Шлагбаум в будущее

В прокат вышел “партизанский” фильм Жасулана ПОШАНОВА “Шлагбаум”, рассказывающий о том, что богатые плачут, а бедные расплачиваются. Похоже, все к тому и идет.

В “Шлагбауме” страдают все: и нувориши, и маргиналы - фильм выявляет глубинные противоречия между двумя категориями граждан, которые не могут не породить конфликт. Примечательно, что фильм появился на закате “золотой эпохи” страны, когда все уже четко понимают: пока нам говорили, что хорошо еще будет, вдруг оказалось, что хорошо уже было.
И это тоже хорошо.
Лет семь-восемь назад один известный кинодеятель на съезде Союза кинематографистов выразил интересную мысль: Казахстану независимость досталась просто так, бескровно, оттого и в культуре, и вообще в национальном характере наблюдается некая малахольность. Уважаемый культуртрегер не то чтобы ратовал за кровопролитие, но сетовал, что нация не ценит суверенитет в силу легкости его приобретения, оттого и творческая потенция на нуле.
Разговоры эти не новые, а в качестве контрпримера всегда приводилась Киргизия, в которой пассионарность населения бьет ключом по всем фронтам. И с мятежным духом, как известно, там все в порядке. Правда, в дискуссиях всегда кокетливо обходили один ключевой фактор: бедность нашего соседа. Максима о том, что художник должен быть голодным, в Киргизии нашла полноценное эмпирическое воплощение, в то время как нашим творцам хотелось и хлеба с маслом, и чтобы шедевры каждый день. Испытание сытостью, муки гедонизма. “Очищение через удовольствие”, как писал режиссер Адильхан ЕРЖАНОВ.
И пока очередной демиург ждал, после какого госзаказа на него снизойдет-таки ошеломительное вдохновение, реальный уровень искусства падал вниз со скоростью бутерброда с маслом. Многих творцов в тучные времена просто-напросто перекупили - как социальные дыры заливали деньгами, так и ростки творческого свое­образия на корню затаптывал золотой телец. “Мы делаем фигню, но зато дети сыты”, - так оправдывался каждый второй из цеха творцов, упуская из виду, что это утверждение работает и в обратную сторону. Чтобы дети были сыты, приходится делать фигню. И говорить ее, и выбирать, и отчетливо заниматься ею. Зато детям есть что надеть. Ловушка времен дорогих углеводородов: мы, конечно, едем непонятно куда, но зато посмотрите, на какой дорогой машине!
Однако скоро, похоже, все изменится. Государство уже уменьшает и еще будет сокращать госзаказ в сегменте кино и телевидения, что повлечет за собой обострение конкуренции между игроками и выдавливание некоторых из медийного поля. Для тех, кого раньше тупо покупали, а теперь не будут, останется два пути: сгинуть или попытаться выжить. Выжить, снимая про Байтерек в глазури, будет невозможно, поскольку это заведомо нерыночный материал, который можно впихнуть только студентам, насильно согнанным на показы. Поэтому либо расширится список доступных для культурного вспахивания тем, либо государству придется вовсю закручивать гайки в отношении представителей творческой интеллигенции. Что будет выглядеть очень глупо - режиссеры наши, например, поголовно заявляют об отсутствии политических амбиций, а сажать автора за художественное “очернение действительности” чересчур напоминает какой-нибудь Пакистан.
Но это только начало. Наверняка о себе заявят те, кому в свое время просто перекрыли творческий клапан кляпом из банкнот. У авторов с не­удовлетворенными творческими амбициями, но пока сытых сытость пройдет, а амбиции обострятся. Они молчали, пока были в тепле и достатке, но теперь какой резон? “Жыламаған балаға емшек бермейді” (“Ребенку, который не плачет, грудь не дают”), - говорят казахи. И плакать в условиях дефицита денег будут многие, проблема только в том, что в груди молока не осталось.
Но то, что для большинства представляется проблемой, с точки зрения развития искусства очень перспективный плацдарм. Когда молока нет, приходится искать другие способы пропитания. Со всеми вытекающими последствиями. Все это сулит небывалый всплеск активности в сфере искусства и в первую очередь - в кино. Казахстанский кинематограф, так системно и не выпрыгнувший из тематики и стилистики 90-х, начнет бурно развиваться с низов, окучивая новые темы и направления. Миф о величии казахов и божественности Астаны требовал очень много денег для подпитки. Деньги заканчиваются. И, как прогнозируют эксперты, исходя из цен на нефть, уже не вернутся.
Безусловно, “Казахфильм” по-прежнему будет браться за дорогостоящие сакральные проекты, которые никто не смотрит, потому что в сложившейся системе у него такая функция. Но настоящее искусство, как ему и положено, начнет прорастать низами. Любые исторические аналогии весьма приблизительны, но тем не менее все это очень напоминает Италию начала XX века, когда даннуцианство, прославляющее лакированные буржуазные мелодрамы и пеплумы про величие итальянской нации, сгинуло вместе с теми людьми, которые являлись его идеологами и выделяли на него деньги.
На смену даннуцианству пришел неореализм - сермяжный, растущий из народа, провозгласивший правду жизни и безудержный, как весенняя оттепель.
Шлагбаум открывается.

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, рисунок Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы