Вернёмся к нашим баранам?

Текущее состояние казахстанского общества таково, что если обнаружится малейшая предпосылка для раскола любого рода (рода в значении “категория”), то можно не сомневаться, что трещина возникнет и будет исподволь расширяться. Причем разрыв может даже не фигурировать на поверхностном ландшафте социальной жизни - он будет расти изнутри. А самые коварные трещины, как известно из теории обработки металла, как раз внутренние. Потому что их невозможно исправить.

Во время празднования Курбан-айта в социальных сетях начались ожидаемые дискуссии на тему того, разумно ли приносить в жертву скот и насколько цивилизованно делать это во дворах жилых домов, к чему пристрастились некоторые адепты традиционных ценностей. Надо сказать, что власти в этот раз отреагировали оперативно, оповестив общественность, что резать овец все-таки лучше в специально отведенных местах, а за забой скота на улицах, площадях и во дворах будет налагаться штраф.
Как раз это и смутило некоторых казахстанцев, которые написали, что курбаншылык (жертвоприношение) есть веками освященный ритуал, справлять который надо везде, где существует возможность. Тем более что специально отведенных мест не всегда хватало - в Астане, например, из-за непродуманной организации обряда возникла огромная пробка. Кроме того, при существующем “пассажиропотоке” на установленных территориях трудно соблюсти требования к забою скота, которые предъявляет ислам, как-то: животное не должно видеть, как убивают другое животное, ему нельзя показывать нож, оно не должно бояться и так далее. Мне тоже доводилось посещать специальный двор, где массово отправляли баранов к праовцам - толпа народа, короткая молитва, скользкая от крови земля, крики людей. Атмосфера, признаться, не очень располагающая к появлению чувства сопричастности к чему-то высокому и духовному. К тому же при нас подрались два водителя, приехавшие исполнить долг, но въехавшие машинами друг в друга.
Впрочем, толкование религиозных ритуалов - дело хоть и строго регламентированное, но в известной степени интимное, и поручиться за то, что в такой обстановке люди не способны испытать катарсис, я, разумеется, не могу. Жизнь полна открытий.
Дело, по большому счету, не в этом. А в том, что наше общество уже вполне осязаемо встало на “многовекторный”, точнее, двухвекторный, путь развития, что подразумевает две разнонаправленные линии приложения силы. И все бы хорошо, но два коня, тянущие телегу в разные стороны, могут ее разорвать.
С одной сто­роны, страна стремится в “европейский клуб”, щеголяет мифическими инновациями пополам с ажитациями, с другой - все сильнее проявляются особенности патриархального, или, если хотите, традиционного уклада. В среде европеизированной городской интеллигенции такие вещи, как заклание овец посреди двора, осуждение выхода казахских девушек в бикини на конкурсах “Мисс того и этого”, порицание герлз-бандов в казахских телепередачах за короткие юбки и так далее, одно­значно рассматриваются как откат назад и эскалация мракобесия. В то же самое время поборники традиционной морали считают, что это не откат в прошлое, а возвращение к истокам. Суть одна, риторика разная.
Понятно, что взывания к нравственности возникли не на пустом месте - для того чтобы проникнуться идеями возвращения в славные времена благочестия, когда женщины были целомудренны, мужчины храбры и честны, а страна сильна, достаточно прочитать, например, печальные новости из одного номера нашей газеты. Более того, традиционные общества, как правило, гораздо стабильнее стремящихся к перманентной модернизации. “Традиционные моральные ограничения исчезли, потому что в них увидели связь с предрассудком; освобождение от пут возбудило в людях энергию и творчество, привело к редкому расцвету гения, но анархия и предательство, неизбежно следующие за упадком морали, обессилили итальянцев как нацию...” - писал о цикличности периодов упадка у этносов английский философ Бертран РАССЕЛ.
С упадком, как вы понимаете, в современном Казахстане проблем нет, упадок всем на зависть. На эту тему только ленивый не высказался. Существует надежда, что в отсутствие расцвета гения и анархия с предательством в нашем случае окажутся не такими сокрушительными, но надежда слабеет, стоит только выглянуть в окно.
Поэтому, собственно, патриархальное начинает понемногу доминировать в массовом сознании - это гарант восстановления крепких общественных связей и социальной морали. Тем более что государство как идеологическая машина не предлагает альтернативы. В свое время советский исследователь религий УГРИНОВИЧ писал, что человеку принципиально свойственно стремление к ритуализации быта и сознания, и поэтому коммунисты должны создать свою, советскую, ритуалистику взамен отжившей религиозно-языческой. Как известно, ни черта у СССР не получилось (зато Милан КУНДЕРА очень хорошо порезвился на эту тему в “Шутке”) и получиться не могло. Хотя стремление понятно - это попытка вплавить вековые устои в современность, не потеряв при этом элементы торжественности, органически присущие обрядам. Это насущная проблема, поскольку при модернизации общества многие обрядовые традиции остаются за бортом или преображаются. Часто такое происходит диалектически - смирились же с выплатой калыма не конем, а его денежным эквивалентом, потому что куда в квартире коня девать - но не всегда. Баранов все режут и режут, а штрафы летят и летят.
Разлад между “прогрессивной общественностью” и традиционалистами, между “западниками и почвенниками”, очевидно, будет нарастать по мере исламизации общества и ослабления роли государства в управлении общественными процессами (хотя куда уже ослабевать). Сложно сказать, к чему все это в результате приведет и куда склонится Казахстан: на одном конце позиционной линейки государства с приматом закона, но непонятным моралите, на другом - насквозь религиозные, а по факту практически неуправляемые внутри страны с приставкой “стан”. Закон у нас попирается повсеместно, Пакистаном, я думаю, все-таки большинство не хочет стать.
Формально существует несколько путей для разрешения массовых противоречий, грозящих вылиться во что-то более серьезное, чем нытье в соцсетях. Например, турецкий. Или индийский. Но для реализации первого нужны молодой крутой автократ и твердая воля к построению сильного независимого государства, а для второго - пророк. Ни тот, ни другой у нас даже в планах не значится.
Остается, как всегда, уповать на Всевышнего.
Самое опасное во всем этом, что наше общество, и так далеко не монолитное по определению, получает еще одну плоскость размежевания. Чем по принципу “разделяй и властвуй” могут воспользоваться люди, выдающие себя за радетелей национального или за поборников глобального - в зависимости от ситуации и предполагаемых выгод (им все равно, где и с кем, главное - за сколько).
И тут главное - не оказаться в роли тех самых баранов, у которых одна задача - стать жертвой во имя чьих-то интересов.

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, рисунок Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы