Рабыня из аула

Как отечественные сериалы показывают истинное лицо нашей страны

Милая бедная девушка приезжает из провинции в большой город и селится у обеспеченных родственников. Не все родичи оказываются одинаково радушными, поэтому через некоторое время гостья начинает сталкиваться с пренебрежением и отторжением. Девушка понимает, что город ей полностью чужой, и разочаровывается как в мегаполисе, так и в людях. Но все-таки не ожесточается, остается милой и невинной и находит свою любовь, преимущественно очень состоятельную. Потому что любовь, как известно, не знает преград, особенно таких как деньги. 

Сюжет очень похож на комедию. Но вся фишка в том, что у нас это драма.
В странах Латинской Америки сериал с подобной управляющей идеей может называться “Палома” или “Соледад”, в Индии - “Потерянная невинность”, в Казахстане - “Айжан”, “Сауле” или “Меруерт”. Все вариации укладываются в одну и ту же схему: девушка все пре­одолеет и обретет счастье. Но если, например, в российском “мыле” преодоление строится вокруг профессиональной и гражданской состоятельности персонажа, то в казахстанских (и в некоторых мексикано-бразильских) сериалах это всегда вопрос социального положения. Героине высказывают за беспородность и деревенские замашки, считают ее недостойной сына “из элиты”. “Бедная Лиза” Карамзина 1792 года неожиданно стала очень актуальна для Казах­стана 2015-го. И дело, к сожалению, не в гениальности Карамзина.
Пока власти заявляют об очередном вхождении нашей республики в новые рейтинги самых конкурентоспособных стран, местный культурный ландшафт все больше отодвигается к простейшим формам. Которые, в принципе, характерны не для развитых стран, а, скажем так, не до конца развитых. В Европе или США сословный конфликт невозможен в жанре драмы: захотел миллионер жениться на горничной - взял и женился. Нет проблем. Проблемы начинаются в обществах, где сильны социальные предрассудки, а культурная пропасть между разными слоями населения постоянно растет. В начале 90-х прошлого века бразильская сага “Богатые тоже плачут” выглядела экзотикой, сейчас такие можно снимать в нашей стране километрами, и это не вызовет у зрителей никакого когнитивного диссонанса. Так мы стали ближе к загранице.
Правда, ориентировались на Европу, а приехали в Бразилию. Но тут уж ничего не поделаешь, уникальный путь не бывает простым. Добро пожаловать в мир латиноамериканских страстей и индийской кастовости!
Выбор именно девушки в качестве протагониста в новых мелодраматических сериалах тоже не случаен. Во-первых, подавляющее большинство зрителей у таких проектов - это женщины. И в основном домохозяйки. Во-вторых, домохозяйки не любят усложнений, поэтому им нужны простые, понятные конфликты. Борьба экологической активистки с промышленным гигантом за прекращение сброса отходов в реку - это непонятно. Страдания девушки Жибек, живущей у дяди, жена которого ее терпеть не может, а дочери унижают - это понятно. У соседки было то же самое. В-третьих, сколько бы ни говорили у нас о правах женщин, они остаются уязвимым звеном в системе существующих общественных отношений.
В свое время местные сериалы укоряли за отсутствие жизненной правды. Теперь правды хоть отбавляй, и можно понять, чем живет страна - избегая политических моментов, сериалы отыгрываются на поле бытовой драматургии. Бедные девушки мыкаются, нечаянно беременеют, моют полы, проливая слезы, слушаются старших и мечтают о большой и чистой любви. При этом в большинстве случаев счастливый финал - это когда в горемыку, очаровываясь ее скромностью и высокими моральными качествами, влюбляется тот самый состоятельный, но порядочный жигит. Девушка получает достойное вознаграждение за свои мытарства - выходит замуж. Социальная интеграция состоялась, карьерный рост закончен. Далее счастливая семейная жизнь с детьми, которые будут перенимать высокие моральные принципы мамы. Или не очень счастливая, потому что родители жениха традиционно считают, что она, нищенка и простушка, ему не ровня.
Западный кинематограф прошел очень большую эволюцию в трактовке мезальянсов. Если еще в XIX веке союз бедного художника и наследной дворянки был социально неуместен, то в XX веке уже никого не волновало, насколько велика между ними сословная и материальная разница. Хотите быть вместе - будьте. Демократия же. Однако искусство требовало и дальше конфликтных пар, поскольку любовь должна что-то преодолевать, иначе это не любовь. Так появились истории про взаимное влечение девушки и вампира, а на новом технологическом витке - сюжеты о чувственных отношениях между человеком и роботом (или операционной сис­темой).
Однако у нас все гораз­до проще. Самый мощный конфликт, как и 200 лет назад, - это невозможность любви парня из богатой городской семьи и девушки из бедной аульской. Достижения советской уравнительной системы отброшены за ненадобностью. И если с высоких трибун нам все время декламируют о равных правах и возможностях для всех, то новые сериалы даже помимо воли своих создателей провозглашают прямо противоположное.
С другой стороны, что еще ждать в стране, Уголовный кодекс которой содержит статью о наказании за разжигание сословной розни?

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, фото рисунок Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы