Три в уме

Трехъязычие - утопия или реальность? Отчет нашего корреспондента с прений вокруг языковой политики государства

Институт языкознания имени Ахмета Байтурсынова провел “круглый стол” на тему “Полиязычное образование в Казахстане: научные основы и практика”. Несмотря на достаточно размытую и наукообразную формулировку темы заседания, было понятно, что речь пойдет о нужности (или ненужности) внедрения трехъязычной модели образования в краткосрочной перспек­тиве, а также о ее возможных вариантах. Ни для кого не сек­рет, что сейчас эта система продавливается волюнтаристски и скоро страна может стать свидетелем огромного натурного эксперимента под яркими лозунгами в стиле социалистического неореализма. А что мы получим в реальности?

Представитель Назарбаев Интеллектуальные школы Жанабай АБУОВ, выступавший одним из первых, был полон оптимизма и рассказал, как замечательно обстоит дело с трехъязычием в их структуре. В частности, речь шла о распределении учебных дисциплин по языкам. Информатика, например, дается ребятам на английском, а история Казахстана - на казахском. В целом, по версии г-на Абуова, в новом течении есть отдельные вопросы и недочеты, но в глобальном смысле система демонстрирует свою эффективность и жизнеспособность. К тому же в основу образовательного процесса положены лучшие зарубежные методики, а в приоритете - казахский язык. И все это может быть распространено на остальные казахстанские школы. В общем, спикер выступил содержательно и вроде убедительно, но…
Одна из следующих выступающих - директор института полиязычного образования КазНПУ имени Абая Танат АЯПОВА - сразу пригасила пламенный оптимизм г-на Абуова.
- Я была в Назарбаев Интеллектуальной школе на уроке физики, - сказала г-жа Аяпова. - На английском все было понятно и доступно. А вот на казахском языке физику объяснял, кажется, учитель казахского. Я потом специально спросила у нескольких детей, поняли ли они содержание урока. Не поняли...
Я не против трехъязычия и Назарбаевских школ тоже, но нам нужно четко понимать, с какого возраста детям нужно учить иностранные языки. Начинать постижение жизни хоть казахский ребенок, хоть русский должен с родного языка. Поэтому в той же Японии анг­лийский в школах преподают только с пятого класса.
Закончила свое выступление г-жа Аяпова на чувствительной ноте, задавшись риторическим вопросом: будет ли ребенок, с малолетства воспитанный на английском, патриотом и хранителем традиций? Ведь представление о жизненном укладе человек получает в детстве с языком матери и лишь потом начинает проникаться сторонними вещами. В английском языке нет понятийного аппарата для казахского традиционного быта.
Ту же проблему обозначил и главный научный сотрудник Института языкознания им.
А. Байтурсынова профессор Нургельди УАЛИ. По его словам, сам Байтурсынов определял язык как “орудие” и “инструмент”, а иностранные языки, соответственно, являются инструментами чуждых культур. И как бы нам через несколько лет тотального трехъязычия не получить поколение голимых космополитов.
Нарастающую тревогу несколько разбавил политолог Рустем КАДЫРЖАНОВ, заявивший, что существуют две теории восприятия языка: романтизированная, согласно которой язык есть вместилище духа и сути народа, и технологическая, предполагающая, что язык есть средство коммуникации, и не более. Очевидно, что казахи тяготеют к первой, но не факт, что она имеет какой-либо приоритет над второй.
Однако язык для казаха больше, чем язык. И за всеми выступлениями на “круглом столе” незримо маячил главный вопрос: насколько конкурентоспособен казахский язык в сравнении с английским и русским, если все три языка давать детям с раннего возраста и в равном объеме? Многие патриоты наверняка заявят, что более чем, но по факту казахскому языку отдают предпочтение люди либо сознательно во взрослом возрасте, либо не имея альтернативы. При равном лингвистическом окружении ребенок сделает выбор в пользу английского, так же, как включит “Шрека”, а не “Алдара-Косе”. Английский проще, технологичнее и дает доступ к более обширной и качественной информации. А детям не интересны рассуждения про патрио­тизм и национальный дух. Поэтому защита и развитие государственного языка - первая и прямая обязанность государства, ему должен отдаваться приоритет при разработке любых национальных программ. И вроде бы этот принцип соблюдается сейчас, с внедрением трехъязычия, но по факту все красивые графики, доводы и аргументы представителей Назарбаев Интеллектуальных школ о том, как все замечательно у них преподается на казахском, аннулировала доктор филологических наук, завкафедрой казахского языка КГЖПУ Каламкас КАЛЫБАЕВА одной фразой:
- А ваши же школьники по-казахски нормально не говорят!
И никто ей не возразил. То есть методики отличные, система рабочая, а учащиеся казахским не владеют. Небольшой такой недочет в блестящей в целом программе.
Поэтому замдиректора Института языкознания Анар ФАЗЫЛЖАН акцентировала внимание на том, что казахский должен стать основным языком в стране. Не формально, а по факту. Когда будет более-менее однородная языковая среда, без провалов, тогда и трехъязычие не станет угрожать национальным интересам. В противном случае мы получим аналог России XVIII века, в которой русский язык сохранился благодаря региональным “заповедникам”, из которых потом вышел Михайло Ломоносов.
С той лишь разницей, что у нас Ломоносова может и не оказаться.

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, Алматы