалуйста, плати, но только в казну государства.
Семь лет в МВД тянули резину с разработкой этого законопроекта! А я тогдашним премьер-министрам говорил: деньги для бюджета ведь под ногами лежат. Они звонили при мне, давали указание, но в МВД все равно затягивали. И семь лет деньги капали в чей-то карман. Простой пример: только за два месяца 2014 года от продажи номеров по фиксированной цене в бюджет поступил 821 миллион тенге, в год почти 5 миллиардов! Куда и кому эти деньги уходили раньше?
И теперь они лазейку оставили в виде зеркальных номеров. А все ведь знают, что к этим номерам тоже есть повышенный спрос и можно подпольно их купить. Один таксист мне говорил, что получил такой номер, отдав 500 долларов. Поэтому я и предлагаю выставлять блатные номера на аукцион. А действующие расценки пусть останутся стартовой ценой. Пусть желающие делают ставки - кто больше дал, тот и забрал.
- А будь вы в правительстве, с чего бы начали оптимизацию расходов?
- С оптимизации госорганов. Там, где дублируются функции, где вместо десяти работников достаточно двух. Об этом глава государства неоднократно говорил.
Вот мы ввели электронное правительство, на это потратили при мне (во время работы О. Оксикбаева председателем Счетного комитета. - Т.К.) около 34 миллиардов тенге. В последующем программа развивалась, были дополнительные затраты. С вводом этого электронного правительства хоть бы один тенге в бюджете какого-нибудь министерства или комитета снизился! Тогда зачем мы эти миллиарды потратили? Ведь если мы создали более эффективную систему оказания госуслуг, то мы и расходы министерств и комитетов должны были сократить. Хотя бы на те же ручки, карандаши, скрепки и другие канц­товары. И штаты канцелярских служб можно было оптимизировать. Ведь работа автоматизировалась. Пусть хоть один министр сейчас громко скажет, что он в связи с вводом электронного документооборота и системы управления сократил столько-то штата, столько-то расходов урезал.
- Кстати, а как проверяют расходы на местах?
- Система финансового контро­ля согласно Бюджетному кодексу делится на два вида - внешний и внутренний. Внешний - это Счетный комитет на республиканском уровне, а на областном - ревизионные комиссии, подотчетные маслихатам, осуществляют внешний контроль за исполнением местного бюджета. Внутренний контроль осуществляют комитет финконтроля Министерства финансов и службы внутреннего аудита в министерствах, акиматах, управлениях. Но вот что интересно! Упомянутый комитет Минфина, дублируя работу Счетного комитета и ревизионной комиссии, может проверять и республиканский, и местный бюджеты. Хотя у него нет функции контроля местного бюджета. Он вправе получать отчет, анализировать, обобщать его. Но не проверять исполнение местного бюджета.
- Незаконно работают, получается?
- Да. Давно настало время это упорядочить. Но в представленном законопроекте “О государственном аудите и финансовом контроле” вновь все эти огрехи законодательства разработчики хотят сохранить в прежнем виде.
- Вы видите в этом коррупционную составляющую?
- Я вижу дублирующие, неэффективные затраты в системе госуправления в части контроля бюджета. И, конечно, когда лезут незаконно в другие сферы - это прямая почва для коррупции. Доказательством тому являются многочисленные факты коррупционных преступлений, совершаемых как руководящими, так и рядовыми работниками этого комитета Минфина ежегодно. Спрашивается: зачем и кому такой орган нужен?
- И материальные ресурсы на эти проверки, наверное, немалые отвлекаются?
- Огромные! Там 100 с лишним человек, еще по 30-40 - в регионах. В большинстве случаев они проверяют школы, больницы и трамбуют их. Мы часто слышим, что учителя жалуются на постоянные сборы денег для проверяющих. А эти деньги они собирают с родителей. Вот народ и возмущается!
- Когда наблюдаешь за судебными процессами по коррупционным делам, создается впечатление, что взяточников хлопают во многом благодаря прослушке телефонных разговоров и показаниям сливших начальство свидетелей, а не с помощью финансовых проверок. А как проверяет деятельность чиновников Республиканский общественный совет по противодействию коррупции (РОСПК) при партии “Нур Отан”, в котором вы состоите?
- Наш совет не имеет контро­льной функции, мы не ведем проверок, а лишь анализируем общедоступную информацию. О последних громких процессах я читаю, конечно. СМИ так преподносят, как будто обвинение строится по чьим-то показаниям. А прослушка, я считаю, не является доказательством. Ну сказал что-то человек - и что? А может, он пошутил? Это косвенные улики. Перед громким судебным процессом следствие проводит большую работу. Если деньги поступили на счет - откуда их сняли? Где их обналичили? Как оприходовали? Где их нашли и на что израсходовали? Все это можно по отчетности отследить и цепочку найти, к кому в итоге они пришли. Возможно, эта работа остается в секретных материалах дела, которые не оглашаются. Когда я был рядовым ревизором, мы выстраивали доказательную базу строго на документах, чтобы добыть прямые доказательства. Поэтому не думаю, что следователи выстраивают доказательную базу только на чьих-то эмоциональных показаниях.
В работе в составе РОСПК мне, конечно, помогает опыт работы в Счетном комитете. Когда приходят некоторые руководители с отчетами к нам и пытаются лапшу вешать, приходится их прерывать. В производство я не лезу, но что касается использования бюджета и госзакупок, как говорится, матчасть знаю. Но в законах все моменты не учтешь. И если есть пробел, то умный человек его наверняка увидит и может не устоять от соблазна использовать в корыстных целях. Вспомните программу водоснабжения “Ак булак”. Практически 80 процентов сел мы обеспечили питьевой водой. Но если пройтись по ним, наверное, половина водопроводов уже не работает. Потому что не была полностью проработана схема от водоисточника к дому, а система канализации вообще была упущена. Ее проводили на улицу в колодцы. А зимой они замерзали, потому что неглубоко зарывали трубы. Строили за деньги республиканского бюджета, а содержать надо за счет местного. Лопались трубы, а на ремонт денег у акиматов нет. Старые трубы клали. А они не выдерживали давления. Вот так и уводились деньги.
- К тому же часть этих денег подрядчики отдавали в виде откатов, чтобы выиграть тендер...
- Тендерная система у нас неплохая. Даже, может быть, чересчур строгая. Проблема в другом. Сегодня у нас все, кому не лень, делают проекты. Проектных институтов, которые работали под эгидой государства, соблюдая все нормы и правила, уже нет. Сейчас проектные конторы - это один компьютер и два работника. Вот они-то и составляют технико-экономическое обоснование и проектно-сметную документацию (ПСД) объекта, где в смете закладываются лишние, предположим, 20 процентов на откат. Так называемая госэкспертиза не всегда способна выявлять такие отклонения да и мало заинтересована в этом, так как чем больше стоимость ПСД, тем больше она получает оплату за услугу. У стройкомпании ведь лишних денег для взяточника нет, ей надо платить зарплату рабочим. Но если в проекте уже заложена сумма для отката, то коррупционная сделка состоится.
- До этого года действовал запрет на проверки бизнеса, нынче они выборочно возобновятся. РОСПК будет контролировать эту работу?
- Нет, это не наша задача. Признаться, я против такого моратория. Представьте: целый год в налоговых органах около трех тысяч аудиторов сидели без работы или выполняли не свойственные им функции! В таком случае надо было сократить штат, чтобы сэкономить бюджетные деньги. Но этого не было. Пожарные не контролировали безопасность. А сколько людей отравилось, потому что санэпидстанция не проверяла?
Надо контролировать бизнес! Но при этом выстроить прозрачную и объективную систему проверок, а не бомбить его каждый месяц. Надо защищать предпринимателей, создавать им условия, оказывать господдержку, но и они должны нести ответственность.
Сегодня 80 процентов дохода нашего бюджета пополняет около 500 крупных предприятий. А юридических лиц, хозяйствующих субъектов под миллион. Как они работают? Какова их доходность? Почему мы от них не получаем налогов? Потому что сплошь и рядом скрывают! Надо государству и другую систему выстроить, необязательно все самому контролировать. Надо ввести механизм обязательного налогового аудита хотя бы субъектов с годовым оборотом более 100 миллионов тенге. Здесь выигрыш будет двойной: аудиторы, проводя налоговые аудиты различных ТОО, с одной стороны, защищают интересы государства, а с другой - позволяют налогоплательщику вовремя без уплаты штрафов и пени исправить ошибки, получить полноценную консультацию по всем вопросам бухгалтерского и налогового учета.
Этот вопрос я неоднократно поднимал на правительственном уровне. Вроде все поддерживают, но вот Палата предпринимателей говорит, что это дополнительная нагрузка на бизнес. Я отвечаю: ладно, мелких не будем перегружать, но для тех, у кого годовой доход свыше 100 миллионов тенге, давайте введем норму обязательного налогового аудита. Налоговые органы охватывают аудитом всего 5 процентов субъектов бизнеса. А вот с вводом партнерского аудита можно будет усилить эту работу. Есть пути решения проблем, но иногда мы жмем на тормоз не там, где надо.
- Несколько лет назад “Нур Отан” создал посты партийного контроля. Они еще действуют?
- Да. Например, в городе Текели Алматинской области я посетил стройплощадку будущего детского сада. А там бабушка, член партии “Нур Отан”, живет по соседству. И вот она пресекла кражу цемента! Увидела, что из машины выгрузили не полностью. Строители хотели ее обмануть: мол, это для другого объекта оставили. Но бабушка им не поверила. Когда приехал прораб, выяснилось: хотели украсть.
Везде расставить посты, конечно, невозможно. И это не функции партии - следить за всеми. Партия должна отслеживать, где нанесен ущерб государству, где есть правонарушения, искать причины и указывать на них уполномоченным органам.
- Что главное в работе РОСПК в этом году? Контроль над реализацией программы “Нурлы жол”?
- В основном, конечно, на этом сосредоточимся. И контроль за деятельностью филиалов на местах. Еще хотим посмотреть ситуацию в крупных нацкомпаниях, где много инвестиционных проектов с огромным капиталом. Если где-то экономический застой или другие отрицательные моменты, значит, там не так управляют или возможны коррупционные правонарушения.

- Какие задачи решал РОСПК в прошлом году и что удалось сделать?
- На ХV съезде партии “Нур Отан” ее лидер Нурсултан НАЗАРБАЕВ определил непримиримую антикоррупционную стратегию принципиальным вопросом политического лидерства. Тогда он сказал: “Люди на местах знают мздоимцев в лицо, а это значит, что их знают и рядовые нуротановцы. Они должны первыми бить тревогу, разоблачать коррупционеров”. При этом основным содержанием проводимой антикоррупционной работы должно стать предупреждение коррупционных преступлений, а не борьба с последствиями. Для достижения цели советом успешно реализованы поставленные на 2014 год задачи по радикальной перестройке организационно-партийной и идеологической работы. Мы начали с более совершенного планирования, расширения сферы партийного влияния на государственные органы и общественные организации. Персональный состав совета был значительно расширен и обновлен за счет включения в него ряда авторитетных депутатов парламента и общественных деятелей, представителей НПО и СМИ. Значительно изменена схема взаимодействия с региональными и ведомственными общественными антикоррупционными советами для повышения эффективности их деятельности, а также обеспечено активное участие партии в общественных советах при правоохранительных структурах. В 2014 году были четко разграничены функции между РОСПК и комитетом партийного контроля, налажено тесное взаимодействие между ними, а также молодежным крылом “Жас Отан” при активном участии первичных партийных организаций на местах. Это позволило укрепить партийную дисциплину и авторитет партии. Серьезным фактором модернизации партийной инфраструктуры противодействия коррупции явилась и почти полная ликвидация во многом формально действовавших постов партийного контроля, которые скорее имитировали политическую активность, а кое-где занимались надуманными проверками, что в корне противоречило поручениям главы государства о снижении давления на бизнес.
В прошлом году я принимал участие в работе 10 заседаний совета, на которых рассмотрено 25 вопросов. По результатам обсуждения правительству, главам ряда министерств и ведомств, их областных подразделений, региональных филиалов партии и ОСПК даны конкретные рекомендации по совершенствованию законодательства, улучшению качества работы госаппарата, построению эффективной системы предупреждения коррупционных правонарушений. Советом налажен системный контроль за качеством исполнения рекомендаций. Практически каждый рассмотренный вопрос изучался с выездом в регионы и в соответствующие органы. К примеру, при подготовке к обсуждению мер противодействия коррупции в ЖКХ посетили проблемные объекты в Актюбинской, Восточно-Казахстанской и Кызылординской областях.
- Какие наиболее важные события вам запомнились в деле борьбы с коррупцией в прошлом году?
- Впервые в истории политической жизни страны ведущая партия “Нур Отан” обнародовала информацию о своих доходах и расходах. Партия своими практическими действиями еще раз подтвердила заявленное намерение обеспечивать прозрачность своей внутрипартийной жизни. Успешно реализована идея совета о подготовке программы партии по противодействию коррупции. На состоявшемся в ноябре расширенном заседании политсовета партии утверждена программа по противодействию коррупции на 2015-2025 годы. Значимым событием является реформа системы государственного управления, провозглашенная указом президента от 6 августа 2014 года.
- Отдельная тема - десятилетняя программа противодействия коррупции на 2015-2025 годы. При ее подготовке стремились подключить всех неравнодушных граждан. Их предложения как-то использованы?
- Проект программы прошел обсуждение во всех государственных органах и общественных организациях, трудовых коллективах. От них поступило свыше 800 предложений, замечаний и рекомендаций, которые были учтены при доработке проекта. Эти предложения значительно, почти на 40 процентов, обновили первоначальное содержание проекта программы.
- В прошлом году партия нещадно почистила свои ряды от взяточников. Даже создана база данных коррупционеров. Эти люди больше не смогут занимать государственные должности и вернуться в ряды “Нур Отана”?
- В соответствии с законом на государственную службу не может быть принято лицо, совершившее коррупционное преступление. Хочу подчеркнуть, что в новом Уголовном кодексе в санкциях всех коррупционных преступлений предусмотрено обязательное наказание в виде пожизненного лишения чиновников-коррупционеров права состоять на государственной службе. По моему мнению, аналогичную позицию по отношению к лицам, совершившим коррупционные преступления, занимает и партия “Нур Отан”. Запятнавшие себя коррупционным преступлением члены партии исключаются из нее и не могут вернуться обратно в ее ряды.

Талгат КИРБЕТОВ, Астана