Гражданский процесс: что новенького?

На прошлой неделе в ходе брифинга в Службе центральных коммуникаций в Астане представители Верховного суда объявили о том, что проект нового Гражданско-процессуального кодекса (ГПК) будет внесен в правительство в ноябре этого года, а месяц спустя поступит в парламент для обсуждения. О том, какие изменения ждут казахстанцев в случае принятия нового кодекса, рассуждает глава Союза адвокатов Казахстана Ануар ТУГЕЛ (на снимке).

- Ануар Курманбаевич, в этом году правовая система страны переживает серьезные перемены. В частности, наряду с другими кодексами разработан и новый ГПК. Действительно ли была необходимость в столь масштабных новациях?
- Гражданско-процессуальная сфера не может существовать в отрыве от жизни страны, от процессов развития и усложнения общественных отношений, которые мы продолжаем наблюдать. За годы, минувшие с момента принятия действующего ГПК, то, что когда-то выглядело современным, превратилось в анахронизм, казавшееся правильным показало свою ошибочность. Например, как отмечает Верховный суд, с течением времени вскрылась формализованность существующего ГПК, что порождает определенные сложности как для участников процесса, так и для судей, отрицательно сказывается на оперативности судопроизводства. Стало очевидно, что сроки и порядок рассмотрения разных по своей сложности дел требуют более четкой дифференциации. Кроме того, положения ГПК не способствуют широкому применению примирительных процедур и альтернативных способов разрешения споров. В ситуации, когда постоянно растет число обращений граждан в суды, когда стране необходим в хорошем смысле слова быстрый, безотказный и эффективный “судебный конвейер”, эти проблемы становятся все более актуальными.  
- Кто является основным разработчиком нового ГПК?
- Процесс еще идет. Разработка окончательной редакции проекта нового ГПК ожидается в сентябре этого года. Его основным разработчиком является Верховный суд, который образовал рабочую группу в составе своих судей, представителей Генеральной прокуратуры, министерств юстиции, экономики и бюджетного планирования. Естественно, адвокатура также принимает активное участие в разработке и обсуждении. Надо отметить, что Верховный суд максимально открыт для общественного обсуждения нового документа: на его сайте размещен промежуточный проект ГПК, в который все желающие могут вносить свои предложения и замечания.
- Какие изменения предполагает новый ГПК? Каковы его основные преимущества над предыдущим кодексом?
- Одна из основных целей нового ГПК - включение положений, направленных на снижение “удельного веса” бюрократических требований и упрощение порядка рассмотрения гражданских дел. Как видно из текста законопроекта, Верховный суд стремится достичь этого путем максимального использования информационных технологий и сокращения числа формальных процедур.
Кроме того, будут дифференцированы сроки рассмотрения гражданских дел, в том числе в упрощенном порядке, с учетом их сложности и исходя из предмета спора. Речь также идет о дальнейшем развитии институтов приказного, упрощенного и искового производства.
Хотел бы немного остановиться на приказном производстве. Оно позволяет судье рассматривать несложные дела в течение трех дней, например, по взысканию коммунальных задолженностей. Но и здесь есть свои сложности. Например, многие ли в наше время полностью согласятся, скажем, с “Астанаэнергосбытом”, что начисляемые суммы за электро­энергию верные и точные? Или, допустим, взять договора, заключаемые в рамках программы на присуждение международной стипендии “Болашак”. Если стипендиат нарушил какое-либо положение договора, то государство требует от него возмещения всех расходов, при этом считается, что это требование бесспорно. Между тем такие договора зачастую никуда не годятся, в них одно положение противоречит другому. Скажем, в одном пункте студенту вменяется в обязанность показывать хорошую успеваемость, в другом - сдавать имеющиеся академические задолженности. Кроме того, подобные документы просто не в состоянии учитывать все реальные особенности учебных процессов в различных странах. Споры по таким договорным обязательствам могут продолжаться бесконечно, далеко не всегда поддаваясь решению в приказном порядке. Лично я считаю, что категорию дел, которые по новому ГПК будут подпадать под приказное производство, надо еще раз тщательно продумать. Иначе стороны будут обжаловать судебный приказ, и в этом случае рассмотрение дела начнется по новой. Согласитесь, это никак нельзя назвать упрощением.
- Помнится, первоначальный проект нового ГПК предполагал изменить институт представительства?
- Да, действительно, разработчики попытались коренным образом реформировать институт представительства, предложив аккредитацию адвокатов в Верховном суде, а в остальных инстанциях право представлять интересы граждан передать исключительно адвокатам. В СМИ и соцсетях по этому вопросу развернулись бурные дебаты. Общее мнение сводилось к тому, что каждый имеет право на получение правовой помощи от того, кого он сам выберет, иначе ущемляется доступ к правосудию. Со стороны адвокатского сообщества, которое призвано, в том числе, не допускать профанации и размывания качества юридической помощи гражданам, последовали возражения. В итоге разработчики приняли половинчатое решение: в первой судебной инстанции представлять интересы могут все, а в апелляционной и в последующих представительство должно быть профессиональным. Тем не менее мы, адвокаты, по-прежнему против такого “компромисса” - поскольку то, что зачастую вы­творяют в суде первой инстанции различные псевдо­юристы, крайне сложно исправить в последующем. От их безграмотных и порой эпатажных действий страдают не только граждане, но и сами судьи, страдает качество отправления и само понятие правосудия. Сегодня такие горе-представители бьют судью мухобойкой, завтра они придут с ломом - а так называемая общественность будет им аплодировать, не задумываясь о последствиях такого рода “представительства” для всех участников процесса.
- Хорошо, а что бы вы лично добавили в новый ГПК или убрали из него?
- Вот, например, вводится государственная пошлина за подачу апелляционной и кассационной жалоб. Первоначально это было 50 процентов от суммы госпошлины, уплаченной в суд первой инстанции. Сейчас размер пошлины пересматривается, но она все же остается. Считается, что данная норма будет дисциплинировать стороны, то есть в суд будут обращаться исключительно за защитой нарушенных прав, а не в целях затягивания процесса. Но при этом есть опасность, что судебные тяжбы станут привилегией только зажиточных граждан, а для социально уязвимых слоев населения доступ к правосудию будет перекрыт. Так же обстоит дело и с ограничением категории дел, подсудных Верховному суду. Для этого ввели критерий суммы иска - для физических лиц она должна составлять 1000 МРП (1 миллион 860 тысяч тенге), для юридических -
10 000 МРП (18 миллионов 600 тысяч тенге). Получается, разработчики законопроекта, с одной стороны, согласны доверить защиту граж­дан сомнительным псевдоюристам, а с другой - под категориями дел фактически маскируют имущественный ценз. Где здесь доступ к правосудию?
- Как введение ГПК практически отразится на работе судов, прокуроров?
- Пока в новом ГПК я не вижу веских механизмов, которые могли бы кардинально разгрузить суды от возрастающей нагрузки. К слову, есть еще один интересный момент, касающийся расширения примирительных процедур. В первоначальном проекте кодекса была введена новая фигура судьи-примирителя, и мы тогда возражали по этому поводу. Например, для меня непонятно, как судья при нагрузке в 20-30 дел может переквалифицироваться в психолога и мирить стороны, ведь по большому счету это не относится к отправлению правосудия.
Другое дело, что в целях стимулирования сторон к внесудебному разрешению и мирному урегулированию споров предложено возвращать из бюджета госпошлину в случае мирового соглашения и уменьшать размер госпошлины, если до обращения в суд стороны провели примирительные процедуры. Кроме того, разрешается вопрос исполнения соглашения, заключенного посредством медиации. В этой связи закреплено, что медиативное соглашение будет исполняться по аналогии с мировым соглашением. Вот это, конечно, может положительно сказаться на работе судов.
Что касается прокуратуры, то в проекте сначала было пересмот­рено положение об участии прокурора в гражданском процессе. То есть предлагалось, что прокурор будет участвовать только по делам, возбужденным по его инициативе, а также когда необходимость участия в данном деле признана судом. Но Генпрокуратура настояла на сохранении действующей редакции, которая дает полномочия прокурору вступить в любое дело по своему усмотрению для дачи заключения. Получается, мы и дальше будем иметь ситуацию, когда, например, прокурор вступает в спор двух хозяйствующих субъектов, тем самым нарушая принцип их равноправия и неизбежно давая поводы для подозрений в протекционизме в отношении одной из сторон…
- А как новый гражданский процесс отразится на простых гражданах? Станет ли им проще отстаивать свои права?
- Я убежден, что если новый ГПК не реформирует институт представительства, закрепив его за адвокатурой, все нововведения негативно отразятся на наших гражданах. Когда на обжалование вводится серьезная госпошлина, а двери в Верховный суд будут открыты не для всех, когда неизмеримо возрастает значение первой судебной инстанции - профессиональные знания и действия по защите граждан особенно необходимы! Отныне становится особенно нетерпима ситуация, когда, как утверждают представители Верховного суда, из 30 надзорных производств только в одном участвует адвокат, а в остальных шофер, слесарь, швея, пчеловод - кто угодно, но только не профессиональный юрист. Еще хуже, когда суд превращается в политическую трибуну или площадку для флешмоба. Иными словами, я ответственно заявляю, что только адвокатура должна оказывать правовую помощь в судах! Однако для того, чтобы адвокаты могли это делать качественно, в ГПК следует четко прописать их полномочия.

Мадина АИМБЕТОВА,фото из архива Ануара ТУГЕЛА, Алматы